Нам не придется вить венки из легких роз.Еще при свете ламп, почти безмолвноМы были склонены над грудой зимних книг,Когда морским пугливым анемономБагровый солнца диск нас в сентябре настиг.Ты мне сказала: — Вот и осень.Ужель так долго спали мы?Как дальше жить средь полутьмы,Средь книг, чей вид нам стал несносен?Быть может, мимо нас веснаУже прошла, мелькнув на миг единый?Чтоб вовремя зари была нам речь слышна,На окнах распахни гардины!.. —Шел дождь. У ламп, поблекших при багровойЗаре, мы удлинили фитилиИ в ожиданье погрузились сноваВесны, грядущей издали.2Пустую лампу новая сменила,И эта ночь сменяется иной,И слышно, как от нас бежит во мрак ночнойЧасов песочных шум унылый.Во власти ложного мы бьемся силлогизма,О троице ведем бессвязный спор,Но мыслям и словам недостает лиризма,И лампы тусклые глядят на нас в упор.На случай, если бы от одури нежданнойИ боли головной наш спор затих,Нас ждут в углу два узкие дивана:Мы простираемся ребячески на них.Молитву прочитав ночную,Мы поскорее тушим свет,И к нашим векам льнет вплотнуюНочей могильных душный бред.Но перед нашим диким взглядомОгромный образ все же не изжит,И страшно каждому уснуть, пока лежитИ смотрит на него другой, не спящий рядом.6Я знаю, что душа включаетВ себя тот жест, чью звучность вследЗа ним согласно обличаетВполне ей соприродный свет.Пейзаж, пренебрегая мерой,По прихоти души растет,Ритмическою атмосферойСливая с нею небосвод.Но непонятно мне, зачем путем окольнымБессильная душа, среди немилых мест,По деревням блуждает своевольным,Где недоступен нам свободный жест.Ну, что же, если вся борьба бесплоднаИ побеждает нас пейзаж,Хотел бы я такого родаПобед, чтоб дух воспрянул наш.Я солнечных ищу полей,Где ты сказала б мне: «Любимый!»Но только месяц над равнинойСияет бледною лилеей.8
