Заместитель начальника уголовного розыска города Кривова майор милиции Андрей Колодников не любил ходить пешком там, где можно было подъехать на машине. Вот и в этот раз он загнал свой УАЗик на платформу железнодорожного вокзала. Это не осталось незамеченным, к нему тот же час подошел дежурный сержант.

— Товарищ майор, вы снова за свое? Нас же майор Мурашкин вы…ет за это.

— Ничего, время от времени это полезно. Именно так обезьяна стала человеком.

Вслед за Колодниковым вылезли еще два человека: Паша Зудов, широкоплечий малый под два метра ростом, и полноватый майор, с крупными, прокуренными, желтыми зубами. Это был Виктор Демин, старший среди участковых третьего отделения милиции. Он взглянул на часы, и сказал: — Еще три минуты. Ну, теперь мы точно узнаем, Юрка это был на снимке в газете, или нет.

— Да, какой Юрка, тот парень был с черными волосами. Тебе же черным по белому написали, что это актер театра из провинции, — настаивал Андрей.

— Да ладно тебе, что я, Юрку не узнаю? А шрам этот на щеке? Случайно совпал, да? А прическу они ему в редакции могли изменить.

— Вы подеритесь, или лучше, поспорьте на литр водки, — ухмыльнулся невозмутимый Зудов.

— А, ты, конечно, разбивать будешь, и пол-литра один выжрешь.

Сержант тем временем успел что-то сказать по рации, и вскоре на платформе показался толстый майор с рассерженным лицом, а за ним, еще три милиционера. Это и был начальник линейного отдела транспортной милиции майор Мурашкин. Давний приятель Колодникова, недавно получивший майора, он, слегка, по мнению Андрея, возомнил о себе больше обычного. Предъявить свои претензии они не успели, на перрон влетел скорый поезд «Москва- Железногорск». В Кривове он стоял ровно две минуты, поэтому все трое встречающих бросились вслед за вагоном номер десять. Они подбежали к нему, как раз, когда открылась дверь, и откинулся предохранительный мостик. На ступеньках тут же появилась Ольга Малиновская. Лицо у ней было озабоченное, и на бурные выкрики друзей своего мужа, она ответила вопросом: — Вы «скорую» подогнали?

— Какую «Скорую»? Зачем? — удивился Колодников.

Ольга разозлилась.

— Нет, вы что, телеграмму мою не получили?!

— Конечно получили.

— Ну, я же просила пригнать на вокзал «скорую»!

— Да, мы думали, это прикол, — признался Демин. Ольга выругалась, заскочила обратно в тамбур, а подошедший Мурашкин начал свою обвинительную речь.

— Господин майор, сколько раз мы просили вас…

Но тут слова застряли в глотке у майора. На ступеньках показалось нечто, олицетворяющее все беды мира. То, что этот человек Юрий Астафьев, Колодников понял только по тому, как что Ольга поддерживала его под руку. С другой стороны это делал какой-то доброволец из вагона. Их поразило первым делом то, что Юрий был стрижен наголо, и лоб его был при этом перебинтован. Само лицо Астафьева за это время приобрело прежние размеры, но остатки синяков еще доживали свой век обильными, коричневыми и желтыми тонами. Если раньше это лицо украшал только один шрам, то теперь все оно было покрыто целой серией самого разного размеров шрамов. Нос Юрия был при этом, свернут на сторону. Шею Астафьева украшал белый медицинский воротник, точно фиксирующий положение шеи. Одет пострадавший был в спортивный костюм, но одна штанина была распорота, и на ней был установлен цилиндрический аппарат Илизарова.

— Принимайте его! — нетерпеливо крикнула Ольга.

Первым очнулся Паша Зудов, он подхватил под руку Астафьева, под вторую его поддержал Мурашкин.

— Нет, Андрей, ты что, «скорую» сюда не мог пригнать!? — спустил на Колодникова кобеля Мурашкин.

— Тихо, — уже на земле попросил Астафьев. — У меня там корсет.

При этом Колодников с ужасом увидел, что у Астафьева во рту зияли обширные пробелы выбитых зубов. Поезд ушел, и вся компания с горем пополам разместилась в двух машинах. Вторую им предоставил Мурашкин.

— А мы в самом деле думали, что вы шутите, — огорченно рассказывал Колодников. — Куда везти то вас, в больницу?

— Домой, только домой, — попросил Астафьев.

За разговорами, и пивом, они просидели у него на квартире до позднего вечера. Жохов, когда усаживал Ольгу и Юрия в вагон, просил их не сильно распространяться по поводу всего происшедшего, но ни Астафьев, ни Ольга, не могли не сдержаться. Только эти люди, что собрались в их квартире, могли понять все, что произошло с ними.

— Так как он ушел, этот Хаджи? — спросил Андрей у Ольги.

— Он выждал время, смешался со спецназом, они приняли его за 'морского котика', а гидрокостюмы у них были одинаковые, и просидел в озере до тех пор, пока все не успокоилось.

— Он, был под понтоном, — тихо подал голос лежащий на кровати Юрий. — Потом там нашли на дне прибор ночного виденья. А потом, еще по темноте, переплыл озеро, убил водолаза, и забрал лодку.

— Только он оказался умней, чем мы думали, — продолжила Ольга. — В столицу Хаджи соваться не стал. Лодку нашли в шестидесяти километрах от города, с пустыми баками.

— Да, интересное у вас получилось путешествие, — протянул Демин. Ольга вздохнула.

— Одно только отрадно. Зубко квартиру отделали как игрушку. Они, как выписались из своих больниц, так приехали, так просто ошалели. Верка сразу про развод речи перестала вести.

Гости разошлись за полночь, Юрий к этому времени уже спал. Ольга примостилась рядом, но раздеваться не стала. К этому она как-то привыкла за прошедшие две недели в госпитале.

В это воскресение Юрий проснулся позже обычного. Ольга еще вчера уехала к родителям в Железногорск, так что, сегодня он был один. Поднявшись, он подошел к зеркалу, и посмотрел на себя. Теперь ему приходилось привыкать к себе новому, и, в тоже время, прежнему. Волосы давно отросли, прикрыв шрамы на голове. С их появлением Ольгу неприятно удивило то, что седина густо прикрыла его русую шевелюру. Неделю назад Ольга убедила его покраситься, и теперь русый цвет волос ничем не выдавал его переживания. Шесть выбитых зубов заменили керамика, а шрамы на лице исчезли после двух косметических операций. Самой болезненной операцией было исправление формы носа. Но, благодаря деньгам Олега Батова, той самой золотой пластиковой карты, косметологи справились и с этой проблемой. Так что внешне его лицо изменилось мало.