Шиловым.

Через два-три дня Делле привез Шилова в служебный кабинет Скорцени, на Потсдамерштрассе, 28. В беседе Скорцени объяснил Шилову, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу он поделился деталями организации похищения Муссолини. При этом подчеркнул, что если Шилов хочет остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут его погубить. Он рассказал, как во время похищения он, перепрыгнув через ограду замка, очутился в двух шагах от стоящего на посту карабинера. 'Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, — сказал Скорцени, — то погиб бы. Но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив'.

Весь разговор сводился к тому, чтобы доказать Шилову, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуются только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать таким же героем, каким стал он, Скорцени. Тогда же, в январе 1944 года, состоялась и третья встреча Шилова со Скорцени. На этот раз он расспрашивал Шилова о Москве и пригородах и прямо поставил вопрос: возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии. У Шилова создалось впечатление, что Скорцени разрабатывает план похищения кого-то из руководителей советского правительства. Он ответил Скорцени, что, по его мнению, проведение такой операции в СССР намного сложнее, чем похищение Муссолини из Италии.

После последнего свидания со Скорцени началась стадия непосредственной подготовки Шиловых к заброске в СССР. В ходе этой подготовки 6 июня их на несколько дней должны были перебросить за линию фронта, так сказать для стажировки. Выполнив несложное задание, Шиловы должны были перейти линию фронта и вернуться в Ригу. Но по техническим причинам операция не состоялась. Теперь подготовка начала наращивать темпы. Шилова ознакомили уже не с тем «стратегическим» планом, который составил Жиленков, а с подробными указаниями о его дальнейших действиях.

Для заброски Шиловых в советский тыл был подготовлен четырехмоторный самолет специальной конструкции. Он имел несколько шасси с каучуковыми гусеницами, что позволяло садиться на неприспособленных площадках. В самолет был помещен мотоцикл с коляской, который выезжал из фюзеляжа по откидной платформе.

Шилов был снабжен семью пистолетами с комплектом отравленных и разрывных пуль, пятью гранатами, миной и специальным аппаратом под названием «панцеркнакке» с бронебойно-зажигательными снарядами к нему. Аппарат состоял из небольшого ствола, который с помощью специального устройства крепился на правой руке. Аппарат портативный, его можно спрятать в рукаве пальто. В ствол помещался реактивный снаряд, приводимый в действие нажатием специальной кнопки, соединенной с электрической батарейкой, спрятанной в кармане одежды. Перед переброской через линию фронта Шилов тренировался в стрельбе из «панцеркнакке», при этом снаряды пробивали бронированные плиты толщиной 45 миллиметров.

Отто Краус предупредил Шилова, что машины, в которых ездят члены советского правительства, бронированы и снабжены специальными пуленепробиваемыми стеклами. «Панцеркнакке» он должен был применить в том случае, если бы ему представилась возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения правительственной машины.

Отравленными и разрывными пулями Шилову следовало стрелять, если бы он очутился на близком расстоянии от И. В. Сталина.

По плану Крауса, после высадки из самолета Шилов должен был проникнуть в Москву и легализоваться. Для этого он был снабжен несколькими комплектами воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также штемпелей и печатей военных учреждений. Кроме того, для придания большего авторитета личности Шилова ему были вручены: Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды, две медали 'За отвагу', орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из советских газет с указами о присвоении ему звания Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями. Все это, разумеется, на имя майора Таврина. Обычно германская разведка своих агентов, забрасываемых в СССР, снабжала фабрикуемыми ею же поддельными орденами, но Шилову были выданы подлинные. Впоследствии выяснилось, что орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза принадлежали генерал-майору Шепетову, геройски воевавшему в 1941 году и замученному в фашистском плену.

В Москву Шилову предстояло следовать с документами на имя заместителя начальника контрразведки «Смерш» 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибытии в Москву он должен был сменить эти документы, так как, по словам Крауса, хотя они совершенно надежны, длительное время находиться по ним в одном месте опасно. Гораздо надежнее по прибытии в Москву изготовить на имеющихся чистых бланках документы на имя офицера Красной армии, находящегося в отпуске после ранения. В Москве Шилову нужно было подыскать место для жилья на частной квартире и прописаться по этим документам.

Обосновавшись таким образом в Москве, Шилов должен был, расширяя круг своих знакомых, установить личные отношения с техническими работниками Кремля либо с другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руководителей страны. При этом ему рекомендовалось знакомиться с женщинами, в частности, с такой категорией сотрудников, как стенографистки, машинистки, телефонистки, и через них выяснять места пребывания членов правительства, маршруты движения правительственных машин, а также установить, где и когда должны проходить торжественные собрания или заседания с участием руководителей страны.

Краус предупреждал Шилова, что такие сведения получить нелегко и поэтому рекомендовал устанавливать интимные отношения с нужной ему категорией женщин. Он даже снабдил Шилова специальными препаратами, которые при подмешивании в напитки вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что следовало использовать в интересах дела. Шилова предупредили, что шпиономания и бдительность — в характере советских людей, поэтому все нужные сведения следует выведывать в очень осторожной форме.

Для проникновения на торжественные заседания с участием членов Политбюро Шилов должен был использовать документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия, а проникнув на подобное заседание, в зависимости от обстановки, приблизиться к И. В. Сталину и стрелять в него отравленными и разрывными пулями. Было рекомендовано также, если представится возможность, стрелять и в других членов Политбюро — Молотова, Берию и Кагановича.

На следствии Шилов рассказал, что немцы готовили много групп для переброски в советский тыл, и что за последнее время в портняжные мастерские СД в Риге доставлено большое количество материала для пошива красноармейского обмундирования и погон. Существует легенда о том, что Шилов на спор с Краузе, чтобы подчеркнуть свое хладнокровие и отсутствие бдительности у немецких военнослужащих и местного населения, два часа разгуливал по улицам Таллина, куда его специально привезли для этого эксперимента, в новой советской форме с погонами, и никто его не задержал. Было ли это на самом деле, сказать трудно.

Итак, к сентябрю 1944 года подготовка Шилова и Шиловой закончилась. В ночь с 4 на 5 сентября они вылетели на задание. В 1 час 50 минут пост ВНОС засек вражеский самолет, движущийся на высоте 2500 метров в сторону Можайска. В 3 часа ночи на обратном пути самолет был обстрелян и стал приземляться с загоревшимся мотором в районе деревни Яковлево-Завражье Кармановского района Смоленской области.

К указанному месту была направлена опергруппа. От местных жителей стало известно, что после приземления самолета из него на мотоцикле выехали мужчина и женщина в форме военнослужащих, которые остановились в деревне Яковлево и интересовались дорогой на Ржев, после чего направились в сторону районного центра Карманово. На их задержание направился начальник Кармановского райотдела НКВД старший лейтенант милиции Ветров с группой работников из пяти человек. Какими средствами передвижения располагал тогда райотдел? Лошадьми и велосипедами. Вот на велосипеде и погнался Ветров за мотоциклом и встретил его в двух километрах от Карманова. Ехавшими на мотоцикле оказались мужчина в кожаном летнем пальто с погонами майора, с четырьмя орденами и Золотой Звездой Героя Советского Союза, и женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.

Из спецдонесения о задержании агентов немецкой разведки Таврина и Шиловой:

Дальше события развивались так. Шилов и Шилова во всем признались и дали развернутые показания. Это дало возможность завязать «радиоигру» с немецким разведцентром, в ходе которой Шилова поддерживала с ним двустороннюю радиосвязь. Из Москвы направлялись ничего не значащие радиограммы, например о заведении Шиловым знакомств с людьми, имеющими знакомых в Кремлевской больнице, и т. д. Просили денег и новые батареи для рации. В ответ немцы благодарили за службу и предложили объединиться с другой, более крупной группой. Эту группу нашли и обезвредили.

Последнюю радиограмму Шилова отправила 9 апреля 1945 года, но ответа уже не получила.

После окончания войны конспиративную квартиру Шиловых сохраняли еще несколько лет, надеясь, что на нее может выйти кто-нибудь из немецких разведчиков. Но никто не появился.

Уголовное дело по обвинению Шиловых по ст. ст. 58-1а (измена Родине) и 58-8 (приготовление к совершению террористического акта) было рассмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 1 февраля 1952 года. Обвиняемые были приговорены к расстрелу. Шилов-Таврин был расстрелян 28 марта 1952 года, Адамчик-Шилова 2 апреля 1952 года.

Рассказывая о деле Шилова, нельзя не упомянуть о роли советской разведки в его разоблачении.

В показаниях Шилова не раз проскальзывали такие выражения: 'Должен вместе с тем заметить, что постановка конспирации в команде «Цеппелин» в Риге была такова, что подобные факты (например, заброска через линию фронта групп агентов с диверсионными заданиями. — И.Д.) становились известными многим агентам'; 'Краус периодически организовывал так называемые «комраденабенды» — товарищеские ужины, на которые приглашалась доверенная агентура, в том числе и я. На этих «ужинах» происходили обсуждения очередных мероприятий «Цеппелина» и намечались конкретные лица для выполнения заданий'; '…другие адреса мне были даны работниками команды «Цеппелина» в Риге, бывшими военнослужащими Красной армии, знавшими о переброске меня в Москву… Тенников дал мне адрес своей жены, Якушев дал адрес своей личной знакомой…'