— Вот видите, вы умеете им пользоваться, — сказала она. — А у меня до сих пор руке больно. Я же не знаю, как с ним правильно обращаться. Так что возьмите его себе.
— Ну нет, как из этой штуки правильно стрелять, я, хоть убей, не знаю.
Врукопашную я еще могу, это у меня неплохо получается. Из лука стрелять тоже умею, но из нонпушки… Нет, стрелок тут из меня просто никакой. А у тебя вон как здорово вышло! А рука — пустяки! Еще пару раз пальнешь — если, конечно, придется, — будет не так уже больно, привыкнешь. Ты меня извини, но это, Диба, твоя нонпушка, она принадлежит тебе. И я просто не имею такого права брать ее у тебя, понимаешь?
— Послушайте, Джонс! — Диба раздраженно топнула ногой. — Вы ведете себя так, будто я — это Шуази. Но я никакая не Шуази. А это простой револьвер, и стрелять из него должен взрослый мужчина.
— Дело в том, что… — нерешительно вступил в разговор Хеми.
Он и все остальные товарищи Дибы стояли у нее за спиной.
— Скул, — перебила его Диба. — Ты должен знать, как стрелять из пистолета.
И она протянула ему нонпушку, на этот раз рукояткой вперед.
Но Скул поднял руку и отрицательно покачал пальцем из стороны в сторону.
— Понимаешь, — снова вступил в разговор Хеми, — дело в том, что мы все как бы считаем, что у тебя это получится лучше, чем у нас.
Диба беспомощно посмотрела на револьвер. Из толпы собравшихся зевак доносился восхищенный и испуганный шепот.
— …напугала, и Смог удрал… Шуази…
— Да замолчите вы! — прикрикнула она.
Она повернулась лицом к толпе и лихо заткнула нонпушку себе за пояс.
— Запомните, я — не Шуази. Я никем и никогда не была избрана, понятно? Я сама по себе!
— Ну это затишье продлится здесь недолго, — проворчала Книга.
— Знаю, — отозвалась Диба. — Поэтому хватит прохлаждаться, самое время отправляться в путь, и ночь нам только на руку.
Странное дело, сейчас она вообще не чувствовала усталости, а ведь совсем недавно чуть не падала с ног.
— Ты совершенно права, — поддержал ее Джонс. — Только двигаться надо скрытно. На автобусе теперь нельзя, даже если бы кто-нибудь из нас мог сесть за руль.
Он бросил горестный взгляд вверх, где зависло, покачиваясь на ветру, его транспортное средство.
Толпа местных жителей надвинулась еще ближе, так что им пришлось теперь разговаривать, понизив тон.
— Ну и куда теперь? — спросил Хеми.
— У нас теперь есть нонпушка, так что пора двинуть на Смога, — сказала Диба.
Все неожиданно замолчали и переглянулись.
— Вот так прямо взять и двинуть на Смога? — растерянно произнес Хеми.
— Да, вот так прямо взять и двинуть, — твердо ответила Диба. — Этот смогглер, который был здесь, сейчас движется обратно, чтобы соединиться с основным массивом Смога. Через день, самое большее через два, Смог узнает, что здесь произошло. И он, конечно, догадается, что мы теперь не станем отсиживаться. И он тоже начнет действовать. Ты помнишь, Хеми, что он заявил, когда мы попали ему в лапы? Он сказал, что собирается с силами. Вот почему он выжидал. Но сейчас я не уверена, что он будет ждать. Так что и мы не станем терять времени.
Она окинула взглядом потупившихся товарищей.
— Послушайте, я должна идти. Вы же знаете, он ищет моей смерти, он хочет убить меня. Он охотится за мной. А вы… — Она помолчала. — Вам совсем не обязательно идти со мной…
Голос ее пресекся.
Джонс казался совершенно спокойным; Обадэй выглядел напуганным, а Хеми явно был взволнован и тоже как будто чего-то испугался. Трудней было догадаться, что чувствовали Скул, Котелок и Прикид, но все они — она неожиданно ощутила это совершенно ясно — были настроены весьма решительно. Даже Кисляй нервно ходил кругами, словно собака, завидевшая кошку.
Я скажу за всех, и, думаю, меня поддержат, — сказал Хеми. — А скажу я тебе вот что: ты бы лучше помолчала и больше об этом не заикалась, вот что.
Диба облегченно вздохнула, и на лице ее расцвела счастливая улыбка. Она гордилась своими друзьями. И собой тоже она гордилась не меньше.
— А кроме того, ты ведь должна мне заплатить, я же все-таки работал, — добавил Хеми.
И все, включая и Дибу, дружно рассмеялись.
— Ну вот и ладно, — сказала она. — Значит, выступаем. Курс — на фабрику Нетвердайбла. Ну держись теперь, Смог.
Святые отцы, — обратилась Диба к епископам. — Можно попросить вас об одном одолжении?
— Ну конечно, милая девочка, — ответил Бон.
— Все, что угодно! — поддержал товарища Бастор.
— Мы должны быть уверены, что за нами нет хвоста А еще-Когда пойдет слух про то, что тут произошло, все начнут задавать разные вопросы. Бизнесмены, там… люди из Концерна, ну у которых есть на город свои особые планы. Предсказители, кстати. Да и вообще. Я была бы очень вам благодарна, если бы вы ничего никому не рассказывали. Ни словечка.
Излагая свою просьбу, Диба очень беспокоилась. Предсказители были здесь самые могущественные маги, чародеи и ученые, обладающие незыблемой репутацией, которая создавалась годами, поколениями напряженной исследовательской работы. Но оба епископа, казалось, нисколько не удивились ее просьбе.
— Разумеется, — с готовностью ответил Бон и приложил к губам ключ-перышко: мол, буду держать рот на замке.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, моя дорогая, — заверил ее Бастор. — Мы все понимаем.
— Сумевший перехитрить черные окна за свой въедающийся ум достоин всяческого преклонения. Но тот, кто сумел отбить нападение Смога, он…
— Он наш самый близкий друг.
— И никаких вопросов. Диба благодарно кивнула.
— И еще одно, — сказала она. — Возможно, впервые Смог не сумел захватить район, на который он напал. Люди очень взволнованы и напуганы. Скажите им, пусть соберут виноград и как следует повеселятся. — Она усмехнулась. — Но если Смог вернется, скажите, что зонбиками для защиты от него пользоваться нельзя. Ни в коем случае. Пусть ищут другие способы, как защищаться, вы меня понимаете? Знаю, знаю, вас не захотят слушаться, ведь зонбики действительно защищают, и все такое. Но на самом деле это для их же блага. Доверять этим штукам, как и их хозяину, нельзя. Люди, живущие здесь, хорошо знают вас обоих. Понимаю, убедить всех будет трудно, но чем больше народу послушается вас, тем лучше. Я знаю, что говорю.
Наступило долгое молчание.
— Это довольно странно… — начал Бон.
— Но мы тебе верим, — закончил Бастор.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
78
Настырные объективы
В желтом свете ночных фонарей и сиянии луньи-шалуньи Диба и ее товарищи пробирались по городу. И места, через которые им приходилось идти, были очень странные!
Они, конечно, старались избегать больших и шумных магистралей и шли по тихим боковым улочкам, где нередко были вынуждены перелезать через стены, искать дыры в заборах и даже преодолевать пустые комнаты и залы заброшенных домов, — словом, держались подальше от немногочисленных ночных прохожих. Приходилось время от времени останавливаться, поджидая Скула, который с поразительной медлительностью передвигал свои тяжеленные свинцовые сапоги, и Дибе это очень не нравилось. Но эта медлительность искупалась тем, что никто, кроме него, не мог столь уверенно убирать с дороги всякие тяжелые, мешающие проходу предметы.
Так вот, о странности: один раз, например, Джонс, шагавший во главе их маленького отряда, свернул в сторону, и они оказались в какой-то роще. Так подумала Диба сначала, поскольку шли они меж стволов гигантских деревьев.
Только потом она вдруг поняла, что это не деревья, а длинные и тонкие лапы, на которых, время от времени переминаясь, а порой даже мягко толкая друг друга, стояли дома.
— Скорей, скорей! — подгонял их Джонс. — Не дай бог, одному из них придет в голову присесть и отдохнуть.
Когда из-за горизонта показался край нонсолнечного обруча, словно спина какого-то фантастического золотого змея, Диба почувствовала что и она порядком уже устала. Они отыскали совершенно пустое здание и устроили там привал, чтобы перекусить и хоть немного поспать.
Проспали путешественники до самого вечера, а когда покинули гостеприимный дом, лунья-шалунья в небе была уже не овальной формы, а идеально круглой.
— Надо же! Вы только посмотрите! — испуганно воскликнул Хеми.
— Давайте сегодня переждем, — нерешительно сказал Обадэй.
— Вы что, с ума сошли? — удивилась Диба. — Что вы такое болтаете!
— У нас нет выбора, Финг, — сказал Джонс. — Надо идти. Просто будем очень осторожны. На самом-то деле не стоит пускаться в путь при полной лунье, — объяснил он Дибе.
— Почему?
