Стоя на коленях в храме, Клеопатра смотрела в изумрудные, необыкновенно прекрасные глаза Исиды, и горькая мысль о том, что ее мечтам не суждено сбыться, терзала и мучила царицу. Невыносимо было думать и о том, что клятву отстаивать интересы Цезариона в Риме Антоний благополучно забыл.

Закрыв глаза, Клеопатра отдалась молитве. Всю жизнь ее преследуют смерть и роковые неудачи. Для чего боги так жестоко обходятся с ней? Почему мечта о вселенской власти имеет над ней такую силу? Почему ни мужчины, ни дети не являются для нее самым значимым в жизни? Почему ей так хочется превзойти Александра Македонского и занять достойное место среди богов? Кто влил в ее сердце этот опасный яд всевластия? Быть может, действительно боги готовят ее для великой миссии? Что-то смутное и неопределенное появилось перед ее внутренним взором. Крылья птицы… Сокол-Гор… Он подсказывает ей… Но что? Империя! Она должна разрушить империю зла и порока. И создать новый порядок? Какие невероятные мечты! Кружится голова…

– Не печалься, дитя мое, – услышала она тихий и успокаивающий голос Исиды, – твои мечты исполнятся. Подожди немного.

Клеопатра открыла глаза и расплакалась. Она готова ждать сколько потребуется.

Я просыпаюсь от тихого женского пения. Голос девушки печален и глубок. Так может петь лишь человек, сильно страдавший от любви или несправедливости.

Я захожу в комнату. За ткацким станком сидит прелестная девушка с благородными чертами лица, стройная, с белокурыми вьющимися волосами и белой, почти мраморной кожей.

– Октавия! – радостно восклицаю я.

Октавия поднимается, идет мне навстречу и крепко обнимает. Ее добрые и красивые глаза печальны.

– Что с тобой? Тебя кто-то обидел?

– Нет, что ты, – она тяжело вздыхает, – просто я мечтала о любви, а мне в ней не повезло.

– И мне не повезло.

Сев на маленькую скамью, мы взялись за руки и прижались друг к другу.

– Ты вся горишь! Ты не заболела? – заботливо спрашивает она.

– Нет, просто пить хочется.

– Давай я принесу воды.

– Посиди со мной, – ласково прошу я, – мне так хорошо и спокойно с тобой.

За окном сменяются времена года. Наши дети вырастают, становятся взрослыми и красивыми.

– Я буду хорошо воспитывать твоих детей. В доброте и любви. Обещаю, я сделаю все, чтобы заменить им мать, – неожиданно говорит Октавия.

– Воспитывать моих детей? Зачем?

– Ах, сестра, – печально произносит Октавия, – если бы ты только знала, что сотворишь с собой.

– Что? – удивленно спрашиваю я.

К нам подходят Исида и Венера. Они гордые и прекрасные. Рядом с ними мои дети и дети Октавии.

– Человеческое счастье – жить в неведении, – мягко говорит Исида. И Венера согласно кивает головой.

Вести военную кампанию против парфян Антоний поручил одному из блестящих военачальников своего времени – Публию Вентидию. Тот нанес парфянам сокрушительное поражение и убил царевича Пакора. Парфяне обратились за помощью к Сирии и Малой Азии. Назревала новая война. И в этот решающий момент Антонию пришлось расстаться с полководцем: тот оказался замешанным в получении крупных взяток. Разразился скандал, и консулу пришлось выбирать – репутация или Вентидий. Антоний выбрал репутацию. До сего момента он вел вольготный образ жизни: жил в Афинах, изучал греческую культуру, чтобы составить свою божественную родословную, но после отставки Вентидия ему пришлось взять на себя управление армией. Проводя политику укрепления в интересах Рима зависимых государств у границы с империей, Антоний нуждался в сильных союзниках. Особое место среди них занимал Египет.

– Он скоро даст о себе знать, – жуя виноград, произнес Аполлодор.

– С чего ты решил? – лакомясь рахат-лукумом, спросила Клеопатра. Они плыли по Нилу на небольшой царской барке. Был теплый, солнечный день, как раз для беспечных прогулок.

– Он с Октавианом заключил в Таренте военный договор. Готовится новая война. Вот увидишь, он обратится к нам за помощью.

– А что Октавия? Опять беременна?

– Опять.

Царица нехорошо усмехнулась.

Уже четыре года прошло с того дня, как она в последний раз видела Марка Антония. Болезненно пережив предательство – за все это время Антоний не написал ни строчки и ни разу не дал о себе знать, – Клеопатра подавила в себе все чувства, оставив только злость и ненависть. К неудачам в любви привыкнуть невозможно, еще труднее их преодолевать. Она растила детей, посещала лекции и научные диспуты в придворной академии – Мусейоне, зачитывалась в библиотеке. Несколько раз путешествовала с детьми по Египту. К Цезариону и Александру приставила греческого воспитателя, а к дочери – служанку Ираду, молодую, смышленую девушку, которая прислуживала и ей. Жизнь текла размеренно, и по-своему она была счастлива. Сердечные раны затягивались, и царица в свои тридцать три года чувствовала, что пора заканчивать с затворничеством и сожалением о разбитых мечтах. Ей хотелось новой жизни. Но какой?

– Послушай, – обратилась она к Аполлодору, – а может, нам отправиться в путешествие? Ну, хотя бы в Индию или Китай?

От неожиданности советник поперхнулся виноградом.

– Ну и выдумщица ты! Скоро будут готовы новые каналы, а к осени построят еще пять новых кораблей для флота!

Царица недовольно фыркнула.

– Ну и зануда же ты! – в тон ему ответила она.

– К тому же через месяц в Мусейоне состоится интересная лекция о движении звезд и планет.

– О-о-о! Это я не могу пропустить.

Занятия наукой были единственной отрадой в ее жизни, после всего, что с ней приключилось. Иногда царица задумывалась над тем, уж не посвятить ли себя научным изысканиям. Благо у нее были к этому способности.

Клеопатра приподнялась на подушках.

– Смотри, это Сара на берегу нам машет?

Аполлодор прищурился.

– Да, это он. Видимо, что-то срочное.

Царица отдала приказ пристать к берегу.

– Божественная, – запыхавшийся Сара поспешно поклонился, – прибыл гонец от римского консула Марка Антония.

– Я же говорил тебе, – тихо сказал Аполлодор.

– Хорошо, Сара. Передай, что я приму его.

– Надо же, вспомнил! – царица брезгливо поморщилась.

– Видимо, он очень сильно в тебе нуждается.

Клеопатра недовольно нахмурилась.

– Убить бы его!

– Не торопись, может, еще какие выгоды извлечешь.

– Ты прав. В этот раз я возьму с него все! Довольно играть в любовь!

Как и следовало ожидать, Антоний приглашал царицу приехать к нему в Антиохию, предлогом была начинающаяся война с парфянами и та помощь, которую Египет мог в этой войне оказать.

С собой Клеопатра взяла небольшую свиту и детей. Пусть нерадивый отец впервые полюбуется ими! Больше не было роскошного царского корабля, голых девушек, яств и питья. Все скромно. Только политика.

– Поверь мне, во всем виноват Октавиан. Это он заставил меня жениться на своей сестре, – умоляюще произнес Антоний, целуя Клеопатре руки.