Юноша ушел. Медведев зажег новую лучину и глубоко задумался.

Через час в оконную раму ловко, как белка, впрыгнул веселый, верткий мальчишка в лихо заломленной шапке, в аккуратной домотканой рубахе, синих полосатых штанах польского покроя и новеньких литовских башмаках.

— Эй, дядя! Дай копейку, — я покажу тебе, где набрать отличного меду! М-м-м! Знаешь, какой мед — вкуснятина!

Медведев ощутил во рту вкус меда. — Неплохо, — одобрил он. — Так и оставим. Собирайся. Уже пора.

У брода их поджидала лодка, в которой находился Филипп и с ним двое вооруженных людей с факелами. Рядом на берегу стоял Картымазов.

— Послушай, да это совсем ребенок! — изумился Филипп, присмотревшись к Алеше.

— Пусть все так и думают! — ответил Медведев и положил руки на плечи Алеше. — Ступай и помни все, чему я тебя учил. Завтра ночью в это же время Филипп Алексеевич будет ждать тебя там, где вы сегодня расстанетесь. Если ты не придешь вовремя — я проберусь в логово Кожуха сам и выручу тебя. Ничего не бойся. Но я уверен, что ты вернешься и узнаешь все, что нужно.

— Не тревожься, хозяин, — Алеша низко поклонился и сел в лодку.

— Ты все знаешь, Филипп? — уточнил Медведев.

— Да, Вася. Мои люди будут ждать его непрерывно целые сутки, и, если понадобится, он может вернуться в любой момент. Я приеду за ним завтра вечером. Если к полуночи он не появится, я скачу сюда за тобой.

— С Богом! — попрощались хором Василий и Федор Лукич.

— С Богом! — ответили Филипп и Алеша. Факелы затушили, и в полной темноте лодка бесшумно исчезла.

— Ты думаешь, получится? — спросил Картымазов.

— Не сомневаюсь. Завтра мальчик вернется и расскажет нам про стены, запоры и сторожей, — ответил Медведев, — а послезавтра мы сделаем маленькую вылазку на пару часов и привезем твою Настеньку домой. Потому что я твердо знаю одно: нет стен, через которые невозможно перелезть, нет замков, которых нельзя открыть, и нет сторожей, которых не удалось бы обойти!

Утром следующего дня Медведев распорядился отгородить подальше в лесу солидный участок и похоронить там убитого гонца Кожуха.

— Для чужих, — объяснил он.

— А свое кладбище у нас будет? — спросил Федор Кудрин, отец Алеши, бортник, которому он поручил это дело, поскольку остальные были заняты хозяйством или несли охрану.

— Если понадобится, — ответил Медведев. — Но поближе.

— Это правильно, — удовлетворенно согласился Федор. — И поглядим, какое будет больше.

Весь день Медведев был занят обустройством имения, и еще не успело стемнеть, как вдруг Епифаний закричал со своего дерева, что от Картымазовки мчится целый отряд. Было еще светло, и Епифаний издали разглядел знакомые фигуры великана Филиппа и маленького Картымазова. Прошло еще несколько минут, и он возбужденно закричал, что видит среди всадников Алешу.

Медведев встревожился.

Неужели что-то не вышло? Алеша должен был вернуться только ночью…

Он встретил прибывших у ворот.

Едва соскочив с коня, Алеша вынул из-за пазухи несколько чистых, листов бумаги и, направляясь к костру, мимоходом сказал Василию:

— Сейчас. Сейчас… Пока ничего не забыл.

Вытащив из кострища несколько угольков, он уселся на земле и погрузился в работу, словно забыв об окружающих.

Медведев отошел в сторонку вместе с Картымазовым и Филиппом.

— Мы прибыли с отборными людьми, — сказал Картымазов. — Пятеро моих и пятеро Филиппа. — А что случилось? — вскинул брови Медведев.

— Алеша сказал, что ночью на вас нападут, — пояснил Филипп.

— Я этого ждал, — кивнул Василий. — Что он еще сказал?

— Больше ничего.

— Мои люди, как и было условлено, встречали его в лесу. Вдруг он неожиданно появился и скомандовал; 'Быстро домой!' Забавный парень! Только они примчались ко мне, он сразу и говорит, хмуро так 'Ночью на Березки нападут'. Я, конечно, стал расспрашивать о подробностях, но он ни слова не ответил.

— А у меня, — дополнил Картымазов, — он первым делом потребовал бумагу. Я дал ему, он молча сунул за пазуху целых три листа, а сам все думает о чем-то и брови морщит.

— Да, парень интересный, — продолжал Филипп, нетерпеливо поглядывая в сторону Алеши, — но, клянусь тарпаном, дело свое, видно, знает. Когда я провожал его на рубеж имения Кожуха, он прямо извел меня вопросами.

— О чем же он спрашивал?

— Он заставил меня рассказывать обо всех соседях. Чем только не интересовался: какого цвета глаза у дочери Скарятина? Сколько свиней у Бакланова? Есть ли гнезда аиста в имении Зайцева?

— Я вижу, он хорошо подготовился, — одобрительно сказал Медведев, — и, судя по всему, не зря.

Алеша отложил в сторону последний разрисованный углем лист бумаги и встал.

Приказав своим людям устраиваться во дворе, Картымазов и Филипп направились в дом вслед за Алешей и Медведевым.

Алеша сделал на листе еще какой-то последний штрих и, облегченно вздохнув, вышел из своего напряженного состояния. Он поднял глаза на трех друзей, которые с нетерпением ожидали, устало улыбнулся и поклонился низко.

— Здравствуйте. Кажется, все удалось, — не громко сказал он. — Я боялся чего-нибудь забыть, пока не нарисую.

— Алеша, — спросил Медведев, — может, тебе надо отдохнуть? Ты не голоден?

— Нет. Я только спать хочу. Но сперва дело. Сегодня примерно в полночь пятнадцать человек на трех больших лодках поплывут вверх по Угре, чтобы, напасть на нас. Места, где они высадятся, не знаю. Знаю, что сам Кожух не поедет.

— Обожди! — сказал Медведев и подошел к окну. — Гаврилко! Позови Николая, а сам потом оставайся у двери. А почему Кожух не едет? — повернулся он к Алеше.

— Остается для защиты своего дома с лучшими людьми, а худших отправляет сюда. Это не настоящее нападение. Он хочет попугать нас и раз ведать слабые места.

Вошел Никола.

— Садись на коня, — приказал Медведев, — поезжай вниз по берегу и наблюдай за рекой. Увидишь хоть одну лодку — сразу доложи.

Никола молча поклонился и вышел.

— Настасью Федоровну я видел, — продолжал Алеша, — и даже с ней поговорил. Завтра ночью она будет нас ждать.

Картымазов и Филипп набросились с расспросами.

— Как она выглядит?

— Что сказала?