— Измажешься — ничего, — предупредил Игорь Козьмич. — Все списано. Дачное.
— Отойди, — хрипло сказал Ремезов, хотя Игорь Козьмич вовсе не загораживал дорогу… Ремезов лег у «входа» и обрадовался, что вес вминает его глубоко в траву. «Смеется, наверно, гад», — подумал он и пополз вперед…
Хотелось побыстрей, но от быстроты тело выгибалось, нужно было ползти медленно, очень медленно… Ремезов больше всего боялся поднимать голову, и лицо его тоже провалилось в траву, в болотную темноту. Дышалось тяжко, в нос било терпкой гнилой зеленью, вереск драл по лицу…
«Вот сейчас… вот сейчас… и будет конец… только чтобы сразу… чтоб не по спине… сразу бы весь… — шептал Ремезов. — Господи, помоги… Господи… вот сейчас…»
— Сколько еще?! — отчаянно захрипел Ремезов.
Но ответа не услышал и прополз еще столько же. «Все! — пришло ему вдруг. — Черт с ним! Сгорю! Больше не могу!» И он рванулся вверх с одним отчаянным желанием — подпрыгнуть выше и сгореть сразу, целиком…
Ремезов не сгорел, но его бросило в жар, и лицо, ободранное, мокрое, загорелось само. В глазах было темно.
…Он прополз между деревьями — и мял, пахал болото еще метров пятнадцать, не меньше. Игорь Козьмич по ту сторону грани весело смеялся. И Ремезову вдруг стало смешно, просто по-мальчишески весело, как в детстве: чуть не сгорели, разведя под стогом костерчик, зато уж пометались, как тараканы, ища выход, — есть над чем посмеяться снаружи.
— Зараза ты, Кенар, зараза! — крикнул Ремезов, вспомнив детскую кличку однофамильца, и сплюнул набившуюся в рот травяную шелуху. — Лезь давай! А я погляжу!
— А зачем? — издевательски спросил Игорь Козьмич.
— Как зачем? — весело вспылил Ремезов. — Да я тебе морду набью!
Он едва успел опомниться, а то бы кинулся на однофамильца, как медведь, верхом…
— Зачем мне лезть, если и так уже ясно, что пролезу? — резонно объяснил Игорь Козьмич. — Какой интерес? Весьма вероятно, что по периметру много таких лазеек. Пойдем посмотрим…
И он, не дожидаясь ответа, пошел вдоль «ленточки» по на правлению к темному шару на треноге.
Ремезов шел уже без всяких мыслей по другую сторону границы — и никак не мог отдышаться… Только обходя установку и на мгновение потеряв Игоря Козьмича из виду, он опомнился и остановился: куда дальше? Но Игорь Козьмич уже видел следующего стража границы и смело двигался к нему.
«Главное — держаться параллельно, — подумал Ремезов. — Он знает… Уже ходил тут, что ли?» И только сейчас Ремезов вспомнил, что они весело так идут по Синькову болоту.
— Ты осторожней там, — крикнул он Игорю Козьмичу. — Завязнешь… а мне что делать? Тоже смеяться?
Но Игорь Козьмич точно не слышал. «Два идиота, — подумал Ремезов и увидел на пути однофамильца темное пятно высокой травы. — Он что, не видит?»
— Эй! Куда ты! Смотри! — крикнул он.
Но Игорь Козьмич шагнул дальше, провалился по колено и как ни в чем не бывало стал погружаться в болото.
«Мать честная! — охнул Ремезов и замер столбом. — Да это он нарочно… Опять дурачит, что ли?.. Утонет сейчас!»
Игорь Козьмич спокойно, не дергаясь, тонул. Он только повернул голову к Ремезову, и тому почудилась какая-то грустная улыбка. «Как же он! Что делать?»
— Эй, Игорь! Ты что?!
— Руку дать сможешь? — спокойно сказал однофамилец.
— Куда ж ты смотрел, мать твою! — сорвался Ремезов, заметался — и замер.
«Что ему от меня надо?! Гад, сволочь!.. Что делать?..»
Ремезов огляделся. Рядом торчала сухая осинка, позади, но немного дальше — предупреждающий транспарант. Ремезов поднатужился, выдернул осинку с культей корня и швырнул было ее сквозь границу, но в последний миг испугался: а вдруг для стражей любой летящий предмет — мишень… — и тогда он накроет однофамильца огромным факелом. Рядом с топким местом на той стороне Ремезов заметил возвышенный островок. Забыв о страхе, он подскочил к границе и метнул деревце гуда… Осинка полыхнула как-то с одного бока и упала, и ее ствол, оставшийся без ветвей, погас от удара и густо задымился.
«Ага! Он только слева бьет… слева… — лихорадочно рассчитывал Ремезов. — Это хорошо…» На Игоря Козьмича он старался пока не глядеть. В три прыжка подскочив к щиту, он дернул его вверх что было силы и, ободрав руки, вырвал из болота.
«Дюралевый! — обрадовался Ремезов. — Порядок! Прорвемся!»
Щит оказался громоздким, но не тяжелым. Подняв его над головой, Ремезов поискал глазами, откуда прыгнуть, и снова обрадовался: где-то совсем рядом с границей, по э т у сторону, нашелся такой же возвышенный островок.
Игорь Козьмич всего в четырех-пяти метрах от этого островка погрузился уже почти по грудь и с тем же хладнокровным любопытством наблюдал за Ремезовым. «Если разыгрывает — убью гада!» — мелькнула мысль. Ремезов, едва удерживаясь на ногах, взбежал на свой островок. «Все! — выдохнул Ремезов. — Господи, помоги… Только бы не мучиться… Ну, давай… давай… Что тебе терять?.. Давай…» Он, прикрывшись сбоку щитом, рванулся и прыгнул. И в тот же миг будто врезался с оглушительным треском и звоном в огромное раскаленное стекло…
Ремезов очнулся от холода… Одежда по грудь была мокрой до нитки. «Искупался», — подумал Ремезов, застучав зубами, и оторвал голову от земли. Вокруг стоял непроницаемо-черный мрак.
«Что это?» — не понял Ремезов, а догадавшись, вскинулся разом, поскользнулся, но удержался на ногах.
Стояла ночь без звезд и луны, стояла тяжкая, подземная тишина.
— Игорь! — со страхом позвал Ремезов. — Ты где?
Ответа не было. «Утонул!» — выстрелило в голове, и Ремезов кинулся было куда-то… но успел остаться на месте: где-то рядом была граница, «ленточка», но в какой стороне?
«Вот влипли… так влипли, — прошептал Ремезов, опускаясь для верности на землю. — Сколько времени-то?»
Но не то что часов, руки во тьме было не разглядеть.
Так Ремезов в полном безвременье сидел в темноте, боясь двинуться с места, пока не услышал далекий гул… Гул показался знакомым, и в душе зародилась надежда.
Вдали замигали малиновые огоньки, а под ними стали заметны прозрачные стержни прожекторных лучей. Где-то над филиалом ИКЛОН… или над деревней… где-то далеко летел вертолет.
«Ищут», — догадался Ремезов, и вдруг ему стало еще тошнее, вдруг захотелось, чтобы вертолет миновал стороной… Он и летел стороной: те, кто искал, вычеркнули из района поиска Синьково болото. «Может, они выключили „колпак“?» — подумал Ремезов, но проверять не решился. Пальцы совсем окоченели, Ремезов подышал на них и сунул руки в карманы. Он не сразу догадался, что в кармане лежит сокровище: зажигалка!
«Живем! — воспрянул духом Ремезов. — Прорвемся!»
Пальцы не слушались. Он долго вертел зажигалку, боясь выронить ее и потерять, и наконец в руках вспыхнул маленький, но бойкий огонек. Первое, что увидел Ремезов: изогнутый, распоротый наискось щит. Ремезов содрогнулся… «Везет дураку…» — подумал он про себя. И снова вздрогнул, едва не уронив огонек Он увидел. Увидел сначала ноги, а потом тело с бурым пятном чудовищного, едва ли не сквозного ожога… Ремезов шагнул к нему и понял, что на земле лежит труп.
Огонек долго дрожал и бился, прежде чем Ремезов сумел о чем-то подумать. Наконец он подумал: «Он сгорел — не утонул… Как же так?.. Бред какой-то… Где мы? Здесь или там?.. Доигрались…»
И наконец в сердце ударила боль — был мертв Игорь Ремезов, с которым он прожил бок о бок тридцать лет…
