С его доводами согласились если не все, то большинство из двенадцати человек, о чем свидетельствовали одобрительные кивки головами. Яков Захарович справедливо заметил, что без харизмы их затея обречена на неудачу, поэтому не стоит разубеждать Ленина в его величии.

Однако некоторым такое поведение подопечного совсем не понравилось, хотя они, глядя на реакцию сотоварищей, и предпочли отмолчаться, сидя с отрешенными глазами.

Наконец Иван Иванович перешел к другой теме. Обратившись к искусствоведу, он спросил:

– Расскажите, пожалуйста, что у вас получилось с художником.

– Смею заверить, все в полнейшем порядке, – отозвался Яков Захарович. – Картина уже находится у нас. Комплектация выставки завершается, и мы объявили об ее открытии: оно состоится через неделю. Коллеги передали мне необходимый реактив, – он кивнул на человека, чьи плечи были несоразмерно узкими по сравнению с массивной головой, увенчанной шевелюрой, будто специально раскрашенной тоненькими полосками: с каждым темным волоском соседствовал седой.

– Это радует, – сказал лидер. – Только не забывайте, что чудо должно произойти не сразу, но обязательно в день открытия, на глазах у многих людей. – Убедившись, что его слова нашли должное понимание, он обратился к узкоплечему:

– Как обстоят дела с другими химическими препаратами?

Обладатель «тельняшечьей» шевелюры потер зачем-то руки и начал быстро говорить:

– Масляный состав для картин тоже уже почти готов. Мы хотим добиться, чтобы капли были как можно крупнее, но это уже дело техники. Так что все будет готово в срок.

– А для книг? – коротко поинтересовался Иван Иванович.

– Работаем, сложностей не предвидится, – отбарабанил химик. – Уверяю вас, что и здесь мы успеем все сделать.

– Хорошо, – удовлетворенно сказал. – А теперь давайте разберемся с овцеводами, – он перевел взгляд на одного из тех, кто предпочел никак не выражать свое отношение к харизме Ленина. Этот человек обладал незаметной внешностью с правильными, но невыразительными чертами лица, бледно-серыми глазами и русыми прилизанными волосами. Самым выдающимся в его облике были массивные руки с мощными утолщениями на фалангах пальцев. Встрепенувшись, словно его застали врасплох за крамольными мыслями, он, несколько нараспев, ответил:

– Все должно быть так, как задумали. Вот-вот ожидается приплод, – последняя фразу получилась у него как припев песни. – Люди надежные, к тому же мы выплатили им аванс, поэтому никаких проблем быть не должно.

Иван Иванович одобрительно кивнул, но потом, с силой разгладив на лбу морщины, озабоченно заметил:

– Все, вроде, идет хорошо, но, на мой взгляд, не хватает чего-то особенного, выдающегося. – Какие есть мысли на сей счет?

– Давайте «Аврору» задействуем, – неуверенно предложил самый молодой. – Ее залп произвел бы настоящий фурор.

– Сомневаюсь, что это соответствует нашим целям, – будто ощупывая идею пальцами, произнес искусствовед. – Но, может быть, здесь есть и рациональное зерно. Как вы отнесетесь к тому, что главное событие должно произойти именно в Ленинграде?

– Смольный? – спросил Тимофей Николаевич и тут же отступился от этой мысли. – Хотя нет, там же сейчас правительство, и здание очень хорошо охраняется.

– Вспомните, в 1917 году Ленин прибыл в Питер на Финляндский вокзал, – неожиданно горячо заговорил узкоплечий. – Там он выступил, стоя на броневике, что и явилось своего рода пришествием. Почему бы не выбрать это место еще раз, чтобы установить, как говорится, связь времен.

Иван Иванович, внимательно, не перебивая, выслушавший предложения, наконец, высказался:

– Нам важнее само событие, чем место, где оно произойдет. То, что вы предлагаете, будет выглядеть театрально: люди, знающие историю, могут подумать, что разыгрывается спектакль на открытой площадке или снимается кино.

– А я считаю, что на одном месте вообще сосредотачиваться не надо, – вмешался Яков Захарович, полагая, что если зашла речь об искусстве, то его слово станет самым веским. – В главном событии своего рода декорацией надо сделать Мавзолей, а наряду с этим подобное должно произойти еще в пяти-десяти крупных городах. – Он немного помолчал, поведя глазами, будто пытаясь поймать только что блеснувшую мысль, и продолжил: – Я сейчас вспомнил один важный эпизод из Библии, когда вавилонский царь Валтасар увидел, как на стене появляются светящиеся буквы, которые складывались в слова: «Мене, текел, упарсин». Если вы помните, сие означало: исчислил Бог царство твое и положил конец ему – оно будет разделено, а сам ты взвешен на весах и оказался слишком легковесным. Мне кажется, это именно то, что нам нужно! Представьте, что на Мавзолее вдруг появляются пророческие слова с подписью Ленина!

– А как такое можно практически осуществить? – заинтересовался Иван Иванович. – Если применить лазер, то все увидят луч, что нежелательно.

– Вполне реально сделать луч совершенно незаметным, – откликнулся Тимофей Николаевич. – Можно использовать инфракрасный диапазон, подобрав длину волны так, чтобы заставить светиться тот или иной материал, в данном случае гранит. Со стороны никто ничего не заподозрит.

– Да, может выглядеть впечатляюще, – согласился лидер. – Надо только написать эффектную фразу. Думаю, этим займетесь вы, – сказал он, обращаясь к элегантному мужчине, будто только что вышедшему сразу из модного бутика, парикмахерской и косметического салона.

Тот кивнул в знак согласия и, заметив, что ему дали слово, проговорил мягким баритоном:

– Мне нравится эта идея, и я постараюсь найти нужные слова. Но, на мой взгляд, нам надо определиться с толпой, которая оккупировала площадь. Нужна нам она или нет для достижения цели?

– Вряд ли коммунисты поверят в воскресение Ильича, – заметил мужчина с ежиком на голове. – Они же материалисты до мозга костей. Им нужен труп, а не живой вождь.