Фырча мотором, подъехал дежурный «уазик», из которого вышел хорошо знакомый Крячко старлей Володя и еще совсем молодой, широченный в плечах сержант. «Похитители» к этому времени уже пришли в себя и с трудом начали подниматься на ноги, болезненно морщась и ощупывая руками скулы и челюсти.

Крячко вкратце объяснил причины вызова наряда и, быстро составив с прибывшими протокол задержания, пошел досматривать сны. А милиционеры, посадив странное трио в кабину для задержанных, отправились восвояси. Но после этого Стас, несмотря на все усилия, уснуть так и не смог. Он часа два с лишним проворочался в постели, лишь раз, ненадолго, уйдя в забытье, после чего махнул рукой и стал собираться на работу. По пути он заехал в райотдел, где выяснил, что задержанные им – заурядные наркоманы, которые, обкурившись какой-то гадостью, сами не зная для чего, устроили во дворе их дома утреннее «представление». Более того, ни сами «похитители», ни их «жертва» толком так и не смогли объяснить, когда они попали в тот двор и чем собирались там заниматься...

– Ну а ты чего приперся так рано? – закончив свое повествование, кисловато поинтересовался Станислав.

– Чувство долга одолело... – рассмеялся Гуров. – Спал-то всего часа три. Проснулся – Мария уже на ногах. Ну, что уж я буду один валяться в постели? Собрался, позавтракал – и на работу. Уже успел пообщаться со следователем прокуратуры. Вчерашний «квартет» поджигателей начал давать признательные показания. В общем, плачут, рыдают, как Офелия, и все как один клянутся в том, что интернат они поджигать и не думали. И я им почему-то верю. Ну, не вписываются они в уже знакомый нам формат таких вот происшествий. Идем к Петру?

Орлов появлению оперов как будто и не удивился, и не обрадовался. Кивнув на приветствие, он с ходу разразился целой серией вопросов:

– Как дела, товарищи Мегрэ? Что там у вас в Кукушкине? Расследование возгораний хоть на волос сдвинулось с места?

– Дела у нас идут. В Кукушкине расследуем. На волос сдвинули, – в тон ему ответил Гуров. – Ну а теперь более подробно. Вечером взяли двух бродяг, нанятых строительной компанией «Ленд Билдинг» для организации поджогов жилых домов на улице Блюхера. Тут же, следом, был задержан представитель этой компании, который продолжает утверждать, что в Кукушкино ездил на рыбалку, а исполнителей в глаза не видел. Те дали признательные показания, его изобличили полностью. Прокуратура начинает проверку всех прежних дел этой компании. Есть подозрение, что в ее активе не только поджоги, но и махинации с жильем.

– Это все замечательно. Но мне более интересно было бы услышать, что сдвинулось в расследовании поджога интерната. Кстати, пожар в доме инвалидов и попытка поджога сельских домов – случайное совпадение или тут есть что-то общее? – Орлов щелкнул зажигалкой и задымил сигаретой.

– Скорее совпадение, – авторитетно уведомил Станислав. – Видимо, просто пересеклись «графики» у отморозков, которые спалили интернат, и у этих фирмачей. Отморозки ориентировались по луне, а у фирмачей подпирают сроки. Дело-то уже к зиме, а они никак не освободят от жилья облюбованные ими участки. Вот и поперли, как голодные на буфет.

– Тут, возможно, они еще хотели схитрить. – Лев, как из своей собственной, достал сигарету из пачки Орлова, лежащей на столе, и неспешно закурил. – Понадеялись на то, что сыскари, то есть мы, будут исходить из теории снаряда, два раза подряд не попадающего в одну и ту же воронку. Ну а мы эту теорию как-то даже и не вспомнили. И правильно сделали... А с поджогом интерната сдвиги есть, но не такие, о каких ты хотел бы услышать. Есть след машины, есть нож, которым был ранен парень из местного райотдела. Правда, как уже сообщили эксперты, отпечатков пальцев на нем не обнаружено. Видимо, метнувший нож был в перчатках. Пока это все улики.

– Мало. Очень и очень мало. – Петр в этот момент являл собой само разочарование. – Продолжаем топтаться на месте. А дни идут... Что у вас на сегодня?

– Стас снова едет в Кукушкино. – Гуров кивнул в сторону приятеля. – Сегодня эксперты продолжат обследование подвала. Думаю поучаствовать, посмотреть, что там да как, будет полезно. А я собираюсь встретиться с одним крупным специалистом в области психиатрии. Это сотрудник Института Сербского. Я с ним недавно созвонился, через час надо быть у него. Возможно, он подскажет новое направление поиска: психопаты и маньяки – это по его части.

Когда приятели уже выходили из кабинета, на столе Орлова зазвонил телефон. Гуров и Крячко как по команде оглянулись и замерли. У оперов на уровне интуиции появилось ощущение того, что этот звонок для них может быть необычайно важен.

– Да, слушаю... – буднично откликнулся Петр, однако мало-помалу его лицо из скучновато-раздосадованного начало превращаться в оживленно- оптимистичное. – Спасибо! Это очень интересная информация, – заключил он, опуская трубку на место.

– Ну, ну, ну... Что там за интересная информация? – нетерпеливо зачастил Стас, буквально впиваясь глазами в Орлова.

– Местный рокер из Кукушкина видел машину, которая выезжала из лесополосы примерно в то же время, когда велось преследование тех двоих. Так что, Стас, запоминай адрес: улица Твардовского, семь, квартира два. Зовут его Зубанов Юрий.

– А вот это действительно очень даже здорово, что нашелся-таки свидетель! – искренне обрадовался Гуров и, повернувшись к Стасу, задорно ему подмигнул. – Может, поменяемся направлениями поиска? Я – в Кукушкино, ты – в Сербского?

– Ну уж нет! – Тот хитровато ухмыльнулся и помотал головой. – Ни за что!

– Понимаю... – выйдя в коридор, Лев рассмеялся. – Надеешься повидаться со своей «амазонкой»? Эх, Стас! Нигде своего не упустит.

– С чего это ты взял? – застигнутый врасплох Крячко столь ненатурально начал отпираться, что тут же понял это и сам. – Гм... Ну а если вдруг случайно и встречусь, что тут такого? В конце концов, это наша работа – общаться с людьми, собирать информацию... Да ну тебя! Великий наш моралист... – обогнав Гурова, последние слова он проворчал себе под нос в надежде, что тот его не услышит.

Но Лев услышал и лишь добродушно усмехнулся, глядя ему вслед. В назначенное время Гуров вошел в уставленный книжными шкафами кабинет с табличкой на двери «Профессор Куликов Аркадий Александрович». Хозяин кабинета, не по-профессорски подвижный, с седоватой бородкой клинышком, вышел ему навстречу и уважительно подал руку. Опустившись в старинное кожаное кресло, Гуров почему-то вспомнил свою былую альма-матер. Как он давно заметил, у вузов, независимо от их профиля, всегда есть что-то неуловимо общее, академичное, чего никогда нет в любых других конторах.

Профессор сел напротив и тоже, окинув взглядом свои книжные богатства, понимающе улыбнулся.

– Да, вся эта масса фолиантов посвящена одному – человеческой психике, – покачав головой, констатировал он. – Одному из самых загадочных явлений нашего мира. И что самое парадоксальное, при всем обилии трудов на эту тему мы очень далеки от того, чтобы в полной мере понять, например, что такое человеческая мысль, как она рождается, что такое, в конце концов, наше «я»...

– Если только у нас вообще есть шанс хоть когда-нибудь понять, что это такое, – многозначительно заметил Гуров.

– Да... Есть абсолютные вещи, которые, возможно, нашему разуму и недоступны... Я обдумывал сказанное вами по телефону и пытался найти какой-то, скажем так, алгоритм решения поставленного вами вопроса. На мой взгляд, расследуемые вами происшествия, скорее всего, дело рук людей вполне вменяемых, то есть не являющихся нашими пациентами. Более того, эти люди располагают весьма обширными возможностями. Если учесть, что описанные вами пожары – следствие целенаправленных поджогов, то следует подумать о том, каким образом они координируют свои действия, находясь друг от друга на больших расстояниях.

– Вы считаете, что это не какая-то небольшая группка преступников, которая разъезжает из региона в регион, устраивая там пожары, а люди, живущие в различных городах, которые меж собой неким образом связаны и даже координируют свои преступления?

– Скорее всего, да... – кивнул профессор. – Ну, вопрос о вариантах связи лежит на поверхности. Например, есть сотовая связь, есть тот же Интернет, который позволяет в режиме реального времени практически мгновенно связаться с любой точкой земного шара. Думаю, в этом Америку я вам не открываю – вы и сами прекрасно знаете возможности современных систем. Вопрос в другом – что движет людьми, совершающими эти преступления, каковы стимулы, мотивы... У меня складывается впечатление, что есть замкнутый, узкий круг людей, о котором знают только они сами. Они располагают особой системой сигналов, которая позволяет им обмениваться информацией по открытым информационным каналам без риска быть разоблаченными. Предполагаю, что организатор этой, назовем ее «структуры» – а он, безусловно, есть! – человек очень и очень незаурядный.

– Вы, безусловно, правы... – Гуров задумчиво кивнул. – За всем этим явно высится какая-то призрачная, зловещая фигура.

– Кстати, вы читали роман Виктора Гюго «Человек, который смеется»? Там описываются развлечения благородных английских лордов, которые объединялись в клубы по интересам и творили порой такое, что может граничить только с психической патологией. Например, там описан так называемый «Клуб весельчаков», члены которого для развлечения среди ночи поджигали дома в лондонском предместье, где жила в основном беднота. Господам лордам казалось чрезвычайно забавным наблюдать, как охваченные ужасом люди пытались спастись из огня. Это пример извращенной морали всевластных негодяев. Вот и здесь я вижу нечто похожее – чудовищное честолюбие, замешенное на крайней озлобленности ко всему и вся. Этот человек, скорее всего, прекрасный организатор, он обладает мощным аналитическим умом. Но при всем том он вечный неудачник. Скорее всего, он совершенно одинок. И не случайно – у него, в этом я уверен, типичная паранойя.

– Что-то такое слышал об этой болезни...

– Да, болезнь очень коварная и опасная для тех, кто находится рядом. Внешне она чаще всего никак себя не проявляет. У человека, говоря по-народному, «все дома». Такие люди иногда в чем-то бывают талантливы и даже гениальны... Но при этом они внутренне подозрительны, злобны, мелочны, придирчивы, мстительны. Они прекрасно осознают, что их душа поражена недугом, и обычно стараются это тщательно скрывать. Но когда у них появляется возможность явить себя «во всей красе», то уж тут они раскрываются без остатка. И не дай бог параноик у власти. Самые кровавые диктаторы, самые жестокие деспоты – это они. Вообще власть для страдающих паранойей – как звук волшебной дудочки крысолова для крысы. Ради нее они готовы на все – на унижения, на муки, на любые преступления, лишь бы дорваться до этого заветного плода и сполна им насладиться.

– А если дорваться не удалось?

– Тогда и происходит то, с чем мы имеем дело – жаждой отомстить всему миру. Причем, мстит параноик изощренно, изобретательно, жестоко. Чаще всего его главной мишенью становятся самые незащищенные, самые обездоленные...

– То есть именно те, кто в общественном сознании нуждается в наибольшем сочувствии, поддержке, участии... – продолжил его мысль Гуров. – Этим самым они как бы причиняют обществу самую острую, самую ощутимую боль. Ну что ж, тут напрашивается единственный вывод, что мы действительно имеем дело с глубоко законспирированным гениальным параноиком. И найти его, я думаю, задача будет не из легких...

Станислав Крячко мчался на своем верном «мерине» в сторону Кукушкина, ощущая внутреннюю приподнятость. Он специально не стал брать служебную машину. Зачем эти казенные громыхалки, на крыше с мигалкой, если есть своя, надежная, добротная техника? Впрочем, реальные резоны, предопределившие его выбор, были несколько иными. Ну как встретиться с «амазонкой», если рядом постоянно ненужный свидетель? А встретиться с ней Стас в душе очень надеялся.

Крячко нажимал на акселератор, подпевая Сердючке, голосящей из динамика: