пришла в ужас. Они с Бет устраивают бал в доме этого человека! Леди Джордж считалась хозяйкой дома и пришла в восторг от идеи устроить бал в Ричмонд-Хаусе, но теперь, с приездом герцога, все изменилось – ведь они воспользовались домом без разрешения хозяина. – Леди Джордж знает? – снова спросила Клер.

– Да, – кивнул дворецкий. – Я лично ее проинформировал.

«Слава Богу», – подумала Клер, но сумела не произнести это вслух. Она отошла от Грэма и через музыкальную комнату проскользнула в коридорчик, ведущий на боковой балкон, ей сейчас не хотелось встречаться с гостями, собравшимися в холле. Высокие же двери, ведущие на террасу, были пока закрыты. Их должны были открыть, когда начнутся танцы.

– Леди Барбара Мертц и лорд Джон Мертц! – громко объявили со стороны главной двери, где стояли принимающие гостей – леди Джордж, Дэвид, Бет и тетя Августа.

Музыканты играли, хотя танцы еще не начались, а три гигантские люстры светились сотнями свечей, отражавшихся в зеркалах. Зал наполнял густой запах белых роз, и Клер, вдохнув их аромат, наконец-то направилась к хозяевам, принимавшим гостей.

– Почему ты опоздала? – покосившись на нее, прошипел Дэвид.

С тех пор как Дэвид приехал в Лондон на прошлой неделе – в Морнингтайде он провел всего несколько дней и снова уехал по своим делам, – он почти всегда был приветлив, как в первые дни после свадьбы. Ловкий и изящный, он был сейчас очень красив, и вокруг него словно витал дух элегантности, который Клер когда-то отметила в первую очередь. Она подумала, что и сейчас понимает, почему согласилась выйти за него замуж, – обертка чрезвычайно привлекательна. Кто мог знать, что в этой упаковке так мало содержания?

– Твой кузен вернулся домой, – сказала Клер вместо объяснения.

– Мне мать сообщила, – отозвался Дэвид. – Однако я не улавливаю, какое отношение это имеет к твоему опозданию.

Клер окинула мужа долгим взглядом. Ей был знаком этот его тон – так Дэвид стал разговаривать с ней за месяц до того, как покинул. Она подумала, что его недавнее дружелюбие было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Он старался быть любезным, но зачем? Прежде чем она нашлась с ответом, объявили о прибытии новых гостей.

– Граф и графиня Уикем, лорд и леди Артур Пил, мистер Чарльз Фоли и миссис Тисби Фоли.

Клер толкнула сестру локтем в бок и повернулась к родственникам. Первой приветствовала гостей леди Джордж. Она выглядела великолепно: маленькая, как птичка, очень похожая на Дэвида, седая, в прошлом блондинка, в бледно-голубом креповом платье. Клер поздоровалась с Томасом. Высокий, лысый, худощавый, Томас приобрел весьма значительный вид после того, как к нему от брата, отца Клер, перешел титул графа Уикема.

– Я слышал, Габби родила дочь, – сказал Томас.

– Да, очень красивую девочку, – с подчеркнуто приветливой улыбкой ответила Клер. Их семьи никогда не дружили, но на публике были любезны.

– Не сомневаюсь, что в следующий раз у Габби появится сын, – сказала Мод, его жена. Сказала так, будто выражала соболезнование по поводу какого-то несчастья. – У нашей дорогой Тисби два сына, как вы знаете. – И она с нежностью посмотрела на дочь, стоявшую рядом, то есть на миссис Фоли. Кузина Мод, как и леди Джордж, была худощавой блондинкой; обе дамы были примерно одного возраста и от всей души не любили друг друга. «Правда, Мод не любят почти все, так что леди Джордж не в чем упрекнуть», – подумала Клер. Тисби была блондинкой, как и мать, но никогда не отличалась красотой. Они с Клер обменялась банальными приветствиями, и Тисби, нахмурившись, посмотрела на мужа, когда тот задержал в своей руке руку Клер чуть дольше положенного. Когда же он наконец отступил, Клер обратилась к Дездемоне – та тоже приехала с молодым мужем, гордая, как павлиниха.

– Лорд и леди Джерси!

Джерси Молчунья, прозванная так за словоохотливость, была душой общества и в то же время подругой тети Августы, и потому она простояла перед тетей дольше, чем положено. На леди Джерси было темно- зеленое платье и жемчужные бусы в несколько рядов. Ma-тенькая толстушка, она почти всегда улыбалась. Рядом с ней высокая тетя Августа выглядела особенно импозантно. Сегодня на тете было жемчужно-серое платье, почти совпадающее по цвету с седыми волосами; в ушах же и на груди непомерно крупные бриллианты. При первой встрече Клер испугалась ее, но с годами относилась к ней все нежнее. У Августы не было своих детей, и она была очень добра к трем племянницам, которых взяла под свое крыло.

– Так это вы, леди Элизабет? – обратилась леди Джерси к Бет, когда наконец закончила разговор с тетей Августой. – Что ж, вы тоже красивая. Но почему вы, девушки, не похожи друг на дружку? – Она осмотрела Бет с головы до пят, задержавшись на рыжих волосах, потом перевела взгляд на недоумевающую Клер. – Ах да, у вас разные матери! Что ж, это все объясняет. Плачевная у меня память, вы уж простите. А вашей сестры здесь нет? Где леди Габби? – Она быстро осмотрелась, как будто Габби могла выскочить из-за бархатных красных штор у входа, потом опять застрекотала: – Ах да, вспомнила, ты же мне говорила, Августа, что в этом году ей надо оставаться дома. Значит, это последняя из трех, так, Августа? Хороша, хороша. Я пошлю поручительство в «Олмак», как сделала это для первых двух. Если забуду, ты мне напомни.

– Обязательно, Салли, – ответила тетя Августа. Потом, когда леди Джерси отошла, она, понизив голос, обратилась к Бет: – Это мы довольно ловко провернули. Она пообещала поручительство! Хотя ты и дулась на нее, что очень дурно с твоей стороны. Салли Джерси, может, и болтушка, но добрая.

– Она уставилась на мои волосы, – пробурчала Бет. Клер же толкнула сестру в бок и прошептала:

– У тебя очень красивые волосы. Они выделяют тебя из толпы. Делают тебя особенной. Конечно, люди будут на них смотреть.

Они с Бет говорили об этом не раз. Бет ненавидела свои рыжие волосы; всем было известно, что она выходила из себя, стоит кому-то заикнуться про них, а такое, случалось довольно часто.

– Ты столько раз это говорила, что меня уже тошнит – прошептала в ответ Бет. – Особенная или нет, все равно таращиться неприлично.

Только опасение, что у Бет не хватит самообладания промолчать и она взвоет, удержало Клер от того, чтобы не лягнуть сестру по ноге. Дебютантка не должна дуться на леди Джерси, если хочет иметь успех. Впрочем, дуться на других людей тоже плохо.