ним.

Вчера Уильяму не удалось разнюхать, что из себя представляет это помещение. Да он и не думал этого делать, а если бы даже захотел, ему было бы очень трудно найти подходящий предлог. Он предполагал, что там находится подъемное колесо или хотя бы крутящийся барабан с ручкой, но никакого механизма там не было и в помине — только канат да ворот. Единственный способ поднять мост — тянуть канат. Уильям и Уолтер ухватились за него и что было сил потащили, но мост даже не скрипнул. Для этого дела требовался десяток здоровых мужиков.

Некоторое время Уильям пребывал в растерянности. Странно. Первый мост имел здоровенное подъемное колесо, с которым они с Уолтером могли бы легко справиться. И тут он понял, что внешний мост поднимается каждую ночь, в то время как этот — только в случае нападения.

Так что сколько ни ломай голову, а придумать ничего не удастся. Теперь надо было решить, что делать дальше. Если им не удалось поднять мост, то по крайней мере они могли закрыть ворота, что должно будет хотя бы задержать графа.

Они поспешили вниз. Когда Уильям был уже у подножия лестницы, он вдруг остановился, словно пораженный громом. Похоже, не все были в часовне. Он увидел, что из башни выходят женщина и ребенок.

Ноги Уильяма задрожали. Он сразу узнал эту женщину. Она была женой строителя, которую вчера он пытался купить за фунт серебра. Она тоже увидала его, и ее сверлящие, медового цвета глаза словно заглянули ему внутрь. Уильям даже и не рассчитывал, что ему удастся притвориться невинным посетителем, ожидающим графа: он понял — ее не провести. Сейчас главное было не дать ей поднять тревогу. А сделать это можно было, только убив ее, быстро и тихо, так, как они убили стражников.

Ее всевидящие глаза читали его мысли. Схватив ребенка, она бросилась прочь. Уильям рванулся к ней, но она оказалась проворнее его. Со всех ног она побежала в сторону дворца. Уильям и Уолтер помчались за ней.

Женщина бежала легко, словно летела, а на них были надеты тяжелые кольчуги, да еще громоздкое оружие стесняло движения. Добежав до лестницы, что вела в большой зал дворца, она с визгом понеслась вверх по ступенькам. Уильям, подняв глаза, оглядел крепостной вал. По крайней мере двое часовых услышали ее крики. Игра закончилась. Тяжело дыша, Уильям и Уолтер остановились у подножия лестницы. Два, три, затем четыре стражника уже спешили с крепостного вала вниз. Женщина скрылась за дверью большого зала, крепко держа за руку своего сына. Больше она их не интересовала: теперь, когда часовые подняли тревогу, какой смысл убивать ее?

Уильям и его верный слуга вытащили мечи и, встав плечом к плечу, приготовились драться за свои жизни.

Когда священник поднял над алтарем гостию,[8] Том почувствовал, что с лошадьми что-то случилось. Он отчетливо слышал, как тревожно они ржали и били копытами. А через минуту кто-то, прервав монотонное пение священника, громко сказал:

— Пахнет дымом!

Теперь уже все ясно почувствовали запах гари. Том был выше других, и, встав на цыпочки, он выглянул из окна часовни. В конюшнях бушевало пламя.

— Пожар! — крикнул он, и, прежде чем успел сказать что-либо еще, его голос утонул в криках собравшихся. В дверях образовалась давка. Служба была забыта. Том задержал Марту, опасаясь, что в толчее ее могли покалечить, и велел Альфреду тоже оставаться со всеми. Его беспокоило, где сейчас были Эллен и Джек.

Не прошло и минуты, а в часовне, кроме них троих да раздосадованного священника, уже никого не осталось.

Том вывел детей на улицу. Кругом бегали возбужденные люди: одни спасали лошадей, другие таскали воду, чтобы заливать огонь. Эллен видно не было. Уцелевшие лошади носились по двору, обезумев от пожара и царившей в замке суматохи. Стоял ужасный топот копыт. Прислушавшись на мгновение, Том нахмурился: ужасный топот… даже слишком — словно не два-три десятка, а сотни лошадей несутся во весь опор. Внезапно ему в голову пришла страшная мысль.

— Марта, постой здесь минутку, — приказал он. — Посмотри за ней, Альфред.

Он подбежал к крепостному валу и начал карабкаться по насыпи. Склон был крутой. С трудом добравшись до вершины, тяжело дыша, он посмотрел вдаль.

Его догадка подтвердилась, и он почувствовал, как страх, словно ледяными тисками, сжал его сердце. Конное войско, человек под сто, мчалось через грязное поле по направлению к замку. Вид его был ужасен. Том уже мог разглядеть металлический блеск кольчуг и обнаженных мечей. Кони неслись во весь опор, из их ноздрей вырывались струи горячего пара, окутывая войско словно туманом. Их седоки пригнулись, устремленные вперед, суровые и беспощадные. И не было слышно ни гиканья, ни криков, а только оглушительный грохот сотен ударяющихся о землю копыт.

Том оглянулся. Почему же никто не слышит, что приближается вражеское войско? Да просто топот копыт глушится крепостным валом и сливается с шумом царящей во дворе паники. Но почему тогда часовые ничего не заметили? Потому что все они покинули свои посты и бросились тушить пожар. Да, тот, кто осуществил это нападение, должно быть, очень умен. Теперь только Том мог предупредить о приближении врага.

А где же Эллен?

В то время как топот копыт становился все слышнее, его глаза шарили по двору, большая часть которого была скрыта густым белым дымом от горящих конюшен. Эллен он не видел.

Неподалеку от пруда он узнал графа Бартоломео, который пытался организовать доставку воды для тушения пожара. Сбежав с насыпи. Том кинулся к пруду. Не слишком ласково он схватил графа за плечо и, стараясь перекричать всеобщий шум, завопил ему прямо в ухо:

— Это нападение!

— Что?

— Нас атакуют!

Мысли графа были заняты пожаром.

— Атакуют? Кто?

— Послушай! — закричал Том. — Сотня коней!

Граф насторожился. Том следил, как изменялось выражение его бледного аристократического лица.

— Клянусь Богом — ты прав. — Он вдруг испугался. — Ты видел их?

— Видел.

— Кто… Впрочем, какая разница кто! Сотня коней, говоришь?

— Да…

— Петер! Ральф! — призвал граф своих офицеров, отвернувшись от Тома. — Это набег. Пожар устроен, чтобы отвлечь внимание. Нас атакуют! — Так же как и граф, сначала они ничего не могли понять, но, когда прислушались, испугались. — Велите воинам приготовить мечи! Живей, живей! — приказал граф и снова повернулся к Тому. — Пойдешь со мной, каменщик. Ты крепкий — поможешь закрыть ворота. — Он побежал через двор, Том поспешил за ним. Если бы им удалось вовремя закрыть ворота и поднять мост, враг был бы остановлен.

Добравшись до сторожевой башни, сквозь арку они увидели приближающееся войско. Сейчас оно было уже совсем близко — меньше мили от замка — и, как заметил Том, начало постепенно растягиваться: впереди неслись самые быстроногие кони, а те, что похуже, отстали.

— Ты только посмотри на ворота! — завопил граф.

Том посмотрел. Две огромные, обитые железом дубовые створки ворот лежали на земле. Петли были вырваны из стены. «Кто-то здесь уже побывал», — догадался Том. В животе у него похолодело.

Оглянувшись, он посмотрел во двор, все еще стараясь отыскать Эллен. Но ее нигде не было видно. Что же с ней стало? Сейчас всякое могло случиться. Ему надо было быть рядом с ней, чтобы защитить ее.

— Мост! — крикнул граф.