выпускного бала?

- Ведь не может же это быть только из-за внешности, а?

- Может и так. Неважно, - я сминаю бюллетень в шарик и пытаюсь попасть в урну для мусора. Промахиваюсь и встаю, чтобы поднять его.

Но учитель успевает первым.

- Мистер Кингсбери, я знаю, что это ваше, - говорит он. - На будущее, на моих уроках английского - никаких трехочковых бросков.

- Да, сэр.

- Здесь нет особого отношения, Кайл. Ни для кого.

- Да, сэр. - Я отдаю честь, затем запихиваю бюллетень в карман и иду к своей парте. - Осел, - шепчу я Линди.

Линди смотрит на учителя.

- Кайл имел в виду, что он очень извиняется и это больше не повторится.

Вокруг нас все захихикали. Я обратил внимание, что мало кто вообще заполнил свои бюллетени. И насчитал как минимум три бумажных шарика, ожидающих броска в мусорное ведро, как только учитель снова повернется спиной, а кроме них: два бумажных самолетика и одно изделие оригами, не считая тех, кто просто отложил бюллетени и обменивался записками.

– Нам необязательно идти на танцы, - говорю я Линди. - Это не слишком интересно.

Но Линди отвечает: - Конечно, мы пойдем. Я хочу получить от тебя настоящий букет - розу любого цвета, на твой вкус, - и у меня есть прекрасное платье.

Должно быть, учитель решил, что мы потратили достаточно много времени, при этом не заполнив бюллетени, поэтому он начинает занятия, и мы больше часа посвящаем английской литературе, с которой мы с Линди уже познакомились, благодаря двум годам домашнего обучения с Уиллом.

Выходя, я сворачиваю к учителю.

- Классный парень, выставил нас на посмешище.

Мистер Фраталли пожал плечами.

- Эй, ты же не хочешь, чтобы люди считали, что я выделяю кого-то лишь потому, что мы случайно живем в одном доме.

- Я бы не отказался, - но я шучу, и поднимаю руку, чтобы он ударил по ней ладонью. - Увидимся позже, Уилл?

- Намного позже, - говорит мистер Фраталли - Уилл. - У меня вечером занятия. Не хочу, чтобы пришлось всю жизнь учить маленьких сопляков вроде тебя.

Уилл тоже учится. В аспирантуре, чтобы стать профессором. Но я добился от отца отличных рекомендаций для него, и пока он преподавал в Таттле.

- О, да, - говорю я. - Хорошо, мы проследим, чтобы твоя пицца не остыла.

- Я думал, ты будешь так усердно заниматься, что даже на заказ пиццы времени не останется.

- Значит, ты ошибся. Эти занятия куда проще, чем те, которые были у нас раньше.

После школы мы с Линди обычно едем на метро в наш дом в Бруклине, где мы по-прежнему живем вместе с Уиллом. Мой папа предложил мне переехать обратно в его квартиру на Манхэттене, но, полагаю, мы оба испытали облегчение, когда я отказался. Я хотел, чтобы Линди могла остаться. Так что теперь мы все были вместе.

- Не хочешь прогуляться к Строберри Филдс? - спрашиваю я Линди, когда мы выходим из Таттла. Иногда мы ходим туда, чтобы посмотреть на сад.

Но сегодня Линди качает головой.

- Я хочу посмотреть кое-что дома.

Я киваю. Дом. Это слово по-прежнему звучит для меня причудливо и красиво - у меня есть дом, куда я могу пойти и приехать, место, где живут люди, такие же, как я.

Когда мы добираемся до дома, Линди исчезает наверху. Ее комната все там же, на третьем этаже, и я слышу доносящийся сверху шум. Я беру зеркало, которое мы храним на почетном месте в гостиной, то - восстановленное - зеркало, которое Кендра принесла в день, когда заклятие разрушилось. - Я хочу увидеть Линди, - говорю я ему.

Но, как и всегда, я знал, что произойдет - я увижу только свое лицо. Волшебства больше не было, но его отголоски будут вечны. Нас с Линди совершенно точно свело волшебство.

Линди спускается несколькими минутами позже.

- Где оно? – спрашивает она.

- Где что? - я беру пачку Читос и стакан молока. Я наконец-то разобрался, что где на кухне.

- Платье Иды, - говорит Линди. - Я собираюсь надеть его на танцы.

- Это то, что ты хотела надеть?

- Да. С ним что-то не так?

- Ничего, - я беру еще горсть Читос.

- Это из-за того, что оно не новое?

Я качаю головой, вспоминая свою реплику, адресованную Кендре: - Вообще-то здесь принято покупать к танцам новые платья.

Я хотел бы вмазать этому парню, если не считать того - о, да! – что это был я.

- Просто… я не уверен, что хочу, чтобы другие видели… знали о… неважно. Оно прекрасно.

- Ты сожалеешь, что не можешь пойти с какой-нибудь признанной королевой или как?

- Да, верно. Нет. Нет. Прекрати задавать мне глупые вопросы. Все в порядке.

Она улыбается. - Тогда где мое платье?

Я отвожу взгляд. - В моей комнате под матрасом.

Она смотрит на меня с усмешкой.

- Почему оно там? Ты носил его? Вот почему ты не хочешь, чтобы я его одевала? - Она шутит, но все же…

- Нет.

Я отправился вниз за платьем. И не ожидал, что она последует за мной, но она тоже спускается. Я прохожу через все комнаты, миную сад с розами, затем поднимаю матрац и достаю из пространства между ним и пружинной сеткой зеленый атлас. Я помню дни, когда я вдыхал аромат ее духов, хотя никогда не сказал бы ей об этом даже через миллион лет. А еще я помню первый день, когда увидел это платье, первый день, когда увидел его на ней, боясь прикоснуться к ней, но надеясь, что может быть, она полюбит меня.

- Вот. Надень его.

Она его осматривает.

- Ой, здесь несколько отвалившихся бусинок. Может, ты прав и мне не стоит его надевать.

- Ты можешь это исправить. Отнеси его в химчистку. Но сначала надень его, - внезапно мне снова очень сильно захотелось увидеть ее в нем.

Мгновением позже она его надевает, и оно в точности такое же, каким я запомнил его, холодный зеленый атлас контрастирует с ее теплой розовой кожей.

- Вау, - вымолвил я. - Ты такая красивая.

Она смотрит в зеркало. - Ты прав. Я прекрасна.

- И очень скромна. А теперь я хочу попросить тебя кое о чём.

- О чём?

Я беру её за руку.

- Потанцуй со мной.