(перевод: Августа, Дарья JustShe Буряк)

7 месяцев спустя .

Я достал из комода один лепесток, выкинул его в окно и смотрел, как он падает. Остался один год. С той ночи Хэллоуина я разговаривал только с Уиллом и Магдой. Я ни разу не выходил из дому. Не видел солнечного света, кроме как в розовом саду. 

Первого ноября я сказал Уиллу, что хочу построить оранжерею. Я никогда ничего не строил, даже скворечников или салфетниц в лагере. Но теперь у меня не было ничего, кроме времени и отцовской кредитной карты Amex. Так что я купил книги о теплицах, планы теплиц и материалы для постройки теплицы. Мне не хотелось собирать пластиковую дешёвку, и ещё стены должны были быть почти непроницаемыми, чтобы скрывать меня из виду. Я строил оранжерею сам на своем первом этаже, за моей квартирой, она была не меньше ярда по площади. Магда и Уилл помогали во всем, что касалось работы снаружи. Я работал в дневное время, когда соседи в основном были на работе.

К декабрю оранжерея была закончена. Несколько недель спустя, потрясенные внезапной весной, на ветвях начали расти желтоватые листья, потом появились зеленые бутоны. К первому снегу все уже расцвело, и под зимним солнцем красовались алые розы.

Розы стали моей жизнью. Я продолжал добавлять дополнительные грядки и цветочные горшки до тех пор, пока там не оказались сотни растений десятков цветов и различных форм - гибридные сорта чайных и вьющихся роз, фиолетовая роза центифолия величиной с мою вытянутую руку, и миниатюрные крошки едва ли размером с мой ноготь. Я любил их. Я даже не обращал внимания на шипы. Всем живым существам нужна защита.

Я перестал играть в видеоигры, перестал наблюдать за жизнью других через зеркало. Я никогда не открывал окно, никогда не выглядывал наружу. Перетерпев время, отведённое для моих занятий с Уиллом (я больше не называл их репетиторством, так как знал, что никогда не вернусь в школу), я потом проводил оставшуюся часть дня в саду, читая или глядя на мои розы. Книги по садоводству я тоже читал. Чтение оказалось отличным решением для меня, и я изучал лучшие подкормки, подбирал идеальный грунт. Я не проводил опрыскиваний пестицидами, а смывал вредителей с роз мыльной водой, после чего оберегал их от повторного заражения. Но, даже располагая сотнями цветов, я осознавал, что каждое новое утро принесёт ещё одну маленькую смерть – мои розы увядали одна за другой. Конечно, на смену им появлялись другие, но это было не то же самое. Каждая крошечная, расцветавшая навстречу свету жизнь будет существовать только в теплице, а затем погибнет.

В этом смысле мы были похожи.

Однажды, когда я обрезал у вьющейся розы несколько погибших своих дружочков, вошла Магда.

- Я так и думала, что найду тебя здесь, - сказала она. Она принесла с собой метлу и начала подметать опавшие листья.

- Нет, не надо, - сказал я. - Мне нравится это делать. Это часть моей повседневной работы.

- Но мне просто нечего делать. Ты больше не живёшь в своих комнатах, так что нечего убирать.

- Ты готовишь для меня. Ты ходишь в магазин. Ты покупаешь удобрения для цветов. Стираешь мне одежду. Без тебя я не смог бы жить так, как живу.

- Ты перестал жить.

Я срезал с лозы белую розу: – Как-то раз ты мне сказала, что тебе страшно за меня. Тогда я не понял, что ты имела в виду, но теперь понимаю. Ты боялась, что я никогда не буду способен оценить красоту, такую, как эта роза. - Я протянул ей цветок. Мне было трудно делать это – срезать своих любимчиков, зная, что таким образом цветы погибнут быстрее, чем обычно. Но я учился отпускать. Я так многое уже отпустил. – Тем вечером на танцах была девушка. Я подарил ей розу. Она была так счастлива. Я не понимал, откуда столько радости по поводу розы, дурацкой розы, у которой не хватало лепестков. Сейчас я понимаю. Теперь, когда вся красота моей прежней жизни исчезла, я молю о ней, как о пище. Такое прекрасное творение, как эта роза - я почти хочу съесть её, проглотить целиком, чтобы возместить потерянную для меня красоту. Вот такой была и та девушка.

- Но ты не… ты не будешь пытаться разрушить чары?

- Здесь у меня есть всё, что нужно. Мне никогда не снять проклятие. - Я жестом попросил ее дать мне метлу.

Она кивнула мне немного грустно и протянула метлу.

- Почему ты здесь, Магда? – спросил я, подметая. Я уже не раз задавался этим вопросом. - Что ты делаешь здесь, в Нью-Йорке, прибираясь за невежами вроде меня? Разве у тебя нет семьи?

Я мог спрашивать об этом, потому что она знала всё о моей семье, которой у меня больше не было. Она знала, что они меня бросили.

- У меня есть семья в моей стране. Мой муж и я - мы приехали сюда, чтобы заработать денег. Раньше я была учительницей, но такой работы не было. Так что мы приехали сюда. Но мой муж, он не смог получить свою зеленую карту, поэтому ему пришлось вернуться обратно. Я много работаю, чтобы посылать им деньги.

Я наклонился, чтобы собрать листья на совок. - У тебя есть дети?

- Да.

- Где они?

- Растут. Без меня. Теперь они уже старше тебя, и у них есть собственные дети, которых я никогда не видела.

Я поднял опавшие листья. – Тогда тебе известно, каково это – быть одиноким?

Она кивнула головой. - Да. - Она взяла у меня метлу и совок. - Но теперь я уже немолода, и прожила долгую жизнь. Когда я сделала выбор, который сделала, я не думала, что это навсегда. А вот сдаваться, когда ты так молод, это совсем другое дело.

- Я не сдался, - сказал я. – Просто я решил жить ради моих роз.

Тем вечером я разыскал зеркало. Оно было наверху, в одной из комнат пятого этажа, куда я отнёс его и оставил на старинном гардеробе.

- Я хочу увидеть Кендру, - сказал я.

На это потребовалось несколько мгновений, но когда она, наконец, появилась, то казалось, что она счастлива видеть меня. – Давненько не виделись, - сказала она.

- Почему зеркалу надо так много времени, чтобы показать мне тебя, когда других я вижу сразу?

- Потому что иногда я занята тем, что тебе видеть не следует.

- Например? Когда ты в ванной?

Она нахмурилась: - Ведьмовские дела.

- Точно. Понял. - Но на одном дыхании я пропел: - А Кендра на горшке.

- Неправда!

- Тогда что ты делаешь, когда я тебя не вижу? Превращаешь людей в лягушек?

- Нет. В основном я путешествую.

- Американскими Авиалиниями или в астральной проекции?

- С коммерческими авиакомпаниями не всё так просто. У меня нет кредитной карточки. А оплата наличными вызывает подозрения у службы безопасности.

- А тебя есть в чем заподозрить, не так ли? Я так думаю, что, просто пошевелив носом, ты могла бы взорвать самолет или что-нибудь в этом роде.

- Это не приветствуется. Кроме того, я могу путешествовать во времени, если путешествую по-