— Да, вас и в самом деле не узнать, — кивнула Кэтрин. — Но что же вы собираетесь делать?

Широкая улыбка Дженнифер несколько угасла.

— Точно не знаю, но если он начнет подыскивать себе любовницу, то я помешаю этому.

Несколькими мгновениями спустя Дженнифер уже шла по городу, на который спускались сумерки. Окна домов и таверн разом зажглись — для этого использовались свечи, а по городу стали шастать шумные группки мужчин с оловянными фонарями, сквозь дырочки которых падал неверный свет. Вскоре она добралась до таверны Роли, шагая при этом быстро и целеустремленно, а не важно и медленно, как учила ее Кэтрин в течение многих месяцев.

Войдя в таверну, она направилась туда, где шумели и горячо спорили мужчины, ориентируясь по запаху виргинского табака. Усевшись за столик в слабо освещенном углу чтобы без помех наблюдать за происходящим, она стала ждать.

Обстановка в комнате напомнила ей таверну ее дядюшки: те же шумные мужчины за столами, так же накурено. Правда, таверна, судя по всему, процветала: стены были выкрашены в синий цвет, а потолок украшен орнаментом. Heкрашеный пол из некрашеных сосновых досок был истерт грубыми сапогами множества посетителей, а дубовые столь исцарапаны ящиками для игральных костей и бесчисленными кружками эля. Очевидно, таверна было любимым местом сбора мужчин города. Над очагом Дженнифер увидела выложенные золотом слова, о которых ей говорила Кэтрин «Hilaritas sapientiae et bonae vitae proles».

Она осмотрелась в заполненной людьми комнате в надежде отыскать Грея и тут же увидела его, сидящего за столом посредине. Вопреки уверению Кэтрин относительно отсутствия у него друзей в Уильямсбурге он сидел в окружении мужчин. Все они пили из оловянных кружек и вели шумный разговор. По крайней мере, хоть сейчас он не с женщиной, с облегчением подумала она.

Она так обрадовалась этому обстоятельству, что уставилась на него в восхищении, любуясь каждой черточкой его благородного лица. Почувствовав ее взгляд, он обернулся и, посмотрев в ее направлении, чуть наморщил лоб, будто силясь что-то вспомнить. Дженнифер поспешно отвернулась. Чтобы завершить маскировку, она вытащила из кармана глиняную трубку длиной в целый фут, какую курят джентльмены, набила ее табаком и прикурила от стоящей на столе свечи. Синий дым закрыл ее лицо от взглядов Грея. Тот отвернулся, потеряв всякий интерес к юнцу за окутанным дымом столом.

От едкого табачного дыма она чуть было не закашлялась, хотя у нее хватило ума не затягиваться. Вынув трубку изо рта, она попыталась сквозь шум голосов расслышать разговор за столом, где сидел ее муж.

— Том, — сказал кто-то из мужчин рыжеволосому парню, сидящему рядом с Греем, — не пытайся перепить Грея. Он заставит тебя валяться под столом.

— Хочу еще эля, — упрямствовал молодой человек. Он уже выпил лишнего, подумала Дженнифер. Ясно, что еще одна кружка эля ему ни к чему.

— Ну, Том, — сказал другой мужчина, весело ухмыляясь, — почему бы вам не выпить что-нибудь более подходящее для вашего возраста? Например, яблочного сока?

— Эля, — настаивал рыжий юноша.

— Юный мистер Джефферсон изучает здесь законы у Джорджа Уида, — объяснил первый мужчина Грею. — Днем учится, а по вечерам пьет. Утром у него будет раскалываться голова, если он станет продолжать в том же духе.

Грей улыбнулся юноше.

— Пусть пьет свой эль, — сказал он. — Mнe стоит отговаривать этих сосунков, пусть учатся на собственном опыте. Завтра, проторчав целый день над тазом, он поймет, что перепивать не стоит. А может быть, и нет. В конце концов, — он процитировал изречение на стене, — «Веселье проясняет разум». А может быть, и нет.

— Неплохо сказано, приятель, — невнятно отозвался Томас Джефферсон. — Выпьем еще по кружке эля.

Внимание Дженнифер на миг привлекла подскочившая к ней девушка, работница таверны. Она была в домашнем чепчике и домотканом платье желтого цвета.

— Что принести, парень?

Посмотрев на нее, Дженнифер тотчас вспомнила свое прошлое. Она будто видела себя, какой она была всего год назад. Грязной, неграмотной и одетой, как рабыня. Но в отличие от Дженнифер у этой девушки никогда не появится возможность носить шелковые платья и играть на клавесине или удовлетворять свои желания. Она так и останется трактирной девчонкой, пока не выйдет замуж или не умрет. Так же случилось бы и с нею самой.

Быстро отвернувшись, Дженнифер буркнула нарочито грубым голосом:

— Эль, если позволите.

Однако девушка заметила ее заинтересованный взгляд.

— Может быть, еще что-нибудь, дорогой? — спросила она, наклоняясь ниже, чтобы выставить на обозрение свою грудь в вырезе платья.

Дженнифер, хихикнув, отшатнулась. Кэтрин была права. Ей не следовало сюда приходить. Вот она сидит среди грубых мужчин, шпионя за собственным мужем, и отказывается от предложения этой трактирной девчонки. В такую обстановку не должна попадать настоящая леди.

— Только эль, — коротко ответила она.

Девушка пожала плечами и пошла прочь, зазывно виляя бедрами. Дженнифер подумала, что если бы Грей не женился на ней, то, может быть, ей тоже пришлось бы продавать свое тело. Уж конечно, ее дядюшка не упустил бы возможности подзаработать и на этом. В семнадцать лет она была совсем невинна. Теперь, в восемнадцать, она уже знала, что такое мужчина.

Снова обратив внимание на мужчин за столом Грея, Дженнифер отложила уже погасшую трубку. Оказалось, что они беседуют о политике.

К ее удивлению, речь держал Грей. Она и подумать не могла, что он интересовался политикой.

— Королевскую власть не волнует наша жизнь, — провозгласил он, очевидно, отвечая кому-то из собеседников. — Англия ограничивает нас только производством табака, да и то мы должны отправлять его в метрополию только на их судах. Кто из нас хоть когда-нибудь пользовался датскими судами?

За столом послышался гул одобрения.

— А теперь они еще берут с нас налоги, потому что английская казна истощилась за время последней войны с Францией. Я говорю, что Англия не имеет на это права.

— Это государственная измена, приятель. Государственная измена! — воскликнул один из сидевших за столом.

— Разве это измена — протестовать против установления налогов без какого бы то ни было учет обстоятельств? — резонно отозвался Грей. — Я с этим не согласен. Англия совершенно не заботится о нас, виргинских плантаторах. Если она…

Он внезапно замолчал, потому что дверь в комнату открылась, и вошел мужчина лет сорока пяти — пятидесяти. Седой, голубоглазый, он был определенно красив. Подойдя к столу, где сидел Грей, посетитель задержался, и Дженнифер в смятении оглянулась вокруг. Все в комнате вдруг умолкли.

— Грейсон, — прорычал он, — какого дьявола вы тут делаете?

Грей посмотрел на него снизу вверх. Зная мужа, Дженнифер ожидала, что тот вскочит на ноги и схватится с грубияном, но Грей остался сидеть на месте и с уважением поздоровался с пришедшим:

— Добрый вечер, Трев.

— Я же предупреждал вас, — злобно проговорил вошедший, — держитесь от Уильямсбурга подальше.

— Уильямсбург вам не принадлежит, — пожал плечами Грей.

— Убирайтесь отсюда!

— Боюсь, что не смогу, — ответил Грей по-прежнему спокойно. — Я обсуждаю деловые вопросы со своими друзьями. Не хотите ли присоединиться к нам и вылить эля?

— Я скорее сгнию в аду! — взревел Трев.

— Очень жаль.

Дженнифер в беспокойстве наблюдала за происходящим. Удивительно, что Грей так спокойно сносит