заказываю лимузин — значит, мне нужен именно лимузин. И гоночную малолитражку я не приму, пусть даже самую быстроходную в мире. А теперь… — Он обвел взглядом присутствующих. — Стоит ли дальше возиться — теперь, когда вы знаете, что это вообще не то и не подходит! Будем ли продолжать? У нас две недели. По их истечении я ставлю на роли Корлис и Мак-Келуэя — либо на этот фильм, либо на другой. Так стоит ли возиться с этим?

— Конечно, стоит, — сказал Рейнмунд. — Мне это крайне огорчительно. Я должен был предостеречь Уайли. Мне казалось, у него тут неплохие придумки.

— Монро прав, — грубовато сказал Брока. — Я все время чувствовал — не то. Не мог только за хвост ухватить.

Уайли и Джейн покосились на него презрительно и обменялись взглядом.

— Ну как, сценаристы, сможете опять разжечь свой пыл? — спросил Стар несурово. — Или посадить кого-нибудь свеженького?

— Я бы не прочь еще разок попробовать, — сказал Уайли.

— А вы, Джейн? Джейн коротко кивнула.

— Вы-то как смотрите на героиню? — спросил ее Стар.

— Признаться, она мне и такая нравится.

— Нельзя пускать такую на экран, нельзя, — предостерег Стар. — Десять миллионов американцев осудят эту девушку. Сеанс длится час двадцать пять минут; если треть этого времени у вас женщина изменяет, то вы тем самым создали впечатление, что она на одну треть шлюха.

— Треть — разве это так уж много? — лукаво спросила Джейн, и все рассмеялись.

— Для меня много, — свел брови Стар, — даже если допустить, что для Бюро Хейса эта пропорция приемлема. Вы хотите заклеймить блудницу — пожалуйста, но в другой раз. Наша картина не о том. Она о будущей жене и матери. Причем — причем…

Он нацелил карандаш на Уайли Уайта.

— … слепого секса тут не больше, чем в этом вот «Оскаре» на моем столе.

— Черт подери! — сказал Уайли. — Как так не больше! Да она ведь идет к…

— Она не монашка — и не шлюха, — возразил Стар. — В пьесе есть эпизод сильней всего насочиненного вами, а вы его выкинули. Она обменивает в этом эпизоде свои часы, чтобы занять чем-то время.

— Он у нас выпирал, — сказал Уайли виновато.

— Ну так вот, — сказал Стар, — у меня наберется с полсотни идеек. Я позову мисс Дулан. — Он нажал кнопку. — И если будут неясности, тут же выясняйте…

Почти незаметно вскользнула мисс Дулан. Стар быстро зашагал по комнате, заговорил. Прежде всего о героине — как она мыслится ему в этом фильме.

Девушка она отличная, с одним-двумя небольшими недостатками, как и в пьесе; и не потому отличная, что публике так нравится, а потому, что такого сорта фильм требует — по его. Стара, мысли — такого рода героиню. Понятно? Это не «характерная» роль. Девушка здесь воплощает собой здоровье, энергию, стремление к успеху и любовь. Значимость пьесе придает исключительно та ситуация, в которой героиня очутилась. У девушки в руках секрет, а от него зависит судьба многих и многих. Перед героиней два пути, и она не сразу уясняет, какой из них дурной и какой правильный. Но уяснив, она тут же поступает по справедливости. Вот какая здесь история — незатейливая, чистая и светлая. Без тени сомнений.

— Она и слов таких не слыхала: «волнения на трудовом фронте», — сказал Стар со вздохом — Она еще как бы живет в двадцать девятом. Понятно, какая девушка мне требуется?

— Вполне понятно, Монро.

— Теперь о том, что ею движет, — продолжал Стар. — Во все времена и моменты, что мы видим ее на экране, ею движет желание спать с Кеном Уиллардом. Ясно это, Уайли?

— Ослепительно ясно.

— Что бы она ни делала, ею движет одно. Идет ли она по улице, ею движет желание спать с Кеном Уиллардом; ест ли обед — ею движет желание набраться сил для той же цели. Но нельзя ни на минуту создавать впечатление, что она хотя бы в мыслях способна лечь с Кеном Уиллардом в постель, не освященную браком. Мне даже неловко, что приходится сообщать вам об этих вещах, ясных любому младенцу, но каким-то образом они улетучились из сценария.

Раскрыв сценарий, он стал разбирать его страница за страницей. Мисс Дулан потом перепечатает запись в пяти экземплярах и раздаст им, но Джейн Мелони все же делала свои отдельные заметки. Брока закрыл глаза, заслонил их ладонью, — он еще помнил время, «когда режиссер был на студии фигурой», когда сценаристы представляли из себя всего лишь гэгменов или стеснительных, усердных и хмельных юнцов репортеров. Правил тогда режиссер — ни Стара над ним, ни помощников Стара.

Он встряхнулся, услыхав свое имя.

— Было бы хорошо, Джон, если бы парень этот у тебя влез на крышу и походил по скату под объективом. Славное бы могло возникнуть чувство — не опасности, не напряжения, а просто так — утро, и паренек на крыше.

Брока оторвался от воспоминаний.

— Ладно, — сказал он. — И чуточку присолить опасностью.

— И того не надо, — сказал Стар. — Он не скользит, не оступается. И отсюда — прямо в следующую сцену.

— Через окно, — предложила Джейн Мелони. — Он к сестре в окно влезает.

— Переход неплохой, — одобрил Стар. — Прямо в сцену с дневником.

Брока уже очнулся полностью.

— Я его сниму чуть снизу, — сказал он. — Не с движения сниму, а с места. Пусть уходит от камеры. Отпущу порядком, затем подхвачу близким планом — и снова отпущу. Не стану его акцентировать, дам на фоне всей крыши и неба. — Такой кадр был ему по душе — режиссерский кадр, какие в теперешних сценариях по пальцам можно перечесть. А снимать — с крана; строить крышу на земле и давать небо рирфоном обойдется в конечном счете дороже. Но тут надо отдать Стару справедливость, у него потолок постановочных расходов — небо, в самом буквальном смысле. Брока слишком долго работал с евреями, чтобы верить басням об их мелочней прижимистости.

— В третьем эпизоде пусть ударит патера, — говорил Стар.

— Что? — воскликнул Уайли. — И чтоб на нас католики обрушились?

— Я уже обсуждал это с Джо Брином. Бывает, священников бьют. Это не наносит урона их сану.

Негромкий голос Стара продолжал звучать — пока мисс Дулан не подняла глаза к часам. Стар оборвал свою речь, спросил Уайта:

— Успеете все это к понедельнику?

Уайли взглянул на Джейн, а та — на него, не трудясь даже кивнуть.

«Прощай суббота с воскресеньем», — подумал Уайли. Но он был под сильным впечатлением слов Стара. Когда тебе платят полторы тысячи в неделю, то от экстренной работы бегать не приходится, особенно если твой фильм под угрозой. Как «свободный» — незаконтрактованный — сценарист, Уайли потерпел неудачу по своей излишней беззаботности, но теперь заботу о деле брал на себя Стар. И созданную им настроенность Уайт сохранит надолго — она не развеется ни во дворе, ни за обеденным столом, ни за рабочим. Уайли ощущал в себе сейчас большую целеустремленность. Прозвучавшее в речах Стара здравомыслие, сценическая выдумка, умное чутье в смеси с полунаивной концепцией всеобщего блага — все это зажгло Уайта желанием внести и свою долю, положить и свой камень в кладку — даже если труд заранее обречен, а результат будет уныл, как пирамида.

Джейн Мелони смотрела в окно на людскую струйку, текущую к кафе. Она поест у себя в рабочей комнате, а пока принесут поднос, вывяжет на спицах несколько рядов. В четверть второго придет тот человек с контрабандными французскими духами, переправленными через мексиканскую границу. Брать их не грех — это как спиртное при сухом законе.

Брока смотрел, как Рейнмунд увивается около Стара. Брока чувствовал — Рейнмунд идет в гору. Рейнмунду платят семьсот пятьдесят в неделю, а режиссеры, сценаристы и звезды, хоть и в полуподчинении у Рейнмунда, получают гораздо больше. Рейнмунд носит дешевые английские туфли, купленные в лавке близ отеля «Беверли Уилшир», — дай ему бог хорошие от них мозоли. Но скоро он станет