Казалось, им импонирует то, что она навестила их после постыдного проигрыша. Она отметила про себя, что существует определенный порядок размещения спортсменов в дороге. Тренеры, главный менеджер и важные представители прессы занимали комфортабельный салон лайнера, в то время как обслуживающий персонал «Звезд» и съемочная группа размещались во втором классе. Новички занимали следующие несколько рядов кресел, а ветераны ютились в самом хвосте самолета. Позднее она спросила у Рона, почему ветераны задвинуты в самый неудобный отсек, и он пояснил ей, что они сами предпочитают находиться как можно дальше от начальства.
Где-то около часа ночи они приземлились в аэропорту О'Хара, и она почувствовала себя совсем изможденной. Рон должен был отвезти ее домой, так как она была без машины. Опустившись на переднее сиденье «линкольна», она услышала громовой гул приближающихся шагов.
— Нам надо поговорить, Фэб. Позвольте мне отвезти вас домой.
Скосив глаза, она увидела Дэна, склонившегося к ее дверце. Очки в простой оправе делали его похожим на строгого директора средней школы, собирающегося отчитать своего подопечного. Яростный дебошир, непременный возмутитель спокойствия даже там, где этим спокойствием и не пахнет, куда-то исчез.
Она возилась с пряжкой, фиксирующей ремень безопасности.
— Мы можем поговорить завтра утром. Я поеду с Роном. Рон, стоя возле распахнутой дверцы «линкольна», заканчивал погрузку дорожных сумок в салон. Дэн, обогнув машину, обратился к нему:
— У меня есть дело, которое мне сегодня необходимо обсудить с Фэб, Рональд. Я отвезу ее домой. Мы можем махнуться нашими тачками завтра утром.
Он подбросил ему связку ключей и, не обращая внимания на протестующий возглас Фэб, сел за руль. Пока Дэн устраивался на месте, размещая свою более чем высокую фигуру, Рон изумленно смотрел на свою ладонь.
— Вы доверяете мне свой «феррари»?!
— Только не обслюнявь обивку.
Рон сдернул свою сумку с заднего сиденья «линкольна» и сломя голову бросился прочь, даже не попрощавшись с Фэб.
Она хранила каменное молчание, пока Дэн выезжал со стоянки. Через несколько минут они уже мчались к скоростному шоссе вдоль ярких щитов, рекламирующих радиоустановки и пиво. Она заметила, что он медленно накаляется, словно сам является несправедливо обиженной стороной. Пусть. Она ни за что не покажет ему, как глубоко он оскорбил ее.
— Я надеюсь, вы понимаете, как опозорили себя сегодня, показавшись публике в наряде заклинательницы змей.
— Я опозорила только себя, но если память меня не подводит, то именно вас выдворили со стадиона во время игры.
— Я был удален, а не выдворен. Это футбольная игра, а не сборище благородных девиц, будь оно проклято! — Он окинул ее взглядом. — В конце концов, что вы пытаетесь доказать? Неужели вы не понимаете, что вашим нарядам, подобным сегодняшнему, не хватает только таблички с надписью «Продается»?
— Конечно, мне это известно, — улыбнулась она. — Как вы думаете, почему я делаю это?
Его руки, лежавшие на руле, напряглись.
— Вам хочется вывести меня из себя, не так ли?
— Моя манера одеваться вас не касается.
— Касается, если это отражается на команде.
— А вы думаете, что эти инфантильные вспышки гнева и то, что тренера гонят с поля, не отражается ни на ком?
— Это разные вещи. Это — часть игры.
Она надеялась, что ее молчание само по себе скажет ему, что именно она думает о его логических выкладках.
Несколько миль они проехали молча. Обида Фэб ушла еще глубже. Ей смертельно надоело все время играть дурацкую роль, но она не знала теперь, как иначе вести себя. Возможно, если бы они встретились при иных обстоятельствах и на другой планете, у них был бы шанс сговориться друг с другом.
Воинственность Дэна испарилась, когда он заговорил о главном:
— Послушай, Фэб. Я чувствую себя не в своей тарелке после вчерашней ночи и хочу извиниться. Мне было очень приятно с тобой и все такое, и я совсем не хотел быть таким резким, когда мы прощались. Было уже довольно поздно и…
Его извинения постепенно смолкли.
Она почувствовала, как сжалось ее горло, и собрала все силы в кулак, чтобы не разреветься. Она отвернулась к окну и заговорила с ним в манере представительницы высшего света из Саутгемптона, цедя слова сквозь поджатые губы:
— Действительно, Дэн, если бы я знала, что ты окажешься столь нестоек, я никогда не легла бы с тобой в постель.
Его глаза сузились.
— Неужели так обстоят дела?
— Ты напомнил мне подростка, который делает это на заднем сиденье семейного автомобиля, терзаясь угрызениями совести. Честно говоря, я привыкла к более искушенным партнерам. По крайней мере я ожидала, что мы повторим это еще раз. Едва ли стоит затрачивать много сил, когда собираешься сделать только один заход, не так ли?
Он издал странный, задавленный звук и перестроился в правый ряд. Она продолжала говорить, мучаясь тайной болью от сознания, что именно подобных слов он и ждет от нее:
— Не думаю, что я ужасно привередлива, но у меня есть три непременных требования к моим любовникам: учтивость, выносливость и быстрое восстановление сил. Боюсь, ты не отвечаешь ни одному из них.
Его голос прозвучал на опасно низких нотах:
— Ты будешь также критиковать мою технику?
— О, кстати. Я нашла, что твоя техника могла бы быть… адекватной.
— Адекватной?
— Ты явно образованный человек, но… — Она издала преувеличенный вздох. — О, возможно, я слишком резка.
— Нет-нет, продолжай. Я весь превратился в огромное ухо.
— Догадываюсь, что тут и моя вина. Мне следовало бы раньше понять, что ты не можешь иметь так много… Ну, в общем, так много эрекций. Ты очень нервничаешь, Дэниэл, и твоя колоссальная энергия расходуется впустую. Тебе следовало бы чаще расслабляться и не воспринимать жизнь так серьезно. Конечно, ты был захвачен врасплох. — Она помолчала, затем довершила убийственный выпад:
— Надо отдать должное, на твоем месте занервничал бы любой, ложась с женщиной, которая подписывает его платежные чеки.
Она была обескуражена, когда услышала тихий смех:
— Фэб, дорогая, ты вышибла из меня весь дух.
— Я не рассчитывала на такой эффект. Уверена, что это временное явление. Результат не правильного обмена веществ.
Вспышка встречных фар на миг осветила его усмешку. На долю секунды она почти позабыла об острой боли, причиненной ей его небрежением, и улыбнулась сама.
— Милая Фэб, существует множество вещей в этом мире, сталкиваясь с которыми я чувствую себя неуверенно. Религия. Наша национальная экономическая политика. Какого цвета носки надевать с синим костюмом. Но должен сказать, мои действия прошлой ночью не относятся к их числу.
— Учитывая ваше самомнение, я не удивлена.
— Фэб, я уже сказал, что сожалею о случившемся.
— Извинения приняты. А теперь, если не возражаете, я очень утомлена.
Она прислонила голову к боковому стеклу и закрыла глаза.