Почему она не сбежала от него, когда у нее был шанс? Могло ли быть так, что она не хотела его покидать? Это просто смешно, сказала она себе, и попыталась выбросить это из головы.

В течение дня поведение Куина было довольно обходительным. Он часто присоединялся к Ноэль во время ее прогулок, и заводил вежливую беседу, идя рядом с ней по холодной палубе. Затем, с позволения капитана, он приступил к ее морскому образованию, проведя ее по всем частям судна. Куин показывал подпоры и ванты, комингс-люки и транцевые кницы, объясняя назначение каждого из них, и рассказывал о различиях между этим судном и теми, которые были построены на верфях «Коупленд и Пэйл». Слушая его рассказы о кораблях, Ноэль едва ли могла представить, что этот обаятельный человек был тем, кто похитил ее, не один, а три раза изнасиловал, запугивал, а потом забрал от всего, что она знала, и увез в первобытные земли, откуда был родом.

Когда же они впервые начали говорить о других вещах — политике, философии, даже о них самих? Куин рассказал ей кое-что о своем прошлом, и хотя не упомянул ни Саймона, ни свою мать, Ноэль догадывалась, что ему пришлось рано распрощаться с детством. Она слишком хорошо понимала, что должен чувствовать ребенок, которому пришлось столкнуться с реальным миром. Не потому ли Ноэль обнаружила, что сама рассказывает Куину о детях, обитающих в трущобах Лондона, и делится с ним своим возмущением условиями жизни в городе, который считался цивилизованным.

Скоро Ноэль начала понимать, насколько хорошо образованным человеком был ее муж. Она узнала, что, помимо домашнего обучения, Куин провел один несчастливый год в Итоне, прежде чем был исключен за проступки, признанные непростительными. Тем не менее, он получил университетское образование в «Уильям и Мэри», маленьком колледже в Виргинии, где был изгоем среди обеспеченных сынков южных плантаторов из-за своего нескрываемого отвращения к рабству.

Они часто спускались в трюм корабля, где с удобством путешествовали Несущий Смерть и Каштановая Леди.

— Когда мы прибудем, тебе может показаться, что дом нуждается в некотором уходе, — однажды сказал Куин, когда они вошли в стойло, — Я не был дома более трех лет, и все это время Телевея была закрыта.

— Телевея? — спросила Ноэль, протягивая на ладони кусок моркови для Каштановой Леди.

— Это греческое слово, означающее дом. Саймон купил дом у греческого купца, который заработал состояние на хлопке, но переоценил себя и вскоре был вынужден продать дом и земли.

— Из-за индейцев?

— Не пугайся так. Индейцы в Джорджии больше не размахивают томагавками. Некоторые чистокровные представители этой расы все еще носят головные уборы из орлиных перьев и мокасины, но большинство одеваются так же, как белые, — с улыбкой заметил Куин.

Ноэль была удивлена, когда узнала, что у племени Чероки были свой свод законов и собственный алфавит. Вместо примитивных хижин, в которых, как она полагала, жили индейцы, в их поселениях были фермы и церкви, школы для детей.

— Индейцы стали очень цивилизованы, — сказал Куин, причем уголки его рта слегка изогнулись.

— Разве это не к лучшему?

Он взял щетку и начал расчесывать черный хвост Несущего Смерть.

— Они думали, что, приняв правила белых, смогут удержать свои земли, но это были глупые надежды.

— Почему?

— Были заключены соглашения, которые никто не собирался выполнять. Белые оставили племени Чероки крошечный кусок земли. Малая часть Северной Каролины и Тенесси, узкая полоска в Алабаме, и самый северный краешек Джорджии. А теперь у них отняли и то немногое.

Задумчиво Куин провел пальцами по гриве Несущего Смерть, забыв о щетке в своей руке.

— Последний Майский конгресс принял Билль о переселении индейцев. Всем восточным племенам: Семинолам, Чокто, Чикасо, Крик и Чероки, было приказано оставить родные земли и переехать на запад, туда, куда они не хотят.

— И никто не вступился за индейцев?

— Некоторые, — кивнул Куин, — Но это ничего не изменило.

— Итак, — задумчиво произнесла Ноэль, — Чероки пришлось покинуть их дома и получить взамен необработанные земли. Они уже ушли?

— Едва ли две тысячи из них. Но более чем шестнадцать тысяч осталось, надеясь на чудо.

— Ты думаешь, чудо произойдет?

— Я уже давно не верю в сказки, Высочество. Племя Чероки погибнет.

Чувствуя, как близко к сердцу он принимает несправедливость, Ноэль придвинулась ближе и мягко коснулась его руки.

— Мне очень жаль, Куин.

Секунду он смотрел на нее, затем коротко кивнул и пошел прочь.

Ни той ночью, ни следующей, Куин не делал попыток приблизиться к ней. Еще долгое время, после того, как он заснул, Ноэль лежала, пытаясь понять, почему ей становится все труднее ненавидеть Куина так же яростно, как раньше. Неужели она могла попасть под его странное обаяние? Из всех мужчин, которых она когда-либо встречала, с ним одним ей никогда не становилось скучно.

Ноэль вспоминала свое возвращение из Йоркшира, когда она набросилась на Саймона с обвинениями.

— Он меня пугает! — воскликнула она тогда, — Вы не можете этого понять?

Но была ли она полностью честна с собой? Ноэль знала, что на протяжении многих лет ничто, кроме тонкого налета условностей, не сдерживало жестокую сторону натуры Куина. Правдой было и то, что слишком часто она сама становилась предметом этой жестокости. Но Ноэль ходила по острию ножа всю свою жизнь, начиная с семи лет. Хотя отношение Куина к ней было отвратительным, оно было все же честнее, чем подобострастие других мужчин, которые видели только ее красоту.

Неожиданно для самой себя, Ноэлль приняла решение. Теперь ее ждут Кейп Кросс, «Коупленд и Пэйл», и Куин. Ей нужно было время, чтобы приспособиться к этой новой стране. Но еще больше времени требовалось, чтобы наладить отношения с мужем. Пока Куин оставался для нее неразгаданной загадкой, Ноэль никогда не смогла бы освободиться от него, даже если бы их разделяли сотни тысяч миль. Что же касается будущего, у нее был ясный ум и крепкое тело. Если будет нужно, она сумеет настоять на своем.