коробке в самом дальнем углу стенного шкафа. Но почему? С какой целью? Если она собиралась в Сан- Диего к брату, то эти вещи должны были быть при ней. Как могла она лететь в Калифорнию, не имея при себе никаких документов, удостоверяющих ее личность? Почему она вышла из дома без сумочки?
Разве только она не собиралась ни в какую Калифорнию. Но зачем Майкл сказал ей, что она отправилась к брату в Сан-Диего? Почему он рассказал ту же историю полицейским и врачам? Зачем ему было лгать? Он пытался ее защитить?
Или себя?
— Теперь я точно знаю, что ты сумасшедшая, — прошептала она, окончательно запутавшись в своих подозрениях. — Ты окончательно свихнулась.
Она оглянулась на дверь и увидела Майкла и Паулу. Они стояли бок о бок, на их лицах отражалась смесь страха и озабоченности.
— Что это значит, Майкл? — спросила она, показывая ему содержимое сумочки.
— Спокойно, — сказал ей Майкл. Паула в это время схватила ее за руку и выпрямила ее в локте.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — закричала Джейн, но было поздно. Игла уже проколола кожу, и лекарство ядовитыми ручейками растеклось по ее венам.
16
Перед самым пробуждением Джейн приснился сон. Она одна на пустынном пляже. Там же развлекается группа бритоголовых нацистов, на которых Джейн натравливает одну из плюшевых зверюшек Эмили. При этом Джейн пробирал холодный пот и мучила тошнота. Видимо, от страха. Сильно болела рука. И самое неприятное — это то, что она никак не могла открыть глаза. Наконец она ухитрилась их открыть, но тут же поспешила захлопнуть веки — спальня закружилась, как карусель.
«Не паникуй», — прикрикнула она на себя. Но чувство страха не отпускало ее. Но почему? Все будет хорошо, уговаривала она себя. Разве она не дома, в своей безопасной постели? Разве о ней не заботился лучший в мире муж?
Неужели она и правда обманывала его?
— Нет, — громко простонала она, — я не делала этого. Я не могла этого сделать. Я не знаю, кто я, но точно знаю, что у меня не было романов на стороне. Я способна на убийство, но не на обман собственного мужа. Боже, выслушай меня! Какой извращенный ум придумал эту перевернутую систему ценностей? Я действительно могу стать убийцей, но не стану спать с кем попало. Я готова спасать тропические леса, но не стану жертвовать браком ради любви.
Но разве все это имеет какое-нибудь значение?
Был ли у Кэрол повод лгать? Какой был для нее смысл говорить то, что она сказала?
Даже плотно закрыв глаза, Джейн ощущала сильное головокружение. Она не сомневалась, что ярость Кэрол была искренней. Слишком натурален ее гнев, чтобы быть наигрышем. Но может ли она утверждать, что хорошо знает Кэрол? И не Кэрол ли сказала, что никогда не можешь быть уверенным, что хорошо знаешь другого человека?
Кэрол не актриса. Джейн была уверена, что Кэрол действительно считает своего мужа ее любовником. Но, когда Кэрол была у них в гостях и потом, когда Джейн заходила к ней, Кэрол выглядела очень приветливой, искренней и стремилась помочь. Она не проявляла ни злости, ни враждебности. Совершенно определенно, нет. А это значит, что о двойной игре Джейн она узнала очень недавно. Может, Дэниэл, мучимый чувством раскаяния, признался ей во всем? Или Кэрол рассказал все кто-нибудь другой? Но кто?
Джейн знала ответ наверняка. Для этого ей не надо было его формулировать или ломать над ним голову. Ведь Кэрол сказала, что Майкл знает о ее романе и просил Кэрол не ссориться с Джейн, пока та полностью не поправится. Так что есть все основания предполагать, что именно Майкл — тот человек, который раньше других сообщил Кэрол о романе Джейн с ее мужем.
Борясь с туманом, окутывающим ее мозг, Джейн пыталась вспомнить, когда именно это могло стать известным Кэрол. Кажется, однажды утром она видела, как Майкл разговаривал с Кэрол, она же видела, как они шептались друг с другом около дома Кэрол, а ее пес в это время рвался с поводка.
— О Боже, — простонала Джейн, повернулась на бок, но тут же опять легла на спину, так как в руке возникла пульсирующая боль. Но зачем было Майклу рассказывать Кэрол эту зубодробительную новость?
Может, он просто устал в одиночку нести этот груз? Может быть, он хотел с кем-нибудь поделиться своим горем? А может быть, он просто хотел вбить клин между ней и Кэрол? Он хотел разлучить их. Но зачем? Что такого могла рассказать ей Кэрол, чего, по мнению Майкла, ей знать не следовало?
Предположим, что это
Глаза Джейн широко открылись от страха. Она вдруг поняла, что существует еще одна возможность. Она вдруг увидела, как ожили в танце персонажи литографии Шагала, висевшей на противоположной стене. Скрипачи, которые до этого танцевали в небе вниз головой, встали на ноги и, приплясывая, приближались к ней; женихи и невесты раскачивались в такт музыке, которая была слышна только им. Возможно, решила Джейн, что Майкл, Кэрол и Паула были участниками одного большого заговора против нее. «Вот это конспирация!» — подумала Джейн, потирая больную руку. Она понимала, что ее подозрения выглядят как глупая мелодрама. Роберт Ладлэм, где ты?
Правда, без сомнения, была куда проще — она просто распсиховавшаяся безмозглая курица.
По внутренней поверхности левой руки вновь поползла ноющая боль. Джейн посмотрела на источник этой боли. Кожа в области локтевого сгиба имела синюшно-багровую окраску. Джейн осторожно обвела синяк пальцем. Но даже такое робкое прикосновение вызвало резкую боль. Она поднесла руку поближе к глазам, вспомнила укол иглы, когда Паула держала ее за руку, а Майкл вводил успокаивающее лекарство. Сколько раз еще делали ей уколы с того первого раза? Сколько дней прошло? Сколько времени они держат ее под наркозом?
Она заставила себя встать на ноги. Испытывая дикое желание упасть обратно в постель, она доплелась до двери спальни, держась за стойки кровати. С первого этажа, из кухни, до нее донесся голос Паулы. С кем она разговаривает? Не с Майклом ли? Джейн напряглась, прислушиваясь к разговору, но слышен был лишь голос Паулы, поэтому Джейн заключила, что та говорит по телефону. Если, конечно, она не разговаривает сама с собой. Подумав об этом, Джейн чуть не расхохоталась. Может, сама обстановка в этом доме сводит людей с ума? Может, дом плохо герметизирован и асбестовая пыль, отравляя обитателей дома, сделала их полными дураками?
Облокотившись на перила, Джейн почувствовала, что солнце, светившее через слуховое окно, припекает ей спину. Джейн, не задумываясь над тем, что делает, прошла в кабинет Майкла, села в кресло, осторожно подняла телефонную трубку и поднесла ее к уху.
— …У нее уже несколько недель по ночам бывают кошмары, — говорила Паула. — Что? Ты хочешь убедить меня в том, что у меня в детстве не было кошмаров?
Женщина на другом конце провода что-то ответила по-итальянски.
Последовавшее за этим молчание было настолько насыщено враждебностью, что Джейн стало нехорошо.
— Конечно, ты была прекрасной матерью, не то, что я, — с горечью заговорила Паула. — Но я не могу себе позволить целыми днями сидеть дома и следить за ней. Когда-нибудь ее кошмары пройдут. Господи, она же еще ребенок, неужели ты этого не понимаешь?
Телефон вновь заговорил по-итальянски.
— Мама, поступай, как знаешь, ладно? Ты хочешь уложить ее в постель на несколько часов. Хорошо, положи. Но ночью она спать не будет. По крайней мере, тогда у нее не будет ночного кошмара. Все? Нет, все, послушай, мне надо идти. Пора готовить обед.
