Он наклонился вперед и презрительно сощурил глаза:

— Склочная баба!

Виктория ударила его ногой под столом.

— Не смотри на меня так, шериф. Мужчины на мужчин ' так не глядят. Ты понял?

— Черт бы тебя побрал!

Он опустил глаза. Удивительно, но Виктории доставила удовольствие эта короткая схватка, вернее то, что даже в словесной перепалке шериф видел в ней в первую очередь женщину.

— Ладно, давай заключим сделку. Я отвечу на твои вопросы, а ты расскажешь мне о своей работе.

Черт! Она опять подбирается к убийству Гэллоуэй.

— Идет. Ты замужем?

— Нет. — Глаза ее внезапно потускнели.

— А была когда-нибудь?

Повертев в руках чашку с кофе, Виктория помолчала, прежде чем ответить.

— Да. Его убили незадолго до нашего развода.

Крис удивленно поднял брови. Было видно, что это воспоминание доставляет ей боль.

Виктория не обратила внимания на его сочувственный взгляд. Она выпрямилась, отставила в сторону тарелку и, сцепив руки, положила их на стол.

— Мне было двадцать восемь, я была пяти футов девяти дюймов ростом и ста сорока фунтов весом. Тогда я пробегала по утрам пару миль и нисколько не уставала. У меня был муж, и он был мне очень хорошим другом. Теперь он мертв. Еще у меня была дочь. Ее тоже нет. И если ты не дашь мне сейчас сигарету, я кого-нибудь просто убью.

Крис бросил на нее внимательный взгляд. В голосе Виктории звучали неподдельные горечь и обида на судьбу, ожесточившую ее и сделавшую столь скрытной.

Шериф осторожно положил вилку на стол, сунул руку в карман рубашки, достал бумагу и полупустой кисет. Скрутив сигарету, он протянул ее Виктории. Некоторое время она молча разглядывала длинную самокрутку. На глаза ее навернулись слезы. Сейчас она казалась совсем хрупкой, несмотря на все свои дутые мускулы.

Вздохнув, девушка прикурила от стоящей на столе керосиновой лампы и глубоко затянулась.

Снова взяв в руку вилку, Крис попытался покончить с ужином, но вскоре отказался от этой затеи, поскольку аппетит почему-то пропал. Подозвав официантку, он попросил долить кофе и принести кружку пива.

Только когда на столе появилось пиво, Крис наконец заговорил:

— Келли Гэллоуэй была женой владельца ранчо. Молодая, очень хорошенькая, добрая, щедрая. Шон владеет небольшим ранчо милях в десяти к востоку от города. У его отца тоже было ранчо, очень большое, но сынок бредил золотом. В этих краях он набрел на серебряную жилу, купил участок и привез сюда Келли. Участок он назвал «Сердце Дублина», но разрабатывал его недолго, заявив как-то, что устал сидеть в дыре. Обычно в этих краях жилу разрабатывают до конца, Шон же не стал этого делать. Но и не продал ее. Виктория с наслаждением выпустила изо рта струйку дыма.

— Это затрагивало чьи-то интересы?

— Интересы других добытчиков серебра, к примеру «Флэт Пик майнинг компани». Они хотели бы прибрать к своим рукам и «Сердце Дублина», и землю вокруг месторождения.

— А Шон не стал продавать землю? Она, наверное, плодородна?

Крис кивнул, отхлебнув из кружки.

— Ага, он построил ранчо на земле, где осталась неразработанная жила.

— Другим это, конечно, не понравилось. — Шериф снова кивнул, — Думаешь, ее убил кто-то из «Флэт Пик»?

— Слишком уж простое объяснение, — покачал он головой. При этом свет лампы так заиграл в его волосах, что Виктории нестерпимо захотелось дотронуться до них рукой.

— Как она погибла?

Она со страхом ждала ответа.

— Ее затоптал скот, всего в сотне ярдов от дома.

Виктория, затянувшись, почувствовала заметное облегчение. Значит, это не Айви Лиг, если только он не изменил свой почерк.

— Были ли на ней какие-либо раны? Следы насилия? Вы провели анализ кр… — Она запнулась. В том веке не изучали кровь и не делали никаких других лабораторных исследований.

— Когда тело топчет столько копыт, никаких следов не остается, Джейк.

Она не пропустила мимо ушей этот словесный выпад.

— А почему она вышла из дома?

— Шон считает, что она что-то услышала.

— А где был он сам?

— Спал.

— Значит, она слышала, а он — нет? И она его не разбудила?

— Он сам проснулся. И подумал, что ей надо по нужде.

— У них что, нет ночного горшка?

Увидев недоумение на лице шерифа, она решила, что зря задала такой вопрос. Затушив сигарету, Виктория спросила:

— Как далеко располагалась уборная от дома? И от коровника?

— От коровника — где-то ярдах в двадцати. Коровник от дома в противоположной стороне. Что за странный вопрос?

— Ничего странного. Шум, бегущий скот создает шум. Женщина, которую топчут копытами, тоже не молчит.

— Но мужчины привычны к топоту животных, они его почти не замечают.

— Не смеши, — бросила она. — Первым делом всегда нужно определить, кому было выгодно убийство. Не она владела землей, владельцем был Шон. Убив ее, никто не мог заставить Шона продать землю. Он даже мог стать еще несговорчивее. Так что компания по добыче серебра здесь ни при чем, если ею не руководят полные идиоты. Она была верна своему мужу?

— Насколько я знаю, да.

— А ты расспрашивал, ссорились ли они? Крис нахмурился:

— Это слишком личные вопросы.

— Личные? Когда ты расследуешь убийство?! — взорвалась вдруг Виктория. И в двадцатом веке полиция оставляет бездну преступлений нераскрытыми из-за прямо-таки викторианского представления о невмешательстве в частную жизнь. — Может, они подрались, она попыталась убежать, и он ее прикончил.

— Она любила его, очень, — процедил шериф сквозь зубы. — Я видел их вместе.

— Чувства можно и подделать, — усмехнулась она, вспом-нив вдруг лицо своего мужа, встретившего ее после очередного задания.

— Ты слышала, что сказала Велвет? Шон так расстроен, что напился и явился в салун, чтобы подраться.

— Может, он сожалеет о том, что сделал? — Она пожала плечами. — Впрочем, не знаю. Но в счастливых семьях женщина не покидает дом посреди ночи и не оказывается на ранчо, где ее затаптывает скот, которому следовало бы мирно спать.

— Скот вспугнули волки, — отрывисто ответил Крис. — Шон говорил, что слышал вой. Для нее это был не довод.

— Он слышал, вой волков. Почему же тогда не встал, чтобы защитить от них свою горячо любимую жену и свое бесценное ранчо? Может, она была на тайном свидании? Или, может, пыталась решить какой- то спор без кровопролития? Их семье угрожали?

— Нет. Только настойчиво просили продать ранчо. Виктория задумчиво свела брови.

— Ему не обещали заплатить больше, чем стоило ранчо?

Только тут шерифу пришло в голову, что что-то на ранчо могло представлять особую ценность. Его