ужас. Люди-собаки из Чёрных Земель представляли собой тёмную сторону союза людей и животных, и если для гнома убийство подобного существа было местью за погубленные жизни детей своих собратьев, живущих в далёких поселениях и в горах, то для зелёных эльфов и эль-фийских собак – некой священной миссией, борьбой добра против зла. – Вот они! – закричал Утёр, указывая на двух лошадей, которые наконец появились на площади и теперь прокладывали себе дорогу через толпу.

Лишь когда те оказались совсем близко, рыцари Великого Совета увидели тело Ллевелина, лежавшее поперёк одной из них.

– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросил Утёр.

Рогор опустил голову и вцепился зубами в костяшки пальцев в знак отчаяния.

– На нас напали грабители, мессир. Троих мы

убили, а остальные обратились в бегство, но мой товарищ был тяжело ранен, и…

Эльфы приблизились к своему пажу. На животе у него была ножевая рана, а горло перерезано – но такую рану нельзя было получить в сражении.

Рогор заметил, как они удивлённо переглянулись, и обратился к ним, почти хныча и продолжая кусать пальцы:

– Он храбро сражался, королева Ллиэн. Понадобилось двое, чтобы его убить… Один перерезал ему горло, второй нанёс удар мечом…

– И ты ему не помог?

– Я не мог этого сделать, – сказал Рогор, опуская голову, словно от стыда. – Я ведь не воин…

Эльфы покачали головами, и Ллиэн положила руку на плечо гнома в знак сочувствия.

– По крайней мере, у тебя хватило храбрости не убежать и привести сюда лошадей. Мы сами виноваты в том, что наш паж умер. Мы не должны были оставлять вас одних в такой толпе.

Тилль ухватил поводья вьючной лошади и направился в сторону гостиницы. За ним следовали эльфий- ские лошади, которым поводья были не нужны. Приближалась ночь, и начал накрапывать мелкий дождик, отчего чадили факелы. Однако толпа гномов и приезжих отнюдь не стала меньше. В Каб-Баге спали, если не занимались делами, в любое время суток. Каждый был волен устраивать свой распорядок дня по собственному желанию.

Утёр и Фрейр, идущие следом за королевой, вынуждены были согнуться чуть ли не вдвое, чтобы пройти в ворота маленького квадратного дворика. Гномы вошли последними. Цимми пробормотал что-то, обращаясь к Мьольниру, оставшемуся заниматься лошадьми. Рогор держался в некотором отдалении от них.

Измученные и усталые, опустошённые двойной смертью – рыцаря и эльфийского пажа – в самом начале путешествия, люди и эльфы не заметили, что гном-рыцарь сам отвёл лошадей в конюшню.

Цимми, оставшись на улице, подождал, пока все войдут в гостиницу, и, повернувшись к Рогору, спросил:

– Что произошло, повелитель?

– На нас действительно напали грабители, мэтр Цимми. Мне пришлось вступить в схватку, чтобы защитить свою жизнь, но эльф меня видел. Я не мог до пустить, чтобы он рассказал своей королеве и следопыту, как я сражаюсь.

– Значит, это вы его убили…

Глаза Рогора вспыхнули от гнева.

– А что ещё мне оставалось делать? Ты забыл, что моё имя и происхождение должны оставаться тайной?

Цимми задумчиво кивнул и погладил мозолистой рукой длинную каштановую бороду.

– Но ведь не стоит забывать и о том, что мы не собираемся разжечь новую войну между эльфами и гномами, не так ли?

Рогор не отвечал.

– Не так ли?

Рыжебородый воин хотел что-то сказать, но его взгляд встретился со взглядом серых глаз мастера- каменщика, и он промолчал – столько самых неожиданных и страшных вещей могло таиться в этих спокойных глазах невысокого, добродушного и безобидного с виду гнома, вооружённого всего лишь молотом и пращой.

– Я ваш слуга, мэтр Цимми, – сказал Рогор и вздрогнул под дождём.

– Я вас об этом не прошу.

Два гнома молча смотрели друг на друга ещё несколько мгновений, потом мастер-каменщик резко встряхнул руку Рогора.

– Вы будете великим королём, господин Рогор, – сказал он. – Пойдёмте ужинать…

В трактире на первом этаже гостиницы было почти так же тесно, как и на улицах Каб-Бага. Стоял удушливый запах жаркого, смешанный с запахом пота десятков путешественников. В углу зала располагалась небольшая сцена, где выступали акробаты и фокусники с разными трюками, а сейчас танцевали под звуки флейт две обнажённые гномовские девицы – с грацией рыб, вытащенных из воды.

Появление посланцев Великого Совета заставило всех мгновенно замолчать, а некоторые посетители