подняться, Рогор пригвоздил его к земле кинжалом.
На паперти больше никого не было: Тан из Логра исчез.
Гном в красной ливрее прикончил умирающих, подобрал их оружие и золото, потом выдернул топор из тела серого эльфа – все это он сделал без единого слова, не обращая никакого внимания на восхищённые возгласы зрителей. Лезвие топора он вытер плащом одного из убитых и вновь спрятал под свою красную ливрею, украшенную рунами Болдуина. Затем подобрал поводья лошадей, взвалил раненого эльфа на одну из них и двинулся вглубь улиц, оставив трупы валяться посреди дороги.
– Подожди… – простонал Ллевелин. – Я истекаю кровью, мне нужен лекарь… Как ты смог убить их всех?.. Ты ведь не воин… или?..
Рогор устало взглянул на него.
– Я скажу тебе, – прошептал он, – но потом… Не здесь.
Он оставил лошадей у дверей таверны под присмотром слуг – каждое подобное заведение держало их специально для этих целей. Затем вскинул эльфа на плечо и вошёл в таверну – пещеру с низкими сводами.
Скудно освещённое несколькими факелами помещение было забито народом до такой степени, что лица всех присутствующих казались одинаковыми. Рогор осторожно опустил эльфа на пол, прислонив его к каменной стене, потом выпрямился и плотнее запахнул плащ вокруг своей красной туники. .Ллевелин, изнемогая от боли, не мог отвести глаз от этого гнома, которого он считал слугой и который неожиданно оказался более искусным в обращении с оружием, чем любой из благородных рыцарей.
– Я Рогор, племянник Тройна, наследник трона Чёрной Горы, – сказал гном, опуская тяжёлую руку на плечо раненого.
В свете факелов его рыжая борода казалась огненной. Из-под густых бровей сверкнул сумрачный взгляд, и, увидев его, эльфийский паж понял, что гном собирается его убить.
– Нет! – воскликнул он.
Удар был таким быстрым, что Ллевелин не успел осознать своей смерти. С перерезанным горлом он медленно соскользнул на пол, и гном вытер кинжал о его муаровую тунику. Потом подхватил тело пажа и поднял его без всякого усилия., И вышел, не убыстряя шаг и ни на кого не глядя.
На улице Рогор прикрыл глаза и сделал несколько медленных вдохов. Когда руки перестали дрожать, он бросил слугам бронзовую монетку, снова взвалил тело Ллевелина на лошадь и смешался с толпой, чтобы разыскать своих спутников.
Наполовину выйдя из тени под аркой, Тан с кинжалом в руке сделал несколько шагов к гному. Он уже не собирался красть лошадей – только отомстить за убитых, закончить то, что было начато, согласно кодексу чести, принятому в Гильдии. Но тут чья-то сильная рука легла ему на плечо и резко потянула обратно в тень. Однорукий обернулся, готовый нанести удар, но тут узнал человека, стоящего рядом с ним.
– Блейд!
– Ещё рано для мщения, друг, – сказал грабитель из Лота Пойдём выпьем и поговорим.
Тан ответил не сразу – подождал, пока кровь перестанет стучать в висках и сердце начнёт биться в обычном ритме. Блейд был почти легендой для всех членов Гильдии и одним из тех, кто носил кольцо, подобное его собственному, – знак принадлежности к тайной иерархии воров и убийц. Мало кто отваживался, подобно ему, заниматься смертельно опасным ремеслом грабежей и убийств в столице королевства, резиденции Великого Совета. Тан заставил себя улыбнуться и убрал кинжал в ножны.
– Хорошо, Блейд, я следую за тобой…
Спутники вновь встретились в центре большой площади, многолюдной и достаточно хорошо освещённой множеством масляных ламп и факелов, укреплённых в стенах или на прилавках торговцев. При малейшем порыве ветра пламя могло добраться до бархатных штор, закрывающих окна, разбросанных повсюду охапок соломы для лошадей или до многочисленных прилавков с тканями – и ничто не смогло бы остановить пожара. Но, к счастью, в нижних кварталах подземного города ветра не было совсем. Однако пожары в городе всё же случались, и довольно часто, но гномы были не тем народом, который мог извлекать уроки из подобных событий. Если что-то случилось – значит, судьба. Проще было воздвигать тут и там алтари для приношений и молитв – в многочисленных храмах, часовнях или просто стенных нишах, – посвящённые тем, кого различные народы почитали божествами: будь то деревянные распятия, которым поклонялись люди, или мрачные демонические идолы гоблинов из Пустынных Земель. К тому же гномы воспринимали любые бедствия с неким мрачным смирением и даже получали от своих несчастий некоторое удовольствие, восстанавливая всё, что было разрушено, с упорством муравьёв, которому дивились все остальные народы.
Здесь, в центре города, толпа была ещё более многочисленной, пёстрой и разношёрстной. При виде королевы Высоких эльфов и блестящих рыцарских доспехов разбежались во все стороны какие-то сгорбленные фигуры полулюдей-полусобак, но один из этих нелепых уродливых монстров успел сильно хлестнуть кнутом по ноге Фрейра. Погруженный в мрачные порождения своего сумрачного мозга, человек- зверь не сразу понял свою ошибку. Он оскалил пасть с мощными клыками в отвратительной усмешке, делающей представителей его расы похожими на гиен или диких собак. Потом поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом гиганта.
– Получи! – проревел Фрейр, изо всех сил пнув его ногой.
Человек-зверь завизжал и скуля понёсся прочь, опрокидывая все на своём пути. Хохот Фрейра ещё несколько минут громыхал над толпой.
– Почему ты его не убил? – спросил Мьольнир, нервно сжимая рукоять топора. – Это был один из тех, кого гоблины называют кобольдами. Они убивают гоблинских боевых волков и пожирают их.
– Кобольды не опасны, – с улыбкой ответил гигант. – Они живут среди собак, едят, как собаки, и трусливы, как собаки… Они недостойны того, чтобы марать о них меч.
Гномы Мрачно переглянулись. В горах люди-собаки верховодили стаями гиен и волков, иногда приводили их к самым границам гномовских поселений, где крали и пожирали детей.
Тилль-следопыт тоже вздрогнул. Но взгляд королевы успокоил его, и он, опустившись на корточки рядом со своей собакой, в свою очередь прошептал что-то ей на ухо, чтобы погасить её инстинктивный
