На этом углу Сохо было еще довольно тихо, поскольку часть толпы ринулась вперед, чтобы не пропустить начало состязаний, тогда как другая бросилась назад, к финишу. Кто-то налетел на Марионетту, пока она, задумавшись, брела по улице.

— Прости, дорогуша, — произнес нетвердый голос, и в лицо ей пахнуло винными парами. Женщина в заляпанном, видавшем лучшие времена пиджаке и матросских брюках, вцепилась, чтобы удержаться на ногах, в косяк двери, которая вела в кабачок «Йорк минстер». — Забег уже кончился, да?

Марионетта с легким отвращением отодвинулась. Это была Сюзанна Менлав, вечно пьяная художница, чьи картины, если верить Тони, висели в галерее Тейта!

— Вон они бегут, — сказал она, отстраняясь.

Сюзанна посмотрела на нее мутными глазами.

— Что случилось с твоим лицом? — спросила она резко.

Рука Марионетты взлетела к щеке. Женщина, шатаясь, снова приблизилась.

— Какой кошмар! Это был мужчина? Готова поспорить, это был мужчина…

Марионетта повернулась. Уже слышались крики толпы. Официанты приближались. Новые зрители выходили из кабаков, желая посмотреть состязание. Сюзанна Менлав злобно грозила чему-то или кому-то невидимому впереди нее.

— Мужчины! — Она кричала почти басом. — ЧЕРТОВЫ мужчины!

Шум толпы все нарастал. Появился первый официант, лицо красное, бутылка с бокалами все еще на подносе, который он должен донести в целости и сохранности до финишной прямой. Почти наступая ему на пятки, промчались еще двое, явно при последнем издыхании, с перекошенными от напряжения лицами, потом еще один участник. Толпа восторженно приветствовала их.

Сюзанна Менлав заметила официантов, и ее лицо приняло странный свекольный оттенок. Она обвиняюще вытянула палец в направлении бегущих, которые мелькали перед глазами, как что-то черное и белое, и заорала:

— ЧЕРТОВЫ мужчины! Все ваша вина! Вы все виноваты! — Она, шатаясь, вышла на дорогу. Один из официантов, отвлекшись, уронил свой бокал. Толпа застонала.

Марионетта поспешила прочь. Победитель уже у финиша. Придется обойтись без подбадривания Марио, куда важнее поговорить с Лино, передать ему ужасные новости. Возможно, ей удастся отвести его в сторонку и тихо поговорить. Только не здесь, в этом хаосе. Может быть, в церкви Святого Патрика или в саду, рядом с храмом Святой Анны…

Когда девушка свернула на Уордор-стрит, то услышала приветственные крики. Значит, победитель достиг финиша. Она вертела головой из стороны в сторону, разыскивая в толпе Лино. Все больше участников приходили к финишу под громкие одобрительные вопли толпы. Родственники пытались пробиться, чтобы высказать одобрение своим сыновьям, мужьям, братьям. Восторженные официанты с мокрыми от пота крахмальными воротничками хлопали друг друга по спине, обмениваясь впечатлениями.

— Джованни уронил свой поднос на первом же повороте!

— Ты видел физиономию Энрико, когда я промчался мимо?

Наконец она заметила голову Лино. Он стоял и смеялся вместе с другими официантами. Одновременно ее внимание привлекло кое-что другое на противоположной стороне улицы: небольшая группа людей в синих касках, пробирающихся сквозь толпу. Девушка протиснулась мимо зевак, стараясь добраться до Лино, но тут увидела знакомое лицо.

— Тони! — крикнула она. — Тони! — Она подошла к Лино одновременно с братом, как раз вовремя, чтобы услышать, что говорит человек в коричневом костюме, идущий рядом с ним. Это был детектив, посетивший их кафе после драки.

— Лино Ринальди, — говорил он, — я арестовываю вас по подозрению в убийстве некой… — Он заглянул в записную книжку. — Сильвии Конти. Вы имеете право ничего не говорить, но все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас как показания…

Марионетта остолбенела. Ведь там был Тони, ее брат. Он вытащил наручники и грубо заломил руки Лино за спину.

— Вы с ума сошли? — возмутился Лино, расширив глаза от изумления. — Сильвия вовсе не убита… Я ее вчера видел!

Толпа, собравшаяся вокруг, замолчана. Стоящие рядом с Лино официанты изумленно таращили на него глаза. Послышался металлический звук, это Тони защелкнул наручники. Лино с потрясенным видом повернулся к детективу.

— Я ее вчера видел! — повторил он. Лицо его побелело. Он слегка споткнулся, поворачиваясь к Антонио, который держал его за руку. — Ведь она не умерла? — спросил он.

Тони отвернулся и промолчал.

Один из приятелей Ринальди сделал попытку вмешаться.

— Послушайте, вы не можете вот так прийти сюда и…

Тони отмахнулся от него.

— Боюсь, что можем, сэр, — сказал он вежливо.

Молодой человек удивленно уставился на него.

— Тони Перетти! Как можешь ты так поступать с одним из нас? Мы же вместе учились…

Марионетта заметила, как брат отвел глаза, стараясь казаться равнодушным.

— Пошли, сэр, — сказал детектив арестованному. — Сюда. — Он принялся проталкиваться сквозь толпу, за ним Тони потащил сопротивляющегося Лино. Сзади шли два констебля. Марионетта будто приросла к месту, когда они проходили мимо.

— Ужасно… — пробормотал кто-то в толпе.

— Не похож он на убийцу, — заметил другой.

— Весь день испортили, — ругнулась женщина с целым выводком детей.

Лино повернулся и заметил Марионетту.

— Помоги мне! — крикнул он в отчаянии. — Я не понимаю, что происходит! Я ничего не делал! Я ничего не делал, Марионетта!

Услышав имя сестры, Тони резко повернулся и не успел заметить взгляд, который Лино Ринальди бросил на Марионетту, взгляд невинного, молящий о помощи единственного человека в толпе, которому его судьба могла быть небезразлична. Не увидел констебль Перетти и то, как Марионетта с бледным напряженным лицом исчезла, когда толпа приблизилась к фургону, чтобы получше все видеть.

— Интересно, в каком ресторане он работает? — спросил один из мужчин, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Не знаю, но жаркое в ближайшее время заказывать не буду, — проговорил кто-то, стоящий рядом. — Кто знает, что там может оказаться!

— Типично по-итальянски, черт бы их побрал, — раздался тихий голос, когда дверца фургона захлопнулась. — Банда головорезов, вот кто они такие!

Фургон взревел мотором и двинулся. Люди начали расходиться, чтобы вернуться к более приятным воскресным делам на экзотических улицах Сохо.

В этот вечер обитатели дома, где жила семья Перетти, услышали из их квартиры шум страшной ссоры. Мужчины отрывались от своих газет, женщины — от приготовления макарон, все напрягали слух, чтобы разобрать слова. Даже дети, обычно шумно играющие в прятки на лестнице и в подъезде, теперь стояли молчаливыми группами, каким-то образом ощущая всю глубину гнева, исходящего из квартиры номер сто четыре. Они могли расслышать громкий голос Тони Перетти, более низкий — его отца, но сильнее всего поразил их третий голос, голос тихой маленькой Марионетты со шрамом на лице. Последнее время она редко поднимала глаза и держалась замкнуто, а теперь кричала, как торговка рыбой, и все могли ее слышать! Миссис Рокка, подметавшая пол на первом этаже у своей квартиры, расширила поле деятельности и поднялась аж до третьего этажа, чтобы получше слышать.

Марионетта металась взад-вперед по квартире, все еще бессознательно сжимая большую ложку, которой мешала соус для ужина. Тони сидел за столом, закрыв уши ладонями.

— Бога ради! — отбивался он. — Я не устанавливаю законы, я их только исполняю!

— Лино ни в чем не виноват, Тони. Он ничего не делал!