тело у парня было великолепное.
— Ирак, брат, — сообщил он.
— Ирак? — эхом отозвался Тео.
— Я морпех. Бывший.
— Растафарий, христианин и бывший морской пехотинец?
Двойник Колтрейна отпустил край футболки и пола ее опала, закрыв рану.
— Я отошел от расты, — сказал он. — Хайле Силассие был великим человеком, очень великим, но он не был Мессией. Мессия может быть только один.
— Так думают очень многие, — согласился Тео. В глазах его начали плавать туда-сюда крошечные огонечки, миниатюрные рыбки.
— Раста была у меня, ну, типа, временной фазой — после возвращения из Ирака, — объяснил коммандос Колтрейн. — Я не смог просто вернуться домой и приладиться к обычной жизни.
— Это я понимаю, хорошо.
— Мы совершали там
— Знаю.
— Нам говорили: вы направляетесь туда, чтобы спасти их задницы. Не верь, друг! Ничьих задниц мы там не спасали. Просто разнесли всю страну вдребезги. А Ирак — это колыбель цивилизации, ты знаешь?
— Да, я… я что-то читал об этом.
— Там находился Райский сад. В Басре. — Колтрейн шлепнул себя ладонью по лбу, изображая слепящее озарение. — Я патрулировал Райский сад, друг, с висевшими на моем ремне гранатами, готовый пристрелить каждого сукина сына, какой только дернется. А это неправильно.
— Нет, это неправильно, — Тео переминался с ноги на ногу. Рана в боку горела, жглась — так, точно на ней готовили барбекю из микробов. — Послушайте, мне нужно идти. Возьмете у меня немного денег?
— Сколько их тебе нужно, брат?
— Да нет, это
Коммандос Колтрейн широко улыбнулся.
— Ты думаешь, я вроде как попрошайка, брат? Мне не нужны твои деньги. Мне нужно распространять слово Иисуса.
— Я понимаю и ценю это. — Тео попытался придумать, что бы еще такое сказать, не столь неуклюжее и вдруг потерял сознание. На миг-другой, не больше. Ровно на такое время, чтобы успеть оказаться в руках морпеха, вцепиться в его твердые, точно скалы, мышцы и сохранить более-менее стоячее положение. — Извините, извините.
— Шел бы ты лучше в больницу, чувак, — сказал Колтрейн. Теперь он произносил каждый слог с преувеличенной четкостью, словно сомневаясь в способности Тео усвоить добрый совет. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответил Тео, пошатнувшись, но и поняв одновременно, что ноги снова держат его.
— Пусть они там залатают твое тело, а после наполни его Иисусом, — сказал Колтрейн. — У меня это получилось.
— Спасибо, — ответил Тео. Он уже снова поплелся по тротуару и вдруг почувствовал, что в его ладонь втиснулись какие-то бумажки. Оставалось только надеяться, что это были не деньги из столь непросто доставшегося Колтрейну пособия.
— Прочти это, брат, — прозвучал за его спиной звонкий голос. — Это самый важный документ, какой ты когда-нибудь читал. Он изменит всю твою жизнь. Гарантирую, брат.
— Спасибо, большое вам спасибо.
Тео ковылял по улице. Теперь ему следует прямиком топать в больницу, иначе он до нее вообще не доберется. Если его кто окликнет, он не станет обращать на это внимание. Одна нога вперед, потом другая, марш, марш, марш.
Какое-то шестое чувство заставило его резко затормозить. Он едва не врезался в металлический столб, вделанный в край тротуара. Столб походил на распятие с иконой автобуса наверху и поперечиной, на которой были выведены названия улиц и номер: 12.
Тео, качнувшись, вступил под навес остановки, сел. Расстегнул до середины молнию на кожаной куртке, сунул за пазуху брошюрку Колтрейна и снова застегнулся. У него осталось впечатление, что внутри все как-то сырее, мокрее даже, чем можно было ожидать от раны, и вправду такой поверхностной, как уверял Нури.
Присел — это он правильно сделал. Отличная идея, ноги ее одобрили. Слишком уж долго он шел. Ну и хватит, больше идти некуда. Белый с ружьем его уже не нагонит, проститутка тоже не схватит за руку, требуя отсоса. Можно и отдохнуть.
— Извините, — раздался прямо над его ухом женский голос.
Тео повернулся. Рядом сидела на скамейке женщина — лет сорока, с добрыми глазами, большим носом и длинными темными волосами. Только она одна и ждала вместе с ним автобуса.
— Надеюсь, я не покажусь вам нахалкой, — сказала она, — но, по-моему, я вас где-то видела.
— Не думаю, — ответил Тео. — Я не из Нью-Йорка.
— Может, по телевизору?
— Возможно, — согласился он. — Я… я писатель.
Заминка Тео объяснялась тем, что он рылся в своем мозгу, пытаясь приискать для себя какое-нибудь другое определение. Но он слишком устал, слишком ослаб, чтобы играть в глупые игры.
— Правда? — в голосе женщины прозвучала неподдельная почтительность, требовавшая лишь минимального поощрения, легкого толчка, чтобы обратиться в открытое преклонение. — А можно спросить, какие книги вы написали?
— Всего одну, — вздохнул Тео. — Она называется «Пятое Евангелие».
Глаза женщины сузились, между бровей обозначилась складка — она пыталась понять, знакомо ли ей это название.
— Не думаю… простите; не думаю, что она мне попадалась.
Облегчение Тео испытал настолько сильное, что даже улыбнулся. Похоже, Бог все-таки есть.
— Не страшно, — сказал он.
— Мы с мужем поженились не так уж и давно, — пояснила женщина. — Времени для чтение у нас теперь остается меньше, чем было когда-то.
— Не страшно.
— А ваша книга пользуется успехом? Я хочу сказать, смогла она добиться… того, на что вы надеялись?
Он снова улыбнулся. Какая она умная, это женщина. Искусная собеседница. Не спрашивая о цифрах, даже не упоминая об объеме продаж, она старается не ранить его достоинство. То, как она сформулировала вопрос, позволяет считать успехом и продажу нескольких жалких сот экземпляров — если, конечно, надежды, которые он возлагал на книгу, были достаточно скромными. Подумать только, случайная встреча на остановке автобуса, а сколько такта, сколько доброты.
— Ну, с учетом всяких обстоятельств, продается она очень хорошо, — сказал он. — Сам не знаю, почему.
Женщина кивнула, уже подыскивая наиболее безопасный способ поддержания разговора.
— А кто ваш издатель?
— «Элизиум».
— «Элизиум»! — и снова ее уважение оказалось несомненно искренним. — Обязательно Джо расскажу, то-то он удивится! «Элизиум» издал совершенно чудесную книжку, мы так ей дорожим! Она перевернула всю нашу жизнь!
Тео улыбался и не мог остановиться. Если улыбка станет еще шире, у него, глядишь, голова отвалится.
— Хорошо, когда такое случается, — сказал он.
— Ой, это еще не все! — восторженно продолжала женщина. — Мы заказали ее в «Амазоне»,
