время воров, разбойников, взломщиков, обысков, пожара, наводнения. Я убежден, что никто не выдержит такого напряжения долго и очень скоро пойдет в государственный банк. Государственный банк выдает квитанцию и отвечает только за переданное ему состояние, но не за какие-либо проценты. В остальном любому остается еще и третья возможность, а именно, работать со своими деньгами. Создавать заводы и производить товары, участвовать в международных предприятиях, делать свою жизнь богаче и прекраснее, поддерживать искусство и литературу, то есть использовать свои деньги с пользой.
Но ведь может такое быть, что в каких-либо целях срочно нужен частный капитал, например, для испытания изобретений, образования компании, общества, поддержки молодого, прилежного мастера, деловых людей и т. д.
Для начала это не имеет никакого отношения к сломлению кабалы процента! Потому что, во-первых, нужно логично допустить, что капиталист после уничтожения процента более не будет иметь возможности вложить свои деньги совершенно надежно и спекулировать интересом от процента, что он всё больше будет склоняться рисковать своими деньгами в тех целях, где недостаток или потребность в деньгах намного меньше. Сейчас же как раз наоборот: разве от старательнейших предпринимателей, умнейших изобретателей не всегда слышишь обвинения в том, как тяжело в маммонистическом государстве получить деньги на эти цели, если не гарантирована рента? Во-вторых, задачей будущего государства должно стать оказание огромной поддержки любой прилежной силе. Это пытались уже сделать и в старом бюрократическом государстве, но так скупо, что зачастую вместо развития получали торможение и недовольство определениями, связанными с получением государственной поддержки. В-третьих, следует заметить, что если у людей есть готовность работать, то с ее помощью можно достичь очень многого. Радость от работы, прилежание и старание немецкого изобретателя, инженера, мастера настолько велики, что если дать государству право участия в творениях счастливых изобретателей, то с высокой вероятностью можно ожидать и выделения на эти цели денежных средств (пример: Англия).
Сломление кабалы процента обязательно приведет к уменьшению состояния.
Ого! Кто это утверждает? Ну и ну! Конечно, это справедливо в отношении тех, кто свою жизнь настроил на получение процентов, а не решился трудиться; при нынешнем положении вещей у него и через 20 лет с его пятью процентами состояние останется в неприкосновенности. Что ж, в таком случае мы на верном пути. Мы хотим сломить кабалу процентов, мы хотим прекратить деятельность рантье — вот что должно быть высшим идеалом гражданина. Мы не хотим больше тонуть в болоте маммонизма, мы не хотим больше терпеть, чтобы хоть один, хоть многие жили уютно на свои проценты, что значит — за счет других. Впрочем, вернемся к вопросу.
Совершенно неверно то утверждение, что сломление кабалы процентов могло бы привести к отмене и к уменьшению состояний. Напротив, сломление кабалы процентов развивает образование состояний по причине освобожденного и разгруженного от выплаты процентов, создающего ценности и товары труда.
Сломление кабалы процентов ведет, как мы видели, ко всеобщему удешевлению всей жизни, оно разгружает нас от чрезмерного налогового бремени, так что в будущем для каждого рабочего человека должны открыться новые, лучшие возможности делать накопления.
И ещё один момент: работа промышленности по производству товаров и ценностей, работа торговли и ремесел в результате сломления кабалы процента нисколько не будет затруднена, а наоборот, будет развиваться.
Что будет иметь рабочий от того, если капиталисты больше не будут получать проценты?
Собственно, этот вопрос можно было бы и не задавать. Во-первых, осознание того факта, что капиталисты эксплуатируют рабочих, было первым призывом к борьбе рабочего класса, во-вторых, мы вполне ясно и четко разглядели, что именно рабочие в форме косвенных налогов в огромной степени привлекаются к выплате ссудных процентов, о чем уже говорилось выше.
Семейные узы слабеют и разрушаются, если детям не могут оставить состояния.
Надо же, как сформулировано! В общем-то я считаю, что деньги имеют мало чего, или вообще ничего общего со смыслом семьи. Или вы слышали, что дети состоятельных людей больше зависят от своих родителей, чем дети бедных родителей, или же что богатые родители любят своих детей больше, чем менее обеспеченные? Что вообще важнее для детей, чтобы родители им дали максимально хорошее воспитание и обеспечили хорошее образование, воспитали их старательными, здоровыми и мужественными людьми или чтобы они оставили после себя много денег? Без сомнения, нужно признать справедливым стремление обеспечить будущее детей также и финансово. Это стремление, в смысле накоплений, ни в коем случае не будет ущемлено в результате сломления кабалы процентов. Напротив, возможности накоплений станут больше, если наше народное хозяйство будет освобождено от всеохватывающего давления кабалы процентов. На примере мужчины с доходом в 10.000 марок и доходом от ренты в 5.000 марок мы видели, что все средние и малые состояния сейчас фактически обворовываются, очищаются от «полезного жирка» прямыми и косвенными налогами. Нельзя же каждый раз повторять одно и то же: ссудный процент, выплачиваемый малым и средним состояниям, — это иллюзия, денежный обман, вращение по кругу. Очень крупный ссудный капитал красиво расписал и распространил по всему миру веру в святость и неприкасаемость процента с помощью находящейся в его руках прессы. Она дает каждому видимое участие в прекрасном, завораживающем процессе получения дохода от процента с тем, чтобы усыпить опасные мысли, связанные с ленивым и безработным получением процента и побуждающие к объединению товарищей по борьбе. Это делается во благо защиты «высшего добра» — маммонизма.
Чиновник, государственный служащий скажет: Государство не может отказаться от своих обязательств перед тем, кто ему верит.
Что значит обязательства? Может быть моральнее согласиться раздавать обещания, о которых государство уже наперед знает, что оно сможет эти обещания выполнить лишь тогда, когда у тех, кто ему верит, оно возьмет этот процент в той же сумме в виде прямых и косвенных налогов — где же здесь мораль? Не честнее ли согласиться: я, государство, смогу заплатить проценты, если соберу столько же налогов; но тогда, во время войны, мне обязательно нужны были деньги и поэтому я, государство, устроило обман с военным займом; прости, любимый народ, это же было сделано для тебя, и теперь не будем больше играть в прятки; я, государство, не плачу проценты, а ты, налогоплательщик, не должен будешь платить налоги для получения мной денег на уплату этих процентов, что существенно упростит наши отношения. Мы сэкономим на громадном налоговом аппарате и на таком же огромном аппарате службы процентов. Не правда ли, договорились? А вы, господин Шайдеманн, в другой раз не пишите вашу фамилию как государственного секретаря старого, скомпрометированного правительства на каждой колонне с плакатами под дурацкими заявлениями относительно безопасности и неприкосновенности военного займа. Вы компрометируете лишь самого себя, а пользу от всего этого обмана получает лишь один единственный крупный капитал.
Финансовые политики и банковские специалисты объявят невозможным сломление кабалы процентов в военном займе и государственных долгах, так как это будет равнозначно банкротству государства.
Простите меня, но по Вашим словам мы и без этого уже государство — банкрот, или должны им стать. Общественное же заявление о государственном банкротстве было бы самой большой глупостью, которую мы могли бы сделать; оно бы раньше времени к фактической неспособности теперешних властителей прибавило еще и историческое подтверждение этой неспособности.
Зачем объявлять себя банкротом, — ведь если я переложил 3 марки из правого кармана моих брюк в левый, то разве я не должен объявить себя банкротом правой штанины?
То же самое было и с военным займом: Рейх вынимает из кошельков народа первые действительно имеющиеся миллиарды, затем деньги снова потекли обратно; затем новый займ и снова деньги потекли обратно; и снова пришел насос займа и снова выкачал миллиарды, и снова они пришли обратно, всё шло хорошо, пока игра не повторилась 9 раз и государство в итоге наделало долгов на 100 миллиардов. Результат — у народа в руках 100 миллиардов прекрасно напечатанной бумаги. Сначала все воображали, что стали настолько-то и настолько-то богаче, затем пришло государство и сказало: «Это ужасно, у меня 100 миллиардов долгов и я стою перед банкротством». Да, ну почему же? Это же всего лишь самообман! Я же никак не могу стать банкротом, если я свои деньги как угодно часто перекладываю из одного кармана в другой. То есть, по поводу государственного банкротства в отношении наших внутренних долгов по
