скажите, кого предположительно вы видели.

Хизер какое-то время грызла ноготь, а потом наконец вынула палец изо рта.

– Думаю, это был Рэндалл Эйсон, – призналась она, поглядев на Калли в расчете на поддержку.

Тем временем стихии за окном, видимо, сговорились по очереди демонстрировать свою силу: едва начал стихать дождь, как с новой силой взревел ветер.

– Нынешние дорожные условия можно охарактеризовать только одним словом – ужасные, – пропищала Хилари, ведущая прогноза погоды на «Скай уан». – В Кенте и Суссексе ожидаются наводнения, а с юго-запада надвигается очередной циклон. Совет от «Автомобильной ассоциации»: если вы собрались куда-то ехать, лучше останьтесь дома.

Внезапно она сложилась пополам и исчезла, поскольку в маленьком, встроенном в стену телевизоре со щелчком пропал сигнал. Освальд Финч с отвращением швырнул телевизионный пульт на свой прозекторский стол:

– Глупая баба! Не могу поверить, что дождь в Англии становится сенсацией.

– А я не могу поверить, что ты все еще здесь, – отозвался Брайант, поглядев на часы.

– Я тоже. Я ведь должен был уйти на пенсию пятнадцать лет назад. – Старый патологоанатом со скрипом поднялся с кресла и пожал Брайанту руку. – Я мог бы проводить остаток дней в рыбацком домике с видом на Ла-Манш. Он уже куплен и оплачен, но чувствую, он уйдет под воду, прежде чем я туда доберусь. Я застрял здесь, и в этом, чтоб тебе пусто было, виноват ты.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Ты отлично знаешь, что министерство внутренних дел не может платить молодым лаборантам нормальную зарплату, потому что не в состоянии приобрести для них современное оборудование, а ребятки не могут работать со старьем, вот меня и шантажируют, заставляя остаться.

– Тут курить можно? – спросил Артур, вытаскивая трубку из верхнего кармана.

– Нет, нельзя. Тебе понадобилась моя помощь посреди этой чертовой ночи. Ты прекрасно знаешь, что они согласны прибавлять мне пенсию только в том случае, если я два дня в неделю работаю на тебя. Таким образом, вместо того, чтобы наслаждаться свежим воздухом, я травлюсь формальдегидом и зарабатываю ревматизм, сидя в сыром кэмденском подвале два раза в неделю.

– Я думал, вам дают новое здание. – Брайант с отвращением огляделся.

– О да, – фыркнул Финч. – Правда, мне до этого не дожить. Дело могло бы выгореть, если бы ты не довел всех до белого каления, взорвав собственный кабинет.

Эта часть морга находилась в старом школьном спортзале. Там, куда раньше приходила молодежь Кэмдена, чтобы потренироваться, теперь были только ушедшие души, ждущие, когда их материальную оболочку вскроют для исследования.

– Ладно тебе, старый нытик, сыграем лучше в баскетбол. – Артур показал на стальное кольцо, все еще прибитое к дальней стене.

– В моем возрасте попытка встать со стула уже становится событием олимпийского масштаба. – Финч с тоской покосился на кольцо. – Единственное, что мне теперь по зубам, – это пончики. Помнишь, когда-то я занимался бальными танцами? Сейчас даже туфли не надеть.

– Надеюсь, эта слабость не перекинулась на твои мозги, – довольно грубо вставил Брайант.

– Полагаю, ты здесь по поводу мистера Коупленда, – пропуская мимо ушей последнее замечание, сказал Освальд.

– Это он там в углу? – энергично поинтересовался Артур.

Финч подвел его к блестящему металлическому контейнеру, по форме напоминающему огромную коробку для фаст-фуда.

– Вот что дает мне твое начальство вместо стерильной лаборатории. Эти ящики предназначены для полевых условий и чертовски неудобные. Приходится залезать на табуретку, чтобы взяться за края, а Они вдобавок острые. Смотри.

Брайант забрался наверх вслед за патологоанатомом и заглянул в лоток. Перед ним лицом вниз лежал тучный белый мужчина. Синяки лиловели на его пояснице, как раздавленные цветы. Черный ушиб в складках шеи расцвел рваными малиновыми лепестками.

– Я хотел вскрыть ему шею до твоего прихода, но официанты сверху все время таскают мои инструменты, – пожаловался Освальд. – Вчера они взяли мой резец для черепа, чтобы вскрыть банку маринада. И вообще – почему я здесь один? У меня есть только лаборант на полставки, но нет помощника по вещдокам. Ни записей, ни видео – ничего. Фотографа и свидетеля-полицейского я должен делить с городской полицией, хотя мне и обещали дополнительные ставки. – Он машинально щелкнул труп указательным пальцем. – У патологоанатома времен Джека-потрошителя было куда больше технических возможностей. Должен сказать тебе, Артур, в последние несколько лет у меня заметно поубавилось веры в систему. Когда мы решаем, что какие-то заблудшие души должны быть изолированы от общества, начинается такая тряска, что мы счастливы, если удается найти суд, который согласен упечь их за решетку. Когда доктора проверяют заключенных на предмет пяти основных признаков психических отклонений – расстройство личности, психоз, невроз, нарко- и алкогольная зависимость, – в лучшем случае один из десяти обследуемых может считаться психически здоровым. В тюрьмах сидят более семидесяти тысяч человек, а это значит, что более пяти тысяч из них функционально психотичны. И каждый раз, когда вы ловите очередного преступника, проблем только прибавляется.

– Ты прав, Освальд, нам надо просто оставить их на воле, чтобы поубивали друг друга. Ты видел заголовок в «Кэмден нью джорнал» на этой неделе? «Ямайские хулиганы сожгли малыша». Странно, что матери до сих пор не додумались дежурить у школы в бронированных машинах.

– Твой сарказм ни к чему.

Быстрым движением скальпеля Финч рассек шею Эллиота Коупленда, обнажив травму основания черепа.

– Посмотри-ка сюда. Не правда ли, жуткая трещина? И такая здоровенная. Первый и второй шейные позвонки сломались, передний и задний туберкулы раздробились, значит, удар был слева. Масса разрывов миофибриллы, довольно очевидных. Удар нанесен большим плоским камнем?

– В общем, да, – подтвердил Брайант. – Кроме прочего, там был кусок тротуарной плитки.

– Гм… Полагаю, под тяжестью этого камня он и упал. Нос сломан. Типичный несчастный случай на производстве, разве что у него нет синяков на голенях – то есть приземление было мягким. Он явно работник физического труда, судя по состоянию его рук. Джон позвонил мне и объяснил насчет синяков. Сначала я думал, что покойника убило одним ударом, но это еще до того, как я его почистил. Рот и нос оказались наглухо забиты землей.

– Ничего удивительного. Коупленд упал лицом в яму, заполненную грязью.

– Дело не в этом, старина. Он сделал глубокий вдох уже после удара. Помнишь ужасную трагедию в Аберфане, когда гора угля погребла под собой школу в Уэльсе? Так вот самое чудовищное в этой истории – угольная пыль. Она хлынула, как вода, и те, кто выжил при обрушении школы, задохнулись. Так и здесь. Образовавшие суспензию мелкие частицы сажи, глины, песка, растительных остатков и не подверженных биологическому разложению субстанций вроде гранул полистирола хлынули Коупленду прямо в горло. Он не смог подняться из-за тяжести, придавившей его к земле, а потому захлебнулся. Жуткая смерть, но, по крайней мере, быстрая. Я сделал стандартное обследование внутренних органов: судя по состоянию печени покойного, он был алкоголик, и это ослабило прочность его кровеносных сосудов. Его желудок набит полупереваренной пиццей, высокое содержание соли – пьяницы любят соленое. Я только не понимаю, почему он здесь. Обычно ты вытаскиваешь меня из постели из-за убийств.

– Но это как раз и есть убийство, – сказал Артур, ища, что бы такое съесть. В конце концов он нашел у себя в плаще упаковку конфет «Лав хартс». – Он стоял позади грузовика, сбросившего свой груз. Что- нибудь противоречит этой гипотезе?