Когда они прибыли в заведение миссис Спенсер, дверь открыла Кэрри, и Гидеон на мгновение испытал ужас. Неужто Джим опять сбежал? Или это Фэрхейвен опередил их? Однако Кэрри на его вопрос только рассмеялась и, подмигнув, сообщила, что у Джима перерыв, который он проводит в обществе Нэнси.

– А миссис Спенсер здесь? – спросил Гидеон.

– Она имеет обыкновение отдыхать после обеда, мистер Нейлор, поскольку большую часть ночи проводит на ногах.

– Понятно. Мы подождем в гостиной, Кэрри. Пришлите к нам Джима, как только он спустится вниз. И, Кэрри…

– Да, мистер Нейлор?

– Вы помните клиента Лиззи? Такой мистер Драббл…

– Что все время хлюпал носом?

– Он самый. Он должен сегодня опять прийти. Попозже. Не принимайте его, пока не сообщите о нем мне.

– Да, сэр. Э-э-э, а что ваш друг? Он будет ждать вместе с вами, или, быть может, у него такое настроение, что ему хочется общества? – Кэрри похлопала ресницами и потянула свое платье, якобы оправляя его, хотя на самом деле хотела, чтобы ее грудь обратила на себя еще большее внимание.

Тони усмехнулся:

– Не сегодня, дорогуша. Прости.

– Спросить все равно можно – вреда не будет, правда, сэр? – сказала она, выскальзывая за дверь.

Тони оглядел гостиную.

– Имея в виду, в каком районе города мы находимся, дом выглядит весьма пристойно, Нейлор.

– Конечно. Вот увидите: придет Джим, и атмосфера здесь станет еще более впечатляющей.

Тони улыбнулся.

– Могу себе представить. Правда, я, конечно, не могу отнести себя к завсегдатаям подобных местечек. Я проводил время в доме семьдесят пять по улице Сент-Джеймс, с тех пор как вернулся из Европы. На Полуострове таких женщин хватало. – Тони немного помолчал, а потом поинтересовался: – Вы женаты, Нейлор?

Гидеон удивленно взглянул на него.

– Нет, милорд. Участь инспектора такова, что вряд ли найдется женщина, которая пожелает разделить ее. Вечно нет дома. Общается со всяким отребьем. Ловит воришек и кого похуже. Нет, как я могу просить женщину лезть в такое?

– Должно быть, очень суровая, одинокая жизнь. Как у солдата.

– Примерно то же самое, милорд. Хотя, когда я служил в сорок седьмом пехотном, была мысль, что есть к кому возвращаться. Но она не дождалась. Устала ждать.

– Я думаю, что, когда все это кончится, я стану затворником. Наподобие монаха-отшельника. Я, Нейлор, вижу это примерно так: утром встал пораньше, объехала имение, лег спать тоже рано. Житие зрелого добродетельного мужа, – добавил Тони с какой-то странной усмешкой. – Да, не так я рисовал себе свое будущее. Что ж, полагаю, всем нам не останется ничего другого, кроме как взрослеть.

Гидеон был слишком любопытен, чтобы не спросить:

– А как насчет леди Джоанны, милорд? Она – ваш добрый друг и к тому же до сих пор не занята.

– Она меня совсем не ждет, уверяю вас. Ничего похожего. Просто она еще не нашла себе пару. А Джоанна заслуживает кого-то… такого, кто не слишком похож на меня. Ей подошел бы кто-то вроде Неда, – медленно закончил свою речь Тони.

– Она очень заботилась о вас, ее очень беспокоили ваши дела, милорд. Я это сам видел. – Гидеон почувствовал, что заходит слишком далеко. Однако ему было все равно, придется ли сказанное по вкусу этому графу или нет.

– Да, мы всегда заботились друг о друге, Нейлор, но это потому, что мы друзья.

Гидеон был на грани еще одного рискованного намека, но дверь в гостиную распахнулась, и вошел Джим.

Тони встал, а Джим уставился на него, потеряв дар речи. Потом все же заговорил:

– Лорд Эшфорд!

– Да, Джим. Он зашел поблагодарить вас за ваше заявление. Если вы его напишете, – сухо объяснил причину встречи Гидеон.

– Но, Нейлор, я уже благодарен Джиму.

– Спасибо, не стоит. Я ничего особенного не сделал, – проговорил Джим потупив глаза.

– А что особенного вы могли бы сделать, Джим? – поинтересовался Гидеон. – Не подтвердите ли вы, что лорд Фэрхейвен был последним человеком, которому довелось видеть леди Фэрхейвен в живых? Или, возможно, вы видели само убийство?