– Хорошо. Несите свой кувшин и полотенце. И через минуту-другую я буду готов.

Вода не показалась ему достаточно чистой, как и полотенце, но чего прикажете ждать в таком жутком месте? Тони постарался хоть как-то привести себя в порядок: пригладил волосы, почистил брюки и рубашку. Потом он пошел за тюремщиком в комнату для гостей.

Джоанна мерила шагами эту комнатенку, пока ее горничная, рухнув на стул, держала у носа платочек. Хотя тюремные запахи сюда почти не проникали, все же стены были настолько пропитаны вонью, что дамам, естественно, было не очень хорошо.

Услышав шаги за дверью, Джоанна повернулась и увидела Тони и его стража, которые шествовали по коридору. Никогда ей не доводилось видеть Тони в столь жалком состоянии. Даже на похоронах брата он выглядел лучше. Одежда измята и выпачкана, а глаза такие, словно он трое суток не спал. Обычная для него легкая походка стала тяжелой.

Тони встал на пороге как вкопанный, и тюремщику пришлось слегка подтолкнуть его в спину.

– Кое-какое уединение я вам, милорд, обеспечу. Но имейте в виду: я все время буду за дверью, – сказал страж и закрыл за собой дверь.

– Джоанна, тебе здесь не место! – простуженным голосом закричал на нее Тони.

Джоанна даже обрадовалась такому приему, что ж, сразу разговор по делу. Так, пожалуй, проще, чем допустить неизбежную при встрече неловкость.

– Знаешь, Тони, я просто не могла не прийти. Ты один из моих самых близких друзей.

– Раз так, присаживайся. Прошу, Джоанна.

Джоанна уселась на стул, дав знак горничной. Салли встала и отошла к зарешеченному окошку. Можно было тешить себя иллюзией беседы наедине.

Тони еще немного постоял, а потом сел напротив.

– Что ты тут делаешь, Джо? Как тебя твои родители сюда отпустили?

– Они не знают, куда я пошла, – призналась она. – Они думают, что я по лавкам и по магазинам гуляю. Но слухи эти – я просто слышать их не могла. Вот и решила, что мне надо поговорить с тобой. И подумать, что можно сделать.

– А что за слухи? Ладно, можешь не рассказывать. – Тони не стал дожидаться ответа. – Нетрудно представить. Все ясно и так: молодой человек, бессовестный и отчаявшийся, ухаживает за женщиной, которая старше его. Когда она отказывает ему в деньгах, которые нужны ему, чтобы рассчитаться с долгами, он убивает ее.

– Что-то вроде этого, – сказала Джоанна. – Но кто же этому поверит?

– Ох, Джо, не знаю, не знаю. На правду очень уж похоже. Как не поверить? – уныло отозвался Тони.

– Но ты же не убивал, Тони.

– Нет. – Отвечая, он глядел ей прямо в глаза. – Нет, не я убил ее. Но, знаешь, я так себя чувствую, будто тоже душил ее. Понимаешь, какая-то вина есть и на мне, Джо. Я был в отчаянном положении. Я занимал у нее деньги, и она мне давала взаймы. В тот день она тоже меня ссудила, хотя поначалу отказала. Дворецкий только начало разговора слышал, а не всю нашу беседу. Я сумел убедить ее в том, что смогу покончить с азартными играми и что она мне далеко не безразлична. Перед уходом мы, можно сказать, договорились о помолвке. Неофициально, конечно. И на прощание она вручила мне те самые деньги, которые теперь считаются вещественным доказательством.

– Ты любил ее, Тони? – спросила Джоанна. Ей необходимо было знать это.

– Мы были добрыми друзьями. Как с тобой. И взаимная симпатия появилась сразу. Но Клодии были известны мои чувства к ней. А я знал, что она меня любила, Джо. Но могу поклясться: я не вводил ее в заблуждение, я был честен с нею. И была уверенность, что если мы поженимся, то наш брак вполне может сложиться счастливо. Несмотря на мои побуждения.

– Сохранить Эшфорд?

– Да. А что еще я мог предпринять ради имения? Я думал, что ничего дурного не делаю. Немало людей женится даже безо всякой дружбы. И еще, наверное, Клодия думала, что со временем я ее полюблю.

– И ты бы потом ее полюбил?

– Откуда я знаю? Может быть.

– Надо помочь тебе отсюда выбраться, – решительно объявила Джоанна.

Тони только уныло усмехнулся:

– Судебное разбирательство состоится на днях. До него я дотерплю. И, знаешь, у меня такое ощущение, что поделом мне.

– Да ты что? За что ж тебе такое?

– А разве не за что? Неда не стало, а я… не помешал этому… деньги, сколько их там было-то, промотал… Клодию не любил. Тяжко все это. И понимаешь, виноват я, причастен как-то к ее гибели. Правда. Ведь, не повстречай она меня, до сих пор жива была бы.

– Какая чепуха, Тони. Ее чужой, наверно, убил. Гость незваный.

– Я понимаю, что логики в моих ощущениях нет. Но, Джо, я так чувствую, и тут ничего не поделаешь. – Тони поднялся. – Тебе надо идти, а то родители дознаются, чего доброго, где ты пропадаешь. Есть надежда, что после слушания, после этого разбирательства, меня выпустят. Ведь против меня нет настоящих, веских доказательств.

– Ну выпустят тебя, Тони, но покоя все равно не будет, пока кто-нибудь не отыщет подлинного убийцу.