Днем 24 июля мы догнали расписание, когда вошли в гавань Тактояктука в Северо-западном проходе. Здесь Джек и Брин расстались с нами.

У нас получилась довольно бестолковая гонка со временем, насыщенная приключениями. Это был предельно полезный урок для нас и для лодок.

От Тактояктука предстояло проплыть около 5 тысяч километров до Алерта, пересекая отдаленный архипелаг, единственными обитателями которого были горстка эскимосов и население уединенных радиолокационных постов Дальнего обнаружения [32]. Целых четыре года я писал командованию американских и канадских вооруженных сил — т. е. хозяевам этих постов, испрашивая разрешения использовать их в качестве наших баз. В конце концов они согласились на то, что будут содержать там запасы горючего и продовольственных рационов при условии, что мы сами позаботимся об их приобретении и доставке. Авиакомпания «Нордэр» (филиал «Эйр Канада»), снабжающая эти посты, любезно согласилась доставить по воздуху все наши материалы бесплатно, и действительно проделала это в течение июня.

Поскольку у нас не было возможности для переброски снаряжения между постами ДО, нам приходилось брать с собой нужные запчасти, точно рассчитанное количество горючего и продовольствия для преодоления каждого этапа пути с учетом непредвиденных обстоятельств.

Еще в 1977 году во время нашего тренировочного путешествия доктор Джордж Хобсон из «Проекта исследования континентального полярного шельфа» (специальной исследовательской программы канадского правительства в северной Канаде) разрешил нам пользоваться его хижинами в Алерте. Теперь же он предоставил в наше распоряжение все оборудование на его трех главных северных базах (Тактояктук, Резольют и Алерт). Он согласился также устроить для нас склады горючего в самых отдаленных местах с таким расчетом, чтобы те оказались в пределах дальности полета нашего «Оттера». За то, что мы обязались провести ряд гляциологических наблюдений в Ледовитом океане, Джинни и Симон могли теперь жить и работать на их радиобазе.

Из Тактояктука я намеревался осуществлять навигацию с помощью ручного магнитного компаса, ручных часов и солнца. Я был совсем не знаком с Канадским архипелагом (так называются арктические острова у северного побережья Канады), если не считать знание долгой истории экспедиций, пытавшихся преодолеть Северо-западный проход, которые в сотнях случаев расплачивались за это жизнями своих участников.

В наши дни огромные мощные ледоколы способны пробиться через лед между островами архипелага и даже севернее их, однако что касается экспедиций, выступающих, так сказать, в классе лодок, то лишь десятку из них удалось пройти Северо-западным проходом либо с запада на восток, либо в обратном направлении (кстати сказать, они использовали лодки, которые в той или иной степени имели укрытия от непогоды), и все они в среднем затратили на это по три летних сезона.

Компания, которая занималась эксплуатацией лихтеров между Инувиком и Тактояктуком, а при благоприятной ледовой обстановке — и эскимосскими поселениями, расположенными еще севернее, имела свой оффис в гавани. Я отправился туда за добрым советом. Шкипер лихтера с шестнадцатилетним опытом работы в этом районе согласился уделить мне время. Он говорил грубым хриплым голосом со скандинавским акцентом. Я пожал его большую волосатую руку и сказал: «Мы собираемся пройти на небольших открытых лодках вдоль побережья до Спенс-Бей, а оттуда до Резольют. Не могли бы вы дать мне совет об особенностях здешней навигации?»

Он взглянул мне прямо в глаза и произнес: «Вы сумасшедший».

«Да нет же, — я показал ему свою карту и компас, — у меня самые современные карты и отличный компас».

«Вы сумасшедший. Выбросьте их».

Я почувствовал раздражение, но постарался скрыть его.

«А какими средствами навигации пользуетесь вы?»

Шкипер подошел к окну и указал на мощный буксир, волокущий лихтер. В глазах моряка светилась гордость.

«На буксире есть все. Он может идти полярной ночью. Радиолокационные ответчики, эхолоты, и мы держимся глубоководных фарватеров. Вы же, — он с сожалением покачал головой, — вы же должны прижиматься к берегу, чтобы избежать встречи со штормами, а там неминуемо будете садиться на мели. Их тысячи, — шкипер заговорил так, будто наслаждался звуками своего голоса, — кроме того, вы не сможете преодолеть сотни глубоководных заливов из-за страха перед сильным ветром и крупным волнением, поэтому вам придется держаться береговой черты, которая подобна электрокардиограмме— вверх, вниз, вверх, вниз — или американским горкам. И вам придется все же удаляться от берега и таким образом жечь больше горючего. В основном вы будете плыть в тумане. Никакого солнца, поэтому только по компасу. Вы поняли меня?»

Шкипер показал свою карту Кембриджского залива, который расположен в сотне миль восточнее, как раз у нас на пути. Своим толстым пальцем он указал на надпись: «На показания магнитного компаса в этом районе полагаться нельзя». Покровительственно посмотрел на меня: «Слишком близко магнитный полюс, как видите. Оставайтесь-ка лучше в Таке. Отдохните».

Я поблагодарил его.

Когда я уходил, шкипер крикнул мне вслед: «Попробуйте плыть, ориентируясь по обломкам, которые оставили здесь другие сумасшедшие. Тут их великое множество».

26 июля мы попрощались с Джинни и Симоном. Бози на месте не оказалось, он охотился за гоферами [33]. Джинни сказала, что она переберется в Резольют, как только начнут ослабевать мои радиосигналы. За тридцать пять суток нам предстояло не только преодолеть около 5 тысяч километров по Северо-западному проходу, на что по традиции уходит три сезона, но также пройти еще 800 километров дальше на север, так как нашей целью был не только сам проход. Мы должны были достичь какой-либо точки, откуда можно добраться уже на лыжах до нашей зимней арктической квартиры, прежде чем начнет формироваться молодой лед, когда нам придется оставить вельбот. Солнце скрылось в оранжевой дымке, когда мы с Чарли покинули Тактояктук на бостонском вельботе и легли курсом на восток, навстречу беспокойной зыби.