придется расстаться с бородой и частью прически».
Если последнее замечание не избавляло меня от собеседника, разговор продолжался.
«Если вы устраиваете САС как солдат, — говорил я, — приходите снова, и мы потолкуем уже на другую тему. Если вы все еще не оставите свою затею, то вам придется уволиться с работы и трудиться от зари до зари здесь, чтобы помочь продвинуть наши дела».
«Какая оплата?»
«Оплата? У нас нет таковой. Это экспедиция. Здесь не платят».
«Но вы говорите, что путешествие может продлиться три года! На что же мне жить?»
«Оно продлится по меньшей мере три года. Однако может случиться, что мы будем не готовы выступить, как планируется, в 1975 году. В таком случае мы продолжим работу до тех пор, пока все не образуется. Обычно мы заняты в дневное время, поэтому вы сможете найти себе вечернюю работу или работать по уикендам, чтобы обеспечить существование».
«А что будет, если вы не заручитесь поддержкой? Говорят, у вас нет ни судна, ни самолета».
«Настанет день, и мы все же выступим».
«Да-а, но если я оставлю свою работу, то не получу ее никогда. Я должен быть уверен хотя бы в том, что экспедиция все-таки состоится».
«Можете быть уверены».
«Вам хорошо говорить, у вас звание капитана и вы „сэр“. Вам не нужно работать».
Это замечание обычно заставляло меня выдержать паузу и моргнуть.
«Может быть, у меня есть звание, но у меня нет иного дохода, кроме денег, заработанных трудом. Я читаю лекции за 65 фунтов, мне приходится путешествовать. Свободны только вечера и уикенды. У меня с Джинни нет развлечений, мы не пьем. У нас нет даже собственного дома или иного очага. Такова наша жизнь. Вам придется либо согласиться, либо отказаться».
Большинства из них мы больше не видели. Однако кое-кто все же улаживал свои отношения с САС и работал, помогая нам, хотя лишь немногие принимали окончательное решение и оставляли свою основную работу.
Тех, кто прошел испытания, я забирал по уикендам в окрестности Сноудона зимой и весной 1973– 1976 годов на тренировки для ежегодных армейских соревнований «Уэльс-3000». Обычно все это проходило под ледяным дождем, в густом тумане, при сильном ветре, иногда была гололедица, шел снег. Стартовав на вершине Сноудона, наша команда обычно проходила сорок километров в сутки, поднимаясь с вершины на вершину всех тринадцати валлийских гор высотой около 1 километра, причем каждый из нас нес на спине спасательное снаряжение весом одиннадцать килограммов. В 1974 году мы добились рекордного времени — семь с половиной часов — и с триумфом вернули Территориальный кубок в казармы герцога Йоркского. Это был не самый совершенный метод отбора людей для полярного путешествия, но лучшего я не мог организовать, и к тому же я не нес никаких расходов.
Меня скорее интересовала не физическая «кондиция» кандидатов, а реакция на нервное и физическое напряжение. Я искал людей с ровным характером, наделенных терпением. У меня и Джинни могло быть ни того, ни другого, но с этим уже нельзя было ничего поделать. Мы хотели гарантировать хотя бы то, чтобы остальные члены команды были людьми подходящими. Отобрав людей по собственным критериям, я надеялся, что армия за свой счет обучит их астронавигации, обращению с механизмами, сделает из них радиооператоров и медиков.
Джордж Гринфилд предложил осторожно войти в контакт с сэром Вивианом Фуксом, чтобы заручиться его персональной поддержкой. Тот высказал мнение, что никто не станет принимать нас всерьез до тех пор, пока мы не обретем полярного опыта. Я сделал пробный ход, обратившись в Министерство иностранных дел с просьбой разрешить нам трехмесячное путешествие по ледяному щиту Гренландии, а затем — пятимесячное тренировочное путешествие еще севернее. Это было отвергнуто. Я упростил свою просьбу, сведя все к трем месяцам в Гренландии. И вот наконец-то я заручился принципиальным согласием. Может быть, нас все-таки пустят и дальше на север, если мы проявим себя в Гренландии людьми ответственными?
Мне стало известно, что каждое лето ВВС проводили три тренировочных полета в Туле (Гренландия) и теперь были согласны доставить туда наш груз, но не нас самих, хотя мы входили в состав территориальной службы. Сговорчивей оказался полковник Поль Кларк — военно-воздушный атташе при посольстве США в Лондоне, который соболезнующе кивнул головой, выслушав мои жалобы на официальные препоны, и согласился доставить нас в Гренландию на самолете ВВС США за 2000 долларов. Позднее Поль Кларк послал к чертям свою многообещающую карьеру ради того, чтобы присоединиться к нам неоплачиваемым матросом.
Долгие утомительные годы на мансарде подходили к концу. Они оказались добровольным вкладом в наше дело. Мы научились терпению и в процессе его обретения сблизились.
Я не обвиняю никого в возведении искусственных преград. Армия сделала все, что могла, чтобы помочь нам, но наши командиры, как и мы сами, были скованы Министерством иностранных дел. А в МИД давно научились держать частных лиц подальше от Антарктиды. Это было их неписаным правилом и обязанностью — отталкивать всех желающих до тех пор, пока они не капитулируют сами.
II Полярная стажировка
Неудача не имеет друзей.
Однажды в наш оффис развязной походкой вошел высокий, хорошо одетый, довольно самоуверенный мужчина. Его звали Оливер Шепард. Ему было лет двадцать пять, и он очень хотел присоединиться к нам. Про себя я тут же отметил, что, судя по его внешности, он не подходит. Я припомнил, что еще в Итоне он вел себя высокомерно, и там его окружали такие же шумливые друзья. Мы одновременно поступили в 21-й полк САС, но встречались редко. Затем года три я вообще не видел его, но не раз слышал за стаканом вина, что он любит пожить на широкую ногу, словно между прочим разошелся с женой и вообще настолько далек от участия в каких-либо экспедициях, насколько мел отличается от сыра.
Первые же вопросы обнаружили, что он работает на кого-то в системе торговли вином и пивом (управляющим пабами в Челси), ублажен приличным окладом, владеет автомобилем марки «вольво» и полезным для укрепления здоровья счетом в банке, что было видно по его брюшку. Совсем не та основа для участия в наших делах, однако не было беды в том, чтобы он попытал счастья. Итак, он вступил в территориальный полк и начал проходить курс страданий в окрестностях Сноудона по уикендам.
Мэри Джибс добралась до нас по цепочке друзей. Эта смуглая привлекательная девушка и Джинни быстро нашли общий язык. Поскольку Мэри не могла поступить в САС, то подписала контракт с военным госпиталем, расквартированным в наших казармах. Точно так же Джинни была приписана к полку связи.
Джефф Ньюмен — высокий, светловолосый, мощного телосложения парень — оставил ради нас работу в типографии.
В октябре того же года Оливер пригласил меня на небольшую пирушку, чтобы я познакомился с неким Чарли Бёртоном, который только что оставил какую-то работу в Южной Африке. На следующее утро Чарли объявился в казармах в поношенном твидовом пальто со смердящей трубкой в зубах. Вместе с Джеффом он завершил отборочные испытания в САС в начале 1976 года. В марте мы все шестеро отправились на тренировку. Снова и снова заставлял я свою команду совершать лыжные кроссы, разбивать палатку и готовить еду из дегидрированных рационов. Меня занимал только один вопрос — как долго протянет эта группа?
Однако я беспокоился, по-видимому, напрасно. Казалось, все было идеально; шло время, они совершенствовались, а Джефф и Мэри сильно привязались друг к другу. Оливер и Чарли, оба экстраверты и
