часов.
– Тревор был пьян или что-то в этом роде? – спросил Форсайт. – Я не припомню, чтобы он много пил.
Конечно же, никто ничего не знал.
– Патологоанатомы всегда берут тест на наличие алкоголя в крови, – сказал Фестино, – это всегда показывают в сериалах про отдел расследования убийств.
– Сомневаюсь, – ответил Летаски, – я имею в виду, что знаю Тревора ничуть не лучше вас всех, а Глейсона вообще едва знаю, но они ехали играть в баскетбол. Не могли же они напиться перед игрой. После – пожалуйста. Но не перед.
– Глейсон любил выпить, – заметил Фестино, – знатный тусовщик.
– Да, но все же, – настаивал Летаски.
Все вокруг закивали. Аллард не мог быть пьян, это было бы нелогично.
– Я знаю, что он обычно ездил на большой скорости, – сказал Форсайт. – На очень большой. Но он был классный водитель. Как он мог потерять управление? Ведь прошлой ночью не было дождя, верно?
Летаски покачал головой.
– Масляное пятно или что-то похожее? – предположил Форсайт.
– Я сам ехал по девяносто пятой, – возразил Летаски, – и не видел никакого масляного пятна.
– Кто-нибудь знает его жену? – спросил самый молодой менеджер по продажам по фамилии Детвайлер.
– Горячая цыпочка, – ответил Фестино, – блондинка с большой грудью. А на ком еще мог жениться Тревор? – Он оглянулся вокруг и натолкнулся на неодобрительные взгляды. – Простите.
– Слава богу, у них не осталось детей, – сказал Летаски.
– Слава богу, – согласился я. Я ничего не говорил, только слушал. Не хотел рисковать, поделившись с ними своими подозрениями.
– Техническая неисправность? – поинтересовался Детвайлер.
Летаски втянул в себя воздух:
– Думаю, все возможно.
– Миссис Аллард отсудит у «порше» миллионы, – сказал Фестино.
Когда толпа начала рассасываться – всем нужно было работать, – Фестино задержался в дверях.
– Скажи, – осторожно начал он, – насчет Тревора…
– Да? – ответил я.
– Я знаю, что о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего, но я ненавидел этого подонка. Ты это знаешь. Думаю, ты тоже.
Я ничего не ответил.
– Но… я не знаю, в конце концов, может быть, он и не был таким уж плохим. И Глейсон тоже. Хотя его любить было еще сложнее.
Я просто кивнул.
– И, слушай, – я знаю, это дурной тон говорить об этом сейчас, но кому ты собираешься отдать их клиентов?
В современном мире новости путешествуют со скоростью электронной почты. Уже перед ланчем я получил письмо от Джоан Турек из Далласа:
Очень сожалею – слышала про Тревора Алларда и Брета Глейсона. Не могу поверить. Если бы я была суеверна, то сказала бы, что Entronics проклят.
Возможно, она была права.
В обеденный перерыв я нашел таксофон в столовой для сотрудников. Им очень редко пользуются – в офисном здании у каждого на столе стоит телефон, да к тому же есть сотовые.
Я решил позвонить в полицию, вернее – на анонимный телефон доверия криминальной полиции. Но, к моему удивлению, у полиции штата Массачусетс такой линии, похоже, не было. На их сайте я нашел телефоны доверия по терроризму, поджогам, скрывающимся от правосудия, по кражам автомобилей и аферам в благотворительной деятельности. Была даже линия доверия по злоупотреблению обезболивающими. Но ни одной линии доверия по добрым старым убийствам.
Потому я просто позвонил офицеру, чье имя значилось в пресс-релизе на сайте. Офицеру Шону МакАффи, который расследовал причины аварии. Хотя я сильно сомневался, что он занимается чем-то большим, чем формальное расследование.
Я хотел сохранить анонимность. Полиция, наверное, может проследить источник любого звонка, включая звонки по сотовому телефону. Если уж они станут выяснять, то узнают только то, что звонок был делан с таксофона в столовой для сотрудников компании Entronics во Фрэмингеме.
– Сержант МакАффи у телефона, – ответил резкий голос с характерным южным акцентом.
Вокруг никого не было – таксофон стоял в нише в углу кафетерия, около служебного входа, – но я все равно не отважился говорить громко. В то же время мне хотелось, чтобы мой голос звучал уверенно и спокойно.
– Сержант МакАффи, – произнес я спокойным официальным тоном, – это вы расследуете аварию, которая произошла прошлым вечером на шоссе I-95 в Уолтеме? Разбившийся «порше»?
Подозрительный ответ:
– Да?
– Я располагаю важными сведениями относительно этой аварии.
– Кто это говорит?
Я был готов к этому вопросу:
– Я друг водителя.
– Имя?
Мое имя? Имя водителя?
– Боюсь, что не могу сообщить вам свое имя.
– Что у вас за сведения?
– Я предполагаю, что с «порше» что-то сделали.
Долгая пауза:
– Почему вы так решили?
– Потому что у водителя был враг.
– Враг? Вы предполагаете, что кто-то намеренно столкнул машину с дороги, так?
– Нет.
– Тогда вы предполагаете, что кто-то испортил машину?
– Именно так.
– Сэр, если вы располагаете информацией, которая может помочь расследованию, ради себя и тех, кто погиб в этой аварии, вам стоит прийти к нам и поговорить со мной.
– Я не могу этого сделать.
– Я могу приехать во Фрэмингем, – сказал он.
Он знал, откуда я звоню.
– Я не могу встретиться с вами.
Полицейский начал раздражаться. Он повысил голос:
– Сэр, если вы отказываетесь сообщить дополнительную информацию, например, имя «врага», о котором вы говорите, я не смогу ничего сделать. Эксперты-криминалисты изучили прошлой ночью место аварии, каждый сантиметр – и так почти десять метров. Нет ни следов резины от тормозного пути, ни признаков, что машину занесло, – все указывает на то, что водитель просто ехал прямо на ограждение. Пока мы склоняемся к версии, что это была авария с участием одного транспортного средства, которая произошла по вине водителя. Если у вас есть сведения, которые помогут нам изменить точку зрения, вы должны поделиться ими с полицией. В противном случае не отнимайте у меня время.
Я не ожидал от офицера полиции такого агрессивного тона. Пытался ли он таким образом заставить
