– Ну, словно ты – хозяйка этого дома, а он твой слуга.
– Или, может быть, я – Леди Чаттерлей, а он – мой лесник, да? – саркастически спросила она.
Я пожал плечами. Собственно, не понял, что она имела в виду.
– Мне кажется, или я чувствую аромат ревности?
– Перестань, – сказал я. – Не говори ерунды.
– Ты завидуешь, да?
– Боже мой, Кейт. Чему?
– Не знаю. Может быть, тому, что он такой рукастый. Такой
– Мужик, – повторил я. – А кто, по-твоему, я? Король Людовик Шестнадцатый? Ради бога, мой отец работал на заводе.
Она покачала головой и мягко фыркнула:
– Когда ты сказал мне, что он был в спецназе, я ожидала чего-то, ну, не знаю,
– Привлекательный? И что это значит?
– О, ну ты же знаешь, что я имею в виду. Не то… не то, что я ожидала увидеть, вот и все. Не будь ревнивцем, дорогой.
– Да, а кто он? Кто-то вроде твоего воина из племени Иохимбе с плевательной трубкой и мачете?
– Яномамо.
– Не важно.
– Ну, иногда мачете – это именно то, что нужно, – сказала она.
В машине я какое-то время дулся на нее, но когда мы приехали, уже окончательно остыл.
Моя жена любит фильмы с субтитрами. Я люблю фильмы, в которых машины разбивают стены из стекла. Ее самый любимый фильм – чешская драма «Поезда под пристальным наблюдением». Она любит неспешные, созерцательные картины, предпочтительно на сербском или польском…
А мой самый любимый фильм – это «Терминатор-2».
Я люблю фильмы, а не кинокартины. Мои требования очень просты: шумные взрывы, автомобильные гонки, немного насилия и несколько пикантных сцен с обнаженной женской натурой.
Не стоит удивляться, что мы направились в кинотеатр на площади Кендалл в Кембридже, где показывают иностранные фильмы, и посмотрели картину, действие которой происходит в Аргентине. Молодой священник, который лежит в коме, влюбляется в парализованную танцовщицу. Вернее будет сказать, что смотрела кино Кейт, а я тайком поглядывал на свой смартфон, спрятанный за ведерком с попкорном. Парень из Чикагского Пресвитерианского госпиталя, заместитель вице-президента по рекламе и связям с общественностью, снова поменял все свои пожелания по плазменным панелям, которые они хотели установить в сотне операционных. К тому же он хотел, чтобы я изменил цены в предложении. Технический директор международного аэропорта в Атланте сказал, что в Pioneer ему сообщили, что
А еще пришло письмо от Фредди Назима. Он просил ему перезвонить. Черт возьми, что бы это могло значить?
– Тебе понравилось? – спросила Кейт по дороге к машине. Чтобы заплатить за парковку, нужно было взять талончик в одном месте, а деньги отдать совершенно в другом. Похоже, эту систему экспортировали еще из Советского Союза.
– Да, – ответил я, – было очень живенько.
Я решил, что ей должен понравиться такой ответ, но она переспросила:
– А какая часть?
– Ну… почти все, – выкрутился я.
– А о чем там шла речь?
– Где?
– В фильме. Какой был сюжет?
– Это что, контрольная?
– Да, – ответила она, – в чем там было все дело?
– Кэти, перестань, – нажатием кнопки на брелке я открыл двери и обошел машину, чтобы распахнуть перед ней дверь.
– Нет, я серьезно, – сказала она, – мне кажется, ты даже не в курсе, о чем вообще был фильм. Ты весь фильм занимался только своим смартфоном. Что, кстати, довольно сильно раздражало всех вокруг нас.
– Кейт, я только пару раз взглянул на него. – Она стояла, отказываясь садиться в машину. – Мне действительно очень нужно было кое-что проверить.
– Но это же один из тех редких вечеров, что мы проводим вместе, – ответила она, – ты должен остановиться.
– А я думал, ты понимаешь, что это – одно из последствий моей новой работы. Разве мы не говорили об этом? Перестань, садись в машину.
Она продолжала стоять, скрестив руки на груди. Ее беременность становилась все заметнее.
– Тебе нужно что-то изменить в жизни. Это становится бесконтрольным.
– Ты сама знаешь, что мы никогда не будем жить с тобой той жизнью, которая была у тебя, когда ты была ребенком. По крайней мере, пока ты замужем за мной.
– Хватит, Джейсон, – она огляделась вокруг, словно ей показалось, что нас кто-то подслушивает. – Боже мой, мне кажется, я создала чудовище.
11
Ровно в восемь тридцать утра я позвонил Фредди Назиму – я знал, что он приходит на работу именно в это время.
– Джейсон, – воскликнул он таким радостным голосом, словно был страшно рад моему звонку. – Тебе удалось узнать, когда ты сможешь поставить плазменные панели, о которых мы говорили?
– А разве вы не договорились с Panasonic? Ты же сказал мне, что они обещали доставить вам мониторы в течение недели. Что-то изменилось?
Он выдержал паузу:
– Вчера они доставили нам все мониторы. Но возникла одна небольшая проблемка. Ни один из мониторов не работает.
–
– Ни единый. Без малейших признаков жизни. Panasonic заявляет, что у них что-то произошло на складе в Вествуде. Какая-то утечка – если не ошибаюсь, хлор. Похоже, хлор разъел микросхемы, и сотни телевизоров с плоскими экранами и мониторов, хранившиеся на этом складе, вышли из строя. Проблема в том, что они не смогут заменить поставленные панели как минимум несколько месяцев, а Гарри Белкин спит и видит, чтобы они работали уже сегодня.
Я отвечал медленно, пока мой мозг бешено просчитывал варианты:
– Ну, – сказал я, – ты обратился по адресу.
Я нашел Курта в Центре управления коммуникациями, на первом этаже, около главного входа. Я отправил сообщение на его пейджер, что хочу немедленно увидеться, и он предложил мне спуститься к нему.
Стены Центра управления были покрыты мониторами, передающими изображения с камер
