– Держи вора! – кричала старая сгорбленная женщина, пытаясь догнать уличного мальчишку, который что-то тащил под мышкой. – Держи вора!

Карета повернула за угол, и можно было продолжать разговор.

– Да, остается лишь мечтать о том, чтобы решить все проблемы обездоленных людей, – мрачно произнес Райдер. – Плохо, что отец разместил фабрику именно в этой части города, которая кишит ворами, проститутками и шарлатанами. Наверное, главным доводом за размещение здесь явился удобный выход в порт. Транспортные издержки здесь сведены до минимума. Но… Натали, я не хотел бы подвергать тебя опасности.

Натали улыбнулась и слегка коснулась его руки.

– Райдер, я действительно похожа на оранжерейный цветок, который увянет при одном виде пробегающей мимо крысы? – спросила она. – Давай лучше поговорим о предстоящей беседе с компаньоном твоего отца. Как ты думаешь, они смогут нам чем-нибудь помочь?

Он рассмеялся.

– Я бы не питал особой надежды, милая. Оба они столь же эксцентричны, как и отец.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Освальд Спектр – ужасный скряга, он целыми днями только и делает, что подсчитывает свои золотые. А Джон Линч – отпетый негодяй. Вечерами он шныряет по лондонским улицам в черном плаще и погряз в таких пороках, о которых и говорить не хочется.

– Ах, как это неприятно!

Кучер остановил экипаж близ грязно-коричневой стены фабрики, у входной двери. Райдер помог Натали выйти и повел ее по грязной, выложенной камнем дороге к двери. Внезапно дорогу им перебежала огромная крыса, которая проскользнула всего в нескольких сантиметрах от туфельки Натали. Девушка прижала руки к груди и молча наблюдала за отвратительной тварью, которая спешила к огромной куче всевозможных отбросов.

– Ты что-то говорила насчет оранжерейного цветка и крысы, – усмехнувшись, произнес Райдер. – Мне показалось, что наш цветок собрался увядать. А тебе?

– А мне нет, – ответила Натали, вскинув брови в недоумении. – Я просто немного удивилась, но никак не увяла.

– Может быть, мы все-таки вернемся, милая? – предложил Райдер. – Позже я сам побеседую с Линчем и Спектром.

– Не смеши меня, Райдер, – сухо сказала Натали. – У меня и в мыслях нет отказываться от встречи с этими людьми.

Через обшарпанную дверь они вошли в здание и направились по узкому темному коридору. Повернув за угол, едва не столкнулись с высокой, некрасивой женщиной, одетой во все черное. Даже в полутемном коридоре было видно, что это крупная женщина с большим мясистым носом, бородавкой на левой щеке и густыми усиками на верхней губе. Выглядела она лет на тридцать. В ее карих глазах сквозила нервозность.

Райдер галантно приподнял шляпу.

– Миссис Линч, – поприветствовал он ее. – Вы меня скорее всего не помните. Я Райдер Ремингтон, сын Уильяма Ремингтона.

– Ах да, ваша светлость, – холодно и резко ответила женщина, присев в реверансе.

Райдер повернулся к Натали и ободряюще улыбнулся ей.

– Моя дорогая, это Эсси Линч, жена одного из компаньонов моего отца, Джона Линча, – представил он женщину с усиками.

Затем Райдер повернулся к Эсси и предстал перед ней воплощением любезности.

– Позвольте представить вам мисс Натали Десмонд, – с улыбкой произнес он.

– Мисс Десмонд? – чопорно произнесла Эсси, окинув Натали подозрительным взглядом.

– Здравствуйте! – поприветствовала ее Натали, сделав вид, что ничего не заметила.

Коротко кивнув в ответ, женщина с усиками удалилась.

Как только Эсси повернула за угол, Натали недоуменно покачала головой.

– Какая странная женщина, – выразила свое отношение к ней Натали.

– Ты еще не видела странных, – со смехом успокоил ее Райдер.

Они прошли в шумный тесный прядильный цех. Здесь Натали сразу же заметила разницу между организацией дела здесь и на ткацкой фабрике в Чарлстоне. Здесь с трудом угадывались станки и люди, настолько плотная стояла в помещении темнота. В Чарлстоне же все помещения фабрики были залиты солнечным светом и хорошо проветривались. Присмотревшись теперь, Натали поняла, почему здесь такие густые сумерки. В воздухе висело марево от разогретого машинного масла, хлопковых оческов и человеческого пота. У станков работали в основном женщины и дети. Одетые в лохмотья, все они имели жалкий вид. Сердце Натали сжалось, когда она увидела изможденного ребенка, пытавшегося вдеть нить в остановившийся челнок. Едва ли малышу перевалило за шесть лет.

– О, Райдер! – громко прокричала Натали, чтобы он мог услышать ее в этом грохоте. – У них здесь работают дети. А платят они своим рабочим, судя по их виду, ровно столько, чтобы они не умерли с голоду.

– Я прослежу за этим, – ответил Райдер, не скрывая гнетущего впечатления от увиденного. – Надо провести законы, запрещающие эксплуатацию детей.

– Для этого надо сначала занять свое место в палате лордов, от которого ты до сих пор упорно отказывался, – не без иронии произнесла Натали.