вместе с тюремщицей Каукаб. С ними там мужчина, это один из великих царей, повелитель стран и городов, селений и дворцов. Когда он выезжает из своего дворца, за ним следует многолюдное войско, которому нет числа, а воинов у него – словно песка в пустыне и камней на морском берегу. Это муж царицы Муньят ан- Нуфус и отец ее ребенка. Он явился в наш город ради нее, и его руками будут низвергнуты все талисманы и изгнаны духи-хранители нашего города, а девушки и женщины станут жить вместе с мужчинами, заключать браки и рожать детей. Скоро к нему на помощь прибудет великий царь, повелевающий обширной страной и могучим войском. Остерегайся же, царица, не то враги сведут тебя в могилу.
Тут Hyp аль-Худа обратилась к Марджане и спросила ее:
– Ты слышала, что сказала колдунья?
– Я не верю этим словам и не хочу даже слушать их, – ответила Марджана. – Она сказала, будто я впустила в свой дом мужчину и освободила Муньят ан-Нуфус. Как может мужчина проникнуть в наш город, ведь город заколдован и его стерегут духи-хранители! Если бы чужак вошел в город, они предупредили бы нас, как всегда.
– Марджана права! – воскликнула царица, но колдунья возразила:
– О царица, это лживая отговорка, сейчас я расскажу тебе, как проник в город этот мужчина.
И она стала шептать и бормотать над гаданьем, а потом сказала:
– О великая царица нашего времени, этот хитрец сначала играл в мяч с нашими прекрасными девушками, а потом проник в город через башню, где нет талисманов, и помогла ему в этом Марджана, твой везир.
Тогда разгневанная Марджана положила руку на рукоять меча, но Hyp аль-Худа сказала ей:
– О сестра моя, не начинай раздора и ссоры и пощади ту несчастную. Ведь я ей не верю, а тебя не обвиняю во лжи и не говорю, что ты замыслила против меня дурное. Затем, обратившись к колдунье, она сказала: – Уходи прочь, я не желаю слушать твоих речей.
Колдунья ушла, а Марджана осталась у царицы и развлекала ее шутками и беседами всю ночь, пока не засияла заря. Тогда Hyp аль-Худа сказала:
– О сестра моя, иди вместо меня в диван и побудь там, пока я не высплюсь. Бессонница и тревожные мысли утомили меня, и я нуждаюсь в отдыхе.
– Слушаю и повинуюсь, – ответила Марджана, пошла в диван и села среди девушек. А Нур аль-Худа только сделала вид, будто спит, а сама отправилась в темницу, где прежде томилась Муньят ан-Нуфус, чтобы проверить, правду ли сказала ей колдунья, но не нашла там ни своей сестры, ни Каукаб. Тогда она поспешила к дому Марджаны и постучалась в дверь. Невольницы спросили, кто стучит, а Нур аль-Худа ответила:
– Я Захра, невольница госпожи Муньят ан-Нуфус. Я ходила к ней в темницу, но не нашла ее. Тогда я спросила Марджану, везира нашей царицы, и Марджана сказала мне: «Она у меня, а с ней Каукаб и мой господин, муж Муньят ан-Нуфус».
Девушки ответили ей:
– Наша госпожа сказала тебе правду, они сейчас спят. А где же наша госпожа Марджана?
– В диване, – ответила та. Потом царица Нур аль-Худа вернулась в диван и приказала схватить Марджану, а когда девушки-стражницы набросились на везира, царица в сильном гневе крикнула:
– Ты замышляла недоброе против меня и помогла врагу проникнуть в наш город! Я только что была у тебя дома и видела его!
Но Марджана сказала ей:
– О царица, и из-за этого ты приказала меня схватить?! Ну что же, раз ты была у меня дома и видела их, этого уже не скрыть. Но ведь это тебе должно быть жаль Муньят ан-Нуфус, она твоя сестра, а не моя. А этот человек – ее муж, он непременно освободит ее силой и снесет вам головы своим мечом. А я хотела перехитрить его и захватить живым, а потом привести к тебе. Но теперь я вижу, что у тебя нет разума. Не обольщайся, он все равно либо убьет тебя, либо захватит в плен, ведь твой противник – повелитель всех царей нашего времени, ему повинуются и люди, и джинны.
На это Нур аль-Худа ответила ей:
– Ты еще увидишь, что я сделаю сегодня.
Сказав это, она тотчас послала весть о том, что произошло, своему отцу в Город мужчин и приказала девушкам отправиться к дому Марджаны и окружить его.
А царь Сайф поднялся с зарей и в это время сидел и на царицу Муньят ан-Нуфус глядел, жену утешая, к терпению и стойкости ее призывая, пока она кормила маленького сына. Вдруг дом окружила толпа девушек, которые налетели на него со всех сторон, словно туча саранчи. Увидев их, царь Сайф рассмеялся и сказал:
– О Муньят ан-Нуфус, как глупа твоя сестра, она хочет, чтобы подвластные ей девушки сразились со мной, но я покажу ей, как поступают храбрецы!
С этими словами Сайф выхватил меч из ножен, стал размахивать им, так что смерть засверкала на его клинке, восклицая: «Аллах велик!»
– О царь, не спускайся к ним, – закричала Муньят ан-Нуфус, – а если спустишься, то не отдаляйся от дома, я опасаюсь женского коварства, ведь оно может нас разлучить, так что ты забудешь обо мне, и мы погибнем.
Но царь Сайф ответил ей:
– Не бойся, до этого не дойдет!
Потом он обнажил меч и бросился на девушек, нанося им разящие удары, он колол и рубил, убивал и кричал, так что сотрясались горные твердыни.
Царь Сайф сражался с вражескими полчищами, нанося раны и увечья, и защищал Муньят ан-Нуфус, никого к ней не подпуская. А враги то нападали на него, то отступали, и царь Сайф рубил головы, будто
