29 ноября состоялось торжественное открытие гробницы в присутствии ответственных лиц, а на следующий день ее осмотрел директор Службы древностей профессор Пьер Лако. 30 ноября в «Таймс» появилась заметка под заголовками «Египетское сокровище. Важное открытие в Фивах. Длительные поиски лорда Карнарвона». Далее следовал текст, в котором говорилось, что «находка гробницы обещает быть наиболее сенсационным открытием века в области египтологии». С этого дня имя Тутанхамона уже десятки лет не сходит со страниц газет и журналов всего мира, он стал самым популярным из всех известных фараонов.
Обеспечив надежную охрану гробницы, Картер 6 декабря отправился в Каир для закупки необходимого. Лорд Карнарвон возвратился в Англию, чтобы еще раз приехать позднее. Картер договорился о сотрудничестве с опытными и надежными специалистами. Из экспедиции «Метропо-литен-музеума», также работавшей в Фивах, к нему перешли фотограф Г. Бертон и два чертежника; помощь в работе обещал археолог А. Мейс. И еще директор Химического департамента, знаток древнеегипетского ремесла и технологии А. Лукас охотно согласился оказать содействие. Впоследствии к ним присоединились два профессора – А. Гардинер (один из лучших знатоков египетского языка) и Д. Брэстед (известный историк). В середине декабря Картер вернулся в Долину царей и с 18 декабря принялся за работу. 27 декабря начали вынос из гробницы первых предметов. Крупные предметы, которые не проходили через дверь, разбирались на части. Стало ясно, что их точно таким же образом вносили в гробницу при погребении Тутанхамона. Исследуя обнаруженные в передней комнате предметы, их взаимоположение и некоторые следы, оставленные грабителями, Картер смог в общих чертах восстановить события, происшедшие здесь 3000 лет назад. Он считал: «В первый раз грабители проникли сюда года через 3–4 после захоронения Тутанхамона. После того, как это выяснилось, весь проход, ведущий от первой двери ко второй, засыпали до потолка». Картер допускал вероятность того, что грабителей удалось захватить на месте преступления или несколько позднее, и украденные ими вещи возвратили обратно. В этой гипотезе он находит объяснение тому обстоятельству, что очень многие ценные предметы оказались не на своем месте – значит, они все же были возвращены; обнаружив вторичное ограбление, служители некрополя вновь замуровали вход в переднюю комнату и поставили на нем печати. Прорытый в коридоре ход засыпали щебнем. Точно так же замуровали и запечатали наружный вход. В дальнейшем удалось оградить гробницу от новых посягательств только за счет того, что вход завалили землей и утрамбовали.
Летом раскопочный сезон завершился, поскольку работать в это время года в Долине царей из-за неимоверной жары невозможно. Извлеченные ценности отправили в Каир. Только в середине февраля 1923 г. избранные посетители, допущенные в гробницу, смогли увидеть продолжение работ – вскрытие замурованной двери, по обеим сторонам которой стояли две статуи фараона. За стеной обнаружили огромный позолоченный ковчег, который почти полностью заполнял «погребальный покой», как назвали это помещение. Из всех помещений гробницы только стены погребального покоя были расписаны фресками и сопровождающими их надписями. Обратила на себя внимание некоторая небрежность рисунков и необычная яркость красок. Распахнули массивные створки ковчега, поддавшиеся настолько легко, словно и не прошло 3000 лет с того дня, как их закрыли в последний раз. Нетрудно представить себе восторг археологов, когда они увидели, что на втором ковчеге, находившемся внутри первого, засов был скреплен нетронутой печатью. Мумия фараона не была тронута грабителями.
Через неделю вход в гробницу засыпали в третий раз и установили надежную охрану до начала следующего сезона. Вновь начав работы, археологи снесли перегородку, разделявшую погребальный покой и переднюю комнату, – иначе работать в погребальном покое было невозможно. Как выяснилось, ковчегов было четыре – они находились один в другом, напоминая русскую матрешку. Ковчеги были изготовлены из дубовых досок, дерево покрывала грунтовка с позолотой и иероглифическими текстами. Эти огромные контейнеры были уникальны – других подобных памятников не сохранилось. От времени и сухости дубовые доски сжались, образовав пустоты между ними и слоем позолоты, которая начала осыпаться. Открыв четвертый ковчег, Картер увидел огромный желтый саркофаг из кварцита. За 11 недель разобрав и вынеся все четыре ковчега, исследователи сообщили некоторые любопытные обстоятельства: древнеегипетские мастера собирали ковчеги в тесноте и духоте, и к тому же при очень слабом освещении. Стремясь облегчить работу, древние плотники и столяры аккуратно пометили детали, но в темноте и в спешке (ее следы были видны во всем) рабочие не соблюли ориентировку боковых стенок по отношению к сторонам света, поэтому двери ковчегов обращены не на запад, как того требует ритуал (где, по представлениям египтян, находилась обитель мертвых), а на восток. К своей работе они почему-то отнеслись не очень добросовестно: молотком или каким-то другим инструментом была повреждена при сборке позолота, кое-где даже отбиты детали, осталась неубранной стружка.
После того, как вынесли части четвертого ковчега, посреди погребального покоя остался только желтый кварци-товый саркофаг, который перекрывала плита из розового гранита. Под плитой оказались полотна. Когда их сняли, ослепительно засверкала покрытая золотой фольгой крышка деревянного гроба, изображавшая Тутанхамона. Лоб фараона венчали две эмблемы – коршун и кобра, символы Нехебт и Буто, покровительниц царя богинь Верхнего и Нижнего Египта. На них был надет маленький, сплетенный из васильков венок, как посчитал Картер – последний дар юной вдовы Анхесенпаамон своему безвременно умершему супругу. Васильки цветут в Египте в конце марта и начале апреля, значит, погребение Тутанхамона состоялось, вероятно, в это время.
Этот сезон работ продолжался лишь четыре месяца и был надолго прерван в связи со странными обстоятельствами. В апреле 1923 г. лорд Карнарвон, спонсировавший раскопки, неожиданно скончался. Говорили: это укус москита вызвал осложнения, а перевезенный в Каир, он заболел воспалением легких и умер. Его кончина послужила основанием для легенды о «проклятии фараона», долго раздуваемой прессой. Газеты писали: «Проведя всего несколько дней в Луксоре, лорд вдруг отправился в Каир. Стремительность отъезда походила на панику… Карнарвон прикован к постели тяжкой загадочной болезнью… Таким застали больного его родственники и Картер». Спустя несколько дней Карнарвон стал умирать. Едва зашли к нему в комнату, погас свет. Кто-то принес свечи, но спустя две-три минуты свет вновь загорелся. За минуты до кончины у Карнарвона начался бред: он то и дело повторял имя Тутанхамона в бессвязном разговоре с самим собой. В последние мгновения жизни к лорду вернулось сознание и он сказал жене: «Ну вот, все наконец завершилось, я услышал зов, он влечет меня», – после чего умер. Долго в Каире на все лады обсуждали странное совпадение: едва лорд скончался, свет погас всюду. Работники городской электростанции утверждали потом, что не в силах логически объяснить, отчего внезапно обесточилась каирская электросеть. В родовом имении в Лондоне в ту же ночь и тот же час умер фокстерьер, которого лорд очень любил. Смерть Карнарвона была приписана укусу заразного москита, что вызвало воспаление легких и слабость всего организма. Перед вскрытием могилы он получил письмо от английского ясновидящего графа Хеймона… который предупреждал лорда, чтобы тот не вскрывал гробницу – это смертельно опасно из-за проклятия фараона. К письму, написанному в конце 1922 г., Чейро приложил текст: «Лорд Карнарвон, не входить в гробницу. Непослушание ведет к смерти. Сначала болезнь, от которой не оправиться. Смерть заберет в Египте».
Однако надо заметить, что, несмотря на всю эту мистику, главный виновник осквернения могилы Картер всегда говорил о гробнице как о «самом безопасном месте на свете». Он на 17 лет пережил свое открытие. Но спустя несколько месяцев один за другим скончались еще два участника вскрытия могилы Тутанхамона. Произошло это внезапно и поэтому сразу дало обильную пищу многочисленным домыслам, потом и вовсе началась паника, а со страниц прессы, не уставшей еще поминать лорда Карнарвона, не сходили имена еще двух жертв проклятия фараона: Артура К. Мейса и Джорджа Джей-Голда. Археолога Мейса Картер попросил помочь вскрыть гробницу, и именно Мейс сдвинул последний камень, заслонявший вход в главную камеру. Скончался он в «Континентале», том же каирском отеле, где провел свои последние дни лорд Карнарвон. И вновь медики оказались бессильны поставить диагноз смертельной болезни. Американец Джордж Джей-Голд был старым приятелем лорда Карнарвона, мультимиллионером и большим любителем археологии. Он внимательно следил за всеми перипетиями экспедиции, увенчавшейся открытием гробницы Тутанхамона. Получив известие о смерти друга, Джей-Голд немедленно отправился в Луксор. Взяв в проводники самого Картера, он исследовал Долину царей и до мельчайшей щербинки изучил последнее пристанище Тутанхамона. Все обнаруженные там находки одна за другой побывали в его руках. Это он ухитрился проделать за один день, а к ночи в отеле его свалил внезапный озноб. На следующий день Джей-Голд все чаще стал терять сознание и к вечеру скончался. Врачи в этот раз составили
