сказал:

– Занаду Номер Один, как насчет еще одной игры?

Гроунвельт отступил от других, и лицо его внезапно попало под яркий свет. Джордан увидел, что Гроунвельт старше, чем он думал. Возможно, около семидесяти, хотя румяный и здоровый. У него были густые, тщательно расчесанные седые волосы, на лице его красный загар. Фигура его была статной, еще не тронутой возрастом. Джордан заметил, что он слегка отреагировал на обращение по номеру телефонного кода.

Гроунвельт улыбнулся ему. Он не рассердился. Но что-то в нем отвечало на вызов, возвращало к молодости, когда он был дегенерировавшим игроком. Теперь он обезопасил свой мир, и жизнь его была управляемой. У него было много развлечений, много обязанностей, некоторые опасности, но очень редко – чистое переживание. Было бы сладко испытать его снова, и, кроме того, он хотел увидеть, как далеко пойдет Джордан.

Гроунвельт сказал тихо:

– У вас чек на девяносто тысяч двести из кассы, так?

Джордан кивнул.

Гроунвельт сказал:

– Я скажу им, чтобы сделали еще партию. Мы играем одну сдачу. Двойной выигрыш или ничего. Но вы должны ставить на Игрока, а не на Банкомета.

Казалось, все в ограде баккара были ошеломлены. Крупье в остолбенении смотрели на Гроунвельта. Он рисковал не только большой суммой денег против всех законов казино, он также рисковал своей лицензией в Государственной комиссии игр, идя на такую ставку. Гроунвельт улыбнулся им. – Тасуйте карты, – сказал он. – Делайте партию.

В этот момент босс зала прошел в ограду и передал Джордану длинную желтую бумажку – чек. Джордан молниеносно взглянул на него, затем положил в поле Игрока и сказал Гроунвельту, улыбаясь:

– Вот моя ставка.

Джордан увидел Мерлина, опершегося на серую решетку. Мерлин вновь внимательно смотрел на него. Диана в замешательстве сделала несколько шагов к краю стола. Джордану было по душе их изумление. Единственное, что ему не нравилось, это то, что надо ставить против собственной удачи. Он был возмущен необходимостью сдавать карты и играть против себя. Он повернулся к Калли.

– Калли, сдай карты за меня, – сказал он.

Но Калли отпрянул в ужасе. Затем он взглянул на крупье, доставшего карты из коробки под столом и разложившего их для тасовки. Казалось, Калли вздрогнул прежде, чем обратиться к Джордану.

– Джорди, это ставка молокососа, – сказал Калли тихо, как будто бы не хотел, чтобы кто-нибудь услышал, и быстро посмотрев на Гроунвельта уставившегося на него, продолжал: – Послушай, Джорди, у Банкомета всегда двух-с-половиной процентное преимущество перед Игроком. С любой руки. Вот почему тот, кто ставит на Банкомета, должен платить пятипроцентную комиссию. Но теперь Банк у заведения. При такой ставке комиссия ничего не значит. Лучше иметь два с половиной процента от того, как ляжет карта. Ты понимаешь это, Джорди? – Калли говорил ровным голосом. Как будто убеждал ребенка.

Но Джордан засмеялся.

– Я это знаю, – сказал он. Он чуть не сказал, что рассчитывает на это, но это было бы неправдой. – Пожалуйста, Калли, сдай карты за меня. Я не хочу идти против своей удачи.

Крупье разложил большую колоду по частям и снова собрал их вместе. Он протянул бледно-желтую пластиковую карточку Джордану, чтобы тот снял. Джордан взглянул на Калли. Калли отошел, не говоря больше ни слова. Джордан снял колоду. Теперь все подошли к краю стола. Игроки, стоявшие вне ограды, увидев новую партию, попытались войти и были остановлены охранником. Они начали протестовать. Но внезапно все замолкли и столпились вокруг решетки. Крупье открыл первую карту, поднятую из колоды. Это была семерка. Он достал из колоды семь карт и спрятал их в прорези коробки. Затем толкнул колоду через стол к Джордану. Тот сел на свой стул. Внезапно Гроунвельт заговорил:

– Только одна сдача, – сказал он.

Крупье протянул руку и осторожно проговорил:

– Мистер Дж., вы ставите на Игрока, вы поняли? Моя рука будет рукой, на которую вы ставите. Ваша рука будет рукой Банкомета, против которой вы ставите.

– Я понимаю, – улыбнулся Джордан.

Крупье поколебался и сказал:

– Если вы предпочитаете, я могу сдавать.

– Нет, – ответил Джордан. – Все в порядке. – Он был действительно возбужден. Не только из-за денег, но из-за энергии, вытекавшей из него и влившейся в людей и в казино.

Крупье сказал, подняв ладонь:

– Одну карту мне, одну карту себе. Потом одну карту мне и одну карту себе. Пожалуйста. – Он сделал драматическую паузу, протянул ближайшую к Джордану руку и сказал: – Карта Игроку.

Джордан быстро и без усилий извлекал карты с синей рубашкой из прорези коробки. Его руки, опять необычайно грациозные, не дрожали. Они прошли точное расстояние по зеленому фетру до ожидавших рук крупье, который быстро перевернул карты, а затем зачарованно застыл перед непобедимой девяткой. Джордан не мог проиграть. Калли взревел за его спиной:

– Натуральная девятка.

Джордан впервые взглянул в своих карты перед тем, как перевернуть их. Он на самом деле играл за Гроунвельта и потому надеялся на проигрышную комбинацию. Теперь он улыбнулся и перевернул свои карты Банкомета.

– Натуральная девятка, – сказал он. – Так оно и было. Ставка осталась замороженной. Ничья.

Джордан засмеялся.

– Мне чересчур везет, – сказал он.

Джордан взглянул на Гроунвельта.

– Снова? – спросил он.

Гроунвельт помотал головой.

– Нет, – сказал он. Потом обратился к крупье и боссу зала, и к охранникам.

– Закрывайте стол. – Гроунвельт вышел из-за ограды. Игра пришлась ему по душе, но опыта у него было достаточно, чтобы не подводить жизнь к опасному пределу. Одно потрясение за раз. Завтра ему придется объясняться в Комиссии по Играм. И на следующий день надо будет совершить длинную прогулку с Калли. Возможно, он ошибался насчет Калли.

Калли, Мерлин и Диана окружили, как телохранители, Джордана и вывели его из-за ограды. Калли взял желтый чек с зубчатыми краями с зеленого фетрового стола и поместил его в левый нагрудный карман Джордана, а затем застегнул его для сохранности. Джордан смеялся от восторга. Он посмотрел на часы. Было четыре часа. Ночь почти кончилась. – Давайте выпьем кофе и позавтракаем, – предложил он и повел всех в кафе с желтыми кабинками, обитыми портьерами.

Когда они уселись, Калли сказал:

– Итак, он приблизился к четыремстам тысячам. Мы должны увести его отсюда.

– Джорди, ты должен уехать из Вегаса. Ты богат. Ты можешь делать все, что хочешь. – Джордан заметил, что Мерлин пристально смотрел на него. Проклятие, это начинало раздражать.

Диана тронула Джордана за руку и попросила:

– Не играй больше. Пожалуйста. – Ее глаза сияли. Внезапно Джордан понял, что они ведут себя, как будто он сбежал или освободился из какой-то ссылки, почувствовав, что они рады за него, и в знак благодарности оказал:

– Поз вольте мне теперь поставить на вас, ребята, и на тебя тоже, Диана. Двадцать тысяч на каждого.

Все были слегка ошеломлены. Потом Мерлин сказал:

– Я возьму деньги, когда ты сядешь в самолет из Вегаса.

Диана сказала:

– Это дело, ты должен сесть на самолет, ты должен уехать отсюда. Правильно, Калли?

Калли не проявлял такого энтузиазма. Что плохого, если взять двадцать тысяч сейчас, а потом