огорчению Аделии, не спешила посвятить сестру в свои душевные тайны.

Более того, когда Аделия осторожно попыталась выведать хоть что-нибудь, то в ответ получила весьма холодную отповедь.

Что ж, если девочка желает иметь секрет, пусть будет так, лишь бы она была счастлива. А она, вероятно, счастлива, потому что просто расцвела на глазах.

Как-то раз с визитом дом Липсица навестила Бархатова. Поговорив о том о сем, она, сделав выразительную паузу, произнесла:

– Вероятно, не мое дело давать вам советы и вмешиваться в ваши семейные дела, но мой христианский долг заставляет меня предупредить вас.

– О чем? – изумилась госпожа Липсиц.

– Ваша юная сестра водит знакомство с неким молодым человеком по фамилии Резаков. Некоторое время назад я имела честь знавать этого господина и довольно близко Поймите меня правильно Мной руководит не чувство ревности или мести.

Я просто вижу, что вашей сестре угрожает то, чего я счастливо избежала.

– Боже милостивый? Чего же? – ужаснулась Аделия.

– Она может потерять все свое наследство, все деньги. Господин Резаков виртуозно их изымает. Еще раз прошу понять меня правильно. Мной двигает только доброе чувство к вашему семейству и то уважение, которое я питаю к вам и вашему супругу.

Бархатова с достоинством поклонилась и удалилась, оставив хозяйку дома в расстроенных чувствах.

Так как дело касалось денег, то Аделия рассказала мужу о визите Бархатовой.

– Да, – Антон Иванович сдвинул брови. – То-то я гляжу, что денежки Леокадии тают, как снег под солнцем.

Не прошло и пары дней, как явилась Лека. На сей раз она не стала задерживаться с сестрой, а прямо прошла в кабинет зятя. Скоро оттуда послышались голоса, говорили на повышенных тонах, потом послышались крик, стук стула об пол. Аделия сидела в гостиной и со страхом прислушивалась к тому, что происходило в кабинете мужа. Хлопнула дверь, и разъяренная Лека появилась перед сестрой.

– Это невыносимо! Твой муж просто тиран! Он отказывается выдать мне все мои деньги! Но он не имеет на это абсолютно никакого права!

– Послушай, дорогая, – примирительно произнесла Аделия, – если Антон Иванович так поступает, значит, так лучше для тебя. Ты же знаешь, он не тронул ни копейки твоих денег без твоего же ведома.

Все, что лежит в его банке, приносит тебе приличный доход. Он заботится о том, чтобы ты не осталась нищей. Чтобы тебя не обобрали всякие проходимцы.

– О каких проходимцах ты изволишь говорить? – зашипела Лека.

– Не хочу тебя обижать, но я кое-что знаю нелицеприятное о молодом человеке по фамилии Резаков, – осторожно произнесла Аделия.

Лучше бы она этого не говорила! Лицо Леокадии вытянулось и приняло странное выражение. Аделия с изумлением увидела совершенно другую Леку. Отчужденную, настороженную, незнакомую, злую.

– Не смей прикасаться к тому, что для меня священно. Слышишь? Во имя нашей любви и дружбы. Никогда. Иначе всему конец.

Последние слова она произнесла уже уходя. Аделия осталась сидеть, как громом пораженная. Конец чему? Их сестринской любви? И ради кого? Неизвестного хлыща?

Стоял ясный солнечный день, каких в сумрачном Петербурге бывает не так уж и много. Весна выдалась холодная и затяжная и вот наконец уступила дорогу лету. Антон Иванович с семейством собрались прогуляться на острова. Разумеется, и Лека получила приглашение присоединиться к домашнему пикнику. О былой размолвке предпочитали не упоминать. Лека примирилась и теперь спокойно относилась ко всем рекомендациям, которые давал ей Липсиц относительно денег. В роскошное ландо на английских рессорах помещалось все семейство, горничная, корзины с провизией и вином. Сестры и Лизочка в светлых платьях, с кружевными зонтами весело щебетали, предвкушая поездку. Антон Иванович жмурился на солнце, как большой кот. Он держал в руках соломенную шляпу и улыбался жене, ожидая, пока лакей погрузит все необходимое.

Аделия с нежностью взирала на супруга.

С высоты ландо ей прекрасно была видна небольшая залысина, которая в последнее время стала образовываться на его макушке, но ничто не могло умерить ее любовь.

– Антон Иванович, шляпу надень, голубчик, напечет! – проворковала жена.

Липсиц махнул шляпой и занял свое место в ландо между супругой и дочерью.

Тронулись. Уже почти выехали из города, как вдруг Антон Иванович хлопнул себя по лбу.

– Батюшки святы! Забыл, забыл одну бумаженцию. Придется воротиться.

– Как воротиться? – изумилась жена. – Зачем тебе именно теперь какие-то бумаги? Вечером и возьмешь. Откуда брать-то?

– Из сейфа, из конторы банка. Нет, надо теперь заехать, а уж потом и тронемся. Это недолго. Непременно надо взять, они мне рано утром понадобятся.

– Аделия права. К чему такая суета, словно ваш банк или сейф куда-нибудь денутся за день, – подала голос Леокадия. – Потеряем много времени, солнце зайдет или, не дай Бог, погода переменится, дождь пойдет, и все пропало!