что-то менялось. Что-то внутри нее таяло. Часы внесли какой-то долгожданный смысл в ее доселе бессмысленную жизнь. Артур не знал еще, что это за смысл, и все же был рад, что хоть что-то растревожило ее душу.
– Объясни мне еще раз, – попросила Рэндом.
– Ничего сложного в этом нет, – приосанился Артур. – Часовые механизмы делают уже сотни лет…
– Земных лет?
– Да. Они становились все точнее и точнее, сложнее и сложнее. Это очень замысловатый, тонкий механизм. Их размеры старались все уменьшать и уменьшать, но при этом они должны были идти точно, хоть роняй их, хоть тряси.
– Но только на одной планете?
– Да, на той, где их сделали, понимаешь? Никто не рассчитывал, что они попадут куда-то еще, где будут другие солнца, луны, магнитные поля и все такое. Я хочу сказать, что эта штука до сих пор работает идеально, но в такой дали от Швейцарии это не имеет особого смысла.
– От чего вдали?
– От Швейцарии. Это где их сделали. Маленькая горная страна, красивая до одури. В общем, те, кто их сделал, не знали, что есть и другие обитаемые планеты.
– Много же они не знали.
– М-м… да.
– Тогда откуда ОНИ родом?
– Они… то есть мы… ну, мы там и выросли. Мы все родом с Земли. Из… ну не знаю, из слизи там…
– Как эти часы.
– Гм… Вряд ли часы произошли из слизи.
– ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! – Внезапно вскочив на ноги, Рэндом сорвалась на крик: – Ты не понимаешь! Не понимаешь меня, вообще НИЧЕГО не понимаешь! Дурак непроходимый! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
Не разбирая дороги, она бросилась вниз по склону, сжимая в руке часы и продолжая кричать, что ненавидит его.
Артур тоже вскочил – в полной растерянности. Путаясь в высокой траве, больно коловшей ноги, он побежал за ней следом. При катастрофе космического корабля он заработал сложный перелом ноги, так что до сих пор хромал.
Неожиданно она обернула к нему свое потемневшее от гнева лицо.
– Ты что, не понимаешь, что где-то есть место, предназначенное для них?
– Она взмахнула часами в воздухе. – Место, где они работают так, как надо?
Она снова отвернулась от него и побежала дальше. Бегала она хорошо, и ноги у нее не болели, так что Артур начал заметно отставать.
Дело вовсе не в том, что он заранее не представлял себе, какое это тяжкое бремя – быть отцом. Просто он как-то не ожидал, что вдруг окажется чьим-то отцом. Во всяком случае, при таких вот обстоятельствах и на чужой планете.
Рэндом снова обернулась, чтобы крикнуть. Странное дело, каждый раз он тоже останавливался вместе с ней.
– Кто я такая, по-твоему? Билет в первый класс? Кто я для мамы? Билет в жизнь, которой у нее нет?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – прохрипел измученный Артур.
– Да что ты вообще понимаешь!
– О чем ты?
– Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ!
– Скажи мне! Пожалуйста! Что за жизнь, которой у нее нет?
– Она хотела остаться на Земле! Она жалеет, что улетела с этим тупицей о двух головах, и в обеих вместо мозгов жвачка! С Зафодом! Она думает, что жизнь могла бы повернуться совсем по-другому!
– Но, – возразил Артур, – она бы погибла! Ее бы уничтожили вместе с Землей!
– Но это была бы другая жизнь, верно?
– Так ведь…
– Ей не надо было заводить меня! Она меня ненавидит!
– Ты не можешь говорить так! Как может кто-то… э… я хотел сказать…
– Она завела меня, чтобы у нее было хоть что-то свое. Но все вышло еще хуже! Вот она меня и сбагрила с рук, а сама живет, как жила – по-дурацки!
– Что такого дурацкого в ее жизни? Ей фантастически везет, разве нет? Все пространства и времена открыты для нее, и субэфирное…
– Дурацкое! Дурацкое! Дурацкое! Дурацкое!
Рэндом повернулась и побежала дальше. Артур попробовал было бежать за ней, но отстал окончательно и был вынужден присесть – отдышаться и дать передохнуть больной ноге. Как справиться с кашей в голове, он все равно не знал.
Только через час он доплелся до деревни. Вечерело. Встречные приветливо здоровались с ним, но в воздухе висела какая-то неопределенность. Старик Трашбарг сидел, глядя на луну и закусив бороду более обыкновенного, что тоже не предвещало ничего хорошего.
Артур открыл дверь в свою хижину. Рэндом, притихнув, съежилась у стола.
– Прости меня, – сказала она. – Прости.
– Ничего, – произнес Артур так мягко, как только мог. – Иногда полезно… ну, поговорить. Столько всего надо узнать друг про друга, а жизнь, ну, сама понимаешь, не из одних роз состоит…
– Прости, пожалуйста, – повторила она, всхлипывая.
Артур подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она не отпрянула и не оттолкнула его. И тут Артур увидел, за что она просит прощения.
На столе, в круге света от лемюэлльской лампады, лежали его часы. Рэндом сковырнула заднюю крышку ножом для масла, и все колесики, пружинки и прочие часовые потроха высыпались на скатерть.
– Я хотела только посмотреть, как они устроены, – всхлипнула Рэндом. – Только посмотреть! Прости! Я не могу их собрать обратно! Извини меня! Я не знаю, что делать! Я починю! Правда, починю!
Весь следующий день Старик Трашбарг ошивался вокруг дома и без устали распинался о Бобе и его заповедях. Он попытался призвать на Рэндом успокоение, озадачив ее неразрешимой загадкой гигантской уховертки, на что Рэндом ответила, что никаких уховерток не бывает, так что Старик Трашбарг обиделся и умолк, сказав только, что ее извергнут во тьму внешнюю. Отлично, ответила Рэндом, очень хорошо, там-то она и родилась. А на следующий день пришла посылка.
Это, пожалуй, было уже слишком.
В самом деле, когда прибыла посылка – ее доставил летающий робот, испускавший звуки, которые обычно испускают летающие роботы, – в деревне начало нарастать явственное ощущение, которое можно было бы выразить так: «Ну, это уж того… слишком».
Робота, впрочем, ни в чем винить нельзя. Все, что ему требовалось, чтобы улететь восвояси, – это подпись, или отпечаток пальца, или на худой конец клочок кожи с шеи адресата. В ожидании этого он висел в воздухе, абсолютно безразличный к загадке содержимого посылки. Тем временем Кирп поймал еще одну рыбу с головой вместо хвоста, однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это вообще-то две рыбы, разрезанные пополам и в придачу крайне неряшливо сшитые. Поэтому мало того, что Кирпу не удалось пробудить особенного интереса к своей рыбе, он значительно подорвал доверие к подлинности первой. Только птички-пикка, судя по всему, не сомневались в том, что все в порядке.
Наконец летающий робот заполучил подпись Артура и удалился. Артур отнес посылку к себе в хижину, сел и уставился на нее.
