сидели ласточки. Мимо, по насыпи, промчался, убавляя ход, пассажирский поезд, с синими, желтыми и зелеными вагонами. В окнах и на площадках виднелись заспанные помятые лица. Они смотрели и исчезали. На самой задней площадке стояли две девушки, в светлых шляпках и с молодыми, свежими от утреннего воздуха, задорными лицами. Они упорно и с удивлением проводили глазами веселых босых мужчин. Санин смеялся им и приплясывал по песку, высоко блестя голыми пятками. Потом потянулся луг, где трава густая и влажная, и по ней тоже было приятно и весело идти босыми ногами.
- Благодать! - сказал Иванов.
- Умирать не надо, - согласился Санин.
Иванов искоса поглядел на него: ему почему-то показалось, что при этом Санин должен вспомнить Зарудина, хотя уже прошло много времени со дня его похорон. Но Санин, очевидно, никого не вспомнил, и это было странно, но нравилось Иванову.
За лугом опять пошла дорога, с теми же возами, мужиками и смеющимися бабами. Потом показались деревья, осока и стала видна блестящая под солнцем вода и монастырская гора, на которой золотой звездой блестел крест.
На берегу стояли разноцветные лодки и сидели, в жилетках и цветных рубахах, мужики, у которых Санин и Иванов взяли лодку после долгого, веселого и шутливого торга.
Иванов сел на весла. Санин взял руль, и лодка быстро и легко поплыла вдоль берега, мелькая в тени и свету и оставляя за собой узенькие и плавные полоски серебристой волны. Иванов греб быстро и хорошо, частыми ровными ударами, от которых лодка вздрагивала и приподнималась, как живая. Иногда весла с шорохом задевали за ветки, и они долго и задумчиво колыхались над темной прибрежной глубиной. Санин, с удовольствием сильно налегая на рулевое весло, так что вода с радостным шумом забурлила и запенилась, круто поворотил лодку в узкий проход между нависшими кустами, где было глубоко, сыро, прохладно и темно. Вода была тут чистая-пречистая, и видны были в ней на сажень желтые камушки и красноперые быстрые рыбки, стайками снующие туда и сюда.
- Самое подходящее место, - сказал Иванов, и голос его весело отдался под темными ветками.
Лодка с тихим скрипом пристала к густой траве берега, с которого вспорхнула какая-то беззвучная птичка, и Иванов выскочил на берег.
- На земле весь род людской!.. - запел он могучим басом, от которого всколыхнулся и загудел воздух.
Санин, смеясь, выскочил за ним и быстро, по колено утопая в сочной живой траве, взбежал на высокий берег.
- Лучше не найти! - закричал он.
- И искать не надо: под солнцем везде хорошо... - ответил Иванов снизу и стал вытаскивать из лодки водку, огурцы, хлеб и узелок с закуской.
Все он перенес на мягкий бугорок под стволом большого дерева и разложил на траве.
- Лукулл обедает у Лукулла, - сказал он.
- И он счастлив, - закончил Санин.
- Не совсем, - возразил Иванов с шутливым огорчением, - рюмку забыли.
- Тьфу, - весело сказал Санин. - Ну ничего, мы сделаем...
И ровно ни о чем не думая, а только наслаждаясь светом, теплом, зеленью и своими быстрыми ловкими движениями, он полез на дерево и, выбрав еще зеленую незакоренелую ветку, стал вырезать ее ножом. Мягкое сочное дерево легко поддавалось усилиям, и маленькие белые пахучие стружки и кусочки сыпались на зеленую траву. Иванов, подняв голову, смотрел на него и от такого положения ему было так легко и славно дышать, что он все время радостно улыбался.
Ветка хрустнула и мягко свалилась на траву. Санин спрыгнул с дерева и стал долбить из ветки стаканчик, стараясь не попортить коры. Стаканчик выходил ровный и красивый.
- Я, брат, думаю выкупаться опосля, - сказал Иванов, внимательно глядя на его работу.
- Дело хорошее, - весело согласился Санин, ковырнул ножом и подбросил готовый стаканчик на воздух.
Они сели на траву и стали с аппетитом пить водку и есть зеленые, пахучие и сочные огурцы.
Был уже полдень. Солнце стояло высоко и было жарко везде, даже в тени.
- Не могу! - сказал Иванов. - Душа просит!
Он не умел плавать и, быстро раздевшись, влез в воду на самом мелком и прозрачном месте, где ясно было видно светло-желтое ровное песчаное дно.
- Ух, ладно, - -говорил он, подпрыгивая и далеко разбрызгивая блестящие брызги.
Санин, не торопясь и глядя на него, разделся и бегом вбежал в воду, подпрыгнул, ухнул и поплыл через реку.
- Утонешь, - кричал Иванов...
- Не утону, - весело фыркая и смеясь, отозвался Санин...
Их веселые голоса далеко и радостно разносились по светлой реке и зеленому лугу.
Потом они вылезли и валялись голые в мягкой свежей траве.
- Славно!.. - говорил Иванов, поворачивая к солнцу свою широкую спину с блестящими на ней мелкими капельками воды. - Построим здесь две кущи...
- А ну их к черту! - весело закричал Санин, - и без кущи славно, кущи-то всякие давно надоели!
- Ух, а! Трык-брык! - закричал Иванов, выделывая какие-то дикие и веселые па.
Санин, хохоча во все горло, стал против него и принялся выделывать то же самое.
Голые тела их блестели на солнце, и мускулы быстро и сильно двигались под натянутой кожей.
- Ух! - запыхался Иванов.
Санин еще потанцевал один, потом перекувыркнулся через голову.
- Иди, а то всю водку выпью, - крикнул ему Иванов.
Одевшись, они доели огурцы и допили водку.
- Теперь бы пивка холодного... ха-арошо! - мечтательно сказал Иванов.
- Поедем.
- Валяй.
Они наперегонки сбежали с берега к лодке и быстро поплыли.
Парит, - сказал Санин, счастливо жмурясь на солнце и разваливаясь на дне лодки.
- Будет дождь, - отозвался Иванов, - правь же... черт!..
- Догребешь и сам, - возразил Санин.
Иванов брызнул на него веслом, и светлые прозрачные брызги, насквозь пронизанные солнцем, каскадом разлетелись вокруг.
- И за то спасибо, - сказал Санин.
Когда они проезжали мимо одного из зеленых островов, послышались веселые взвизги, плеск и звонкий радостный женский смех. День был праздничный, и из города много народа понаехало гулять и купаться.
- Девицы купаются, - сказал Иванов.
- Пойдем посмотрим, - сказал Санин.
- Увидят.
- Нет, мы тут пристанем и пойдем по осоке.
- А ну их, - слегка покраснев, сказал Иванов.
- Пойдем.
- Да соромно, - шутливо пожал плечами Иванов.
- Чего?
- Да... оно ж девицы. Нехорошо...
- Дурень ты, - сказал Санин смеясь, - ведь ты б с удовольствием посмотрел.
- Да ежели девица и того... то кому же оно... Ну, так и пойдем...
- Да оставь...
- Тьфу! - сказал Санин, - нет ни одного мужчины, который бы не хотел видеть красивую голую женщину... и даже такого нет, который хоть раз бы в жизни, хоть мельком бы не посмотрел, а...
- Оно так, - согласился Иванов, - а все-таки... ты б уж, если так рассуждаешь, и шел бы прямо, а то
