за что не отпустил бы так легко. Ты разве не понял, малый, я же тебя с самого начала хотел так, что перед глазами круги плясали. Такого я не чувствовал никогда и непременно воспользовался бы своей властью и твоей беспомощностью. Если бы не понял сразу, что ты шлюха. Но мне было интересно, чтобы ты сам позвонил.

Откуда он мог знать, что так получится, недоумевал Арсений. Все он придумывает, престарелый дурак, все эгоистичные идиоты мнят себя отличными психологами.

Действительно, откуда Марку было знать о том, что Вероника потребует себе новые губы? О том, что у нее начнется жестокая депрессия, о том, что она будет три дня глушить только вошедшую тогда в моду текилу в обществе бегемотообразного председателя правления банка? Что он может знать о том, как она, морщась от отвращения, позволяла разгоряченному бегемоту расстегивать ее лифчик в кабинке ресторанного туалета. Бегемот сидел на унитазе, потный, красный, в распущенном галстуке. А Вероника, растопырив ноги, выпятив грудь, подпрыгивала на его мясистых коленях и делала вид, что сгорает от страсти.

Бегемот исчез из ее жизни, не заплатив. Вероника позвонила ему на мобильный и выставила счет. А он только посмеялся, объяснил, что не платит женщинам за любовь, и отсоединился.

Вероника в очередной раз просчиталась – она могла произвести впечатление пираньи, но на деле совершенно не умела превращать кавалеров в спонсоров.

Потерпев неудачу, она вернулась домой зализывать раны. Она ни на минуту не сомневалась, что Арсений примет ее обратно, так и вышло. Конечно, он сделал вид, что обижен, хотя сам давно для себя все решил. Тогда ему казалось, что Вероника не виновата. Просто ее не изменить. В ее жизни была единственная мечта, и вот теперь все ее планы полетели под откос из-за опрометчивого заявления какого-то претенциозного британца, возомнившего себя авторитетом.

– Ладно, успокойся, – сказал он. – Будут у тебя губы. Я знаю, где достать денег.

– Правда? – Вероника подняла на него огромные глаза, которые казались еще больше из-за того, что она обводила их серебристым карандашиком. – Где же?

– А вот это не твое дело. Можешь спокойно сдавать анализы и записываться на операцию. На следующей неделе я достану деньги.

– А это точно? – засомневалась она. – У тебя точно получится?

– Да.

Вот и все. Радостная Вероника бросилась ему на шею. Лишних вопросов она не задавала. Не спрашивала, не связан ли его план с каким-нибудь криминалом, не опасно ли это для самого Арсения, и вообще, что он по этому поводу думает.

На этот раз Марк Коннорс принял его не в «люксе». Американец пригласил Арсения на ужин в один из самых дорогих московских ресторанов «Сирена».

– Рад тебя видеть. – Загорелая рука в пигментных пятнах накрыла руку Арсения. Первым его побуждением было выдернуть ладонь, но он заставил себя улыбнуться. – Не напрягайся, – рассмеялся Марк. – Сейчас выпьем, покушаем, а там посмотрим. Я же ни к чему тебя не принуждаю.

– Я понимаю. Мне пришлось. – Он пожалел о вырвавшихся словах. Теперь американец подумает, что Арсений ему якобы одолжение делает. В то время как все наоборот – это Арсений катастрофически зависим от Коннорса. Вероника-то записалась на операцию. В последние дни она заметно повеселела. Она никогда не простит Арсению, если с деньгами ничего не получится.

Но Марк не обиделся.

– Надеюсь, у тебя не случилось ничего серьезного?

– Нет. Моя подружка хочет сделать пластическую операцию. Она модель.

– Ты мне о ней, кажется, рассказывал. А зачем ей это надо?

– Ее не взяли сниматься в какую-то рекламу. Сказали, что у нее средневековые губы. А надо негритянские. Я говорил ей, что это глупо. Она и так очень красивая.

Им принесли ужин. Мидии на льду. Белое сухое вино. Греческий салат с нежной брынзой. Филе карпа, фаршированное грибами и сыром. Тарталетки с икрой краба.

Марк держался так, словно они были старыми добрыми друзьями. Через некоторое время у Арсения даже получилось немного расслабиться. Марк рассказывал ему какие-то забавные истории о голливудской жизни.

– В Голливуде странные женщины. Те, кто хотят стать актрисами, ослепительно красивы. Остальные – жуткие уродины.

– Почему так?

– Если женщина занимается в Голливуде бизнесом, она обязана быть страхолюдиной, – улыбнулся Марк. – Почему так, сам не знаю. Женщины-продюсеры, женщины-администраторы, женщины-боссы. Они не красятся и одеваются непонятно как. Если они покажут всем, что они тоже женщины, их сочтут слабыми.

– Какая глупость.

– Может быть. Но на их фоне красавицы кажутся еще более красивыми… Ты как-нибудь должен приехать в мой особняк. Это в горах, Санта-Инесс. Очень дорогое престижное место.

– Спасибо.

– Нет, правда… Арсений, я тебе хочу задать один вопрос.

– Да?

– У тебя ведь никогда раньше не было мужчины?

«Ну вот, начинается, – тоскливо подумал он. – Но ничего нельзя поделать. Я должен держаться до конца!» Прежде чем ответить, он попытался представить Веронику. Вот она, с длинными светлыми волосами, в своем любимом розовом платье от Лоры Эшли (у нее было так немного действительно дорогих вещей), нежно смотрит на него, улыбается. Она, как маленький избалованный ребенок, ждет, что он решит за нее проблему. Он должен ей помочь.

– Никогда, – наконец сказал он.

– Это заметно. Не нервничай ты так. Я впервые попробовал мальчика в шестьдесят восьмом году. – Марк закурил.

Арсений предпочел бы обойти эту тему стороной, но разве мог он сказать об этом тому, кто пообещал ему полторы тысячи долларов за вечер, проведенный вместе?

– Тогда весело было. В моде были хиппи. Я был уже довольно богат. Не как сейчас, но все-таки. Как раз расстался со своей второй женой. Оставил ей студию в Нью-Йорке, а сам решил перебраться на юг. Примкнул к какой-то компании хиппи. Веселые ребята, девчонки, все гораздо моложе меня. Травка, таблеточки. Мы проехали от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса автостопом. Спали в палатках или прямо под открытым небом. И вот однажды, я тогда здорово надрался, просыпаюсь от того, что кто-то возится в моих штанах. Я думал, девчонка, которая рядом со мной спала. Расслабился, глаза закрыл. Потом уже заподозрил что-то, когда он джинсы с меня стянул. Я пошарил вокруг и наткнулся на его волосатую ногу.

Арсений нервно сглотнул. Только что съеденный кусочек нежной семги предательски пополз по пищеводу вверх.

– Сначала я хотел оттолкнуть его, но потом мне стало интересно. Интересно, понимаешь? Я не испытывал сексуального возбуждения. И я позволил ему стянуть с себя джинсы.

– Я понимаю, – быстро сказал Арсений, которому вовсе не хотелось, чтобы Коннорс вдавался в подробности.

– Не скажу, чтобы мне понравилось. Но я как-то по-другому на это посмотрел. И я решил, опять же для эксперимента, попробовать активную позицию. Это было в Калифорнии, уже с другим парнем. Собственно, он был трансвеститом. Поэтому отвращения у меня не возникло. И вот… я понял, что это ничуть не хуже, чем секс с женщиной. Я считаю, что быть бисексуальным современно. Через несколько лет вообще никто не будет обращать внимания на пол.

– А как же природа? Не зря она, наверное, предусмотрела… Мягко говоря, некоторые отличия?

– А что природа? Природа – это бог первобытных язычников. Современный человек давно научился с нею справляться… Предлагаю закончить этот бессмысленный философский треп. Ни к чему хорошему он не приведет.

– Это точно. – Арсений промокнул салфеткой губы, отодвинул бокал в сторону и выжидательно