разовое исключение в инструкциях специально для этой цели.
Как в случае любой части Руководства производственного процесса, будь то в старой или в новой редакции, ваша обязанность — досконально ознакомиться с данным материалом. Плановое время прочтения данного документа — пятнадцать и шестьдесят две сотых минуты (не думайте, мы проверим). Пожалуйста, обратите внимание на следующие основные моменты в этом документе, а именно:
1) Выставки/хранилища ФУТБов сейчас разрешены на пробной основе, настоящая стратегия будет пересмотрена через шесть месяцев.
2) Действовать они должны на добровольной основе объединения ресурсов, как описано в подразделе об объединении ресурсов сотрудниками. (NB: Это означает вести учет и сводить все финансовые сделки.)
3) ФУТБы должны покупаться сотрудниками (а не доставляться через службу почты) и подвергаться всем обычным предписаниям по досмотру и обыску.
4) Ароматизированные ФУТБы недопустимы, поскольку могут вызвать у некоторых сотрудников аллергическую реакцию, удушье и т. п.
5) Взносы в денежный фонд, как и все прочие валютные операции в рамках правительства США, должны производиться в официальной валюте США. Иены или конгбаксы недопустимы!
Разумеется, это приведет к проблеме объема, если сотрудники попытаются использовать сосуд для взносов в качестве свалки для пачек старых банкнот в миллион и миллиард долларов. Хозяйственный отдел обеспокоен проблемой вывоза отходов и потенциальной угрозой пожара, которая может возникнуть, если будут скапливаться большие объемы миллиардов и триллионов. Соответственно, основной особенностью настоящего предписания становится то, что сосуд для взносов должен опорожняться ежедневно и чаще, если ситуация с накапливанием будет обостряться.
В этом ключе хозяйственные службы просили меня также указать, что многие из вас, у кого на руках находятся излишки валюты США, желая убить двух зайцев разом в попытке избавиться от означенных излишков, использовали старые миллиарды в качестве туалетной бумаги. Несмотря на творческий характер такого подхода, он имеет два недостатка:
1) засоряет трубы и
2) является надругательством над валютой США, что квалифицируется по федеральному уголовному праву как преступление.
НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО!
Присоединяйтесь к фонду туалетной бумаги своего офиса. Это просто, это гигиенично, это законно.
Счастливого фонда!
Подтянув к себе новую памятную записку, мама И. В. сверяется со временем и начинает читать. Плановое время прочтения — пятнадцать и шестьдесят две сотых минуты. Позже, когда Мариэтта в 9 вечера в своем личном отдельном офисе будет просматривать статистику по офису за день, она увидит имя каждого сотрудника, а рядом с ним — время, которое он потратил на чтение этой памятной записки, и ее реакция, основанная на потраченном времени, будет выглядеть приблизительно так:
Меньше 10 минут. Время для собеседования и, возможно, рекомендаций по изменению отношения к работе.
10–14 минут. Присмотреться к этому сотруднику; возможны проявления небрежности.
14–15.61. Квалифицирован, свое дело знает, но иногда может пропустить важную деталь.
Ровно 15.62. Умник. Рекомендации по изменению отношения к работе.
15.63–16 минут. Лизоблюд. Ненадежен.
16–18. Методичный работник, иногда может погрязнуть в незначительных деталях.
Больше 18 минут. Просмотреть видеопленку камеры наблюдения, проверить, чем занимался данный сотрудник (т.е. возможен несанкционированный выход в туалет).
Мама И. В. решает потратить на чтение памятной записки от четырнадцати до пятнадцати минут. Сотрудникам помладше лучше провести за чтением подольше, чтобы проявить тщательность, а не самоуверенность. Старшим сотрудникам лучше читать побыстрее, чтобы выказать хороший потенциал управленца. Маме И. В. под сорок. Она просматривает памятную записку, через равные интервалы нажимая кнопку «PgDn», иногда возвращаясь на страницу вверх, чтобы сделать вид, будто перечитывает какой-то абзац выше. Начальство одобряет повторное чтение. Мелочь, но лет за десять такое накапливается и много что дает в обзоре твоих рабочих привычек.
Покончив с памятной запиской, она берется за работу. Мама И. В. — разработчик приложений у федералов. В былые времена она зарабатывала бы написанием компьютерных программ. Сегодня она пишет фрагменты компьютерных программ. Эти программы разрабатывают на длительных совещаниях во весь уик-энд Мариэтта и начальники Мариэтты на верхнем этаже. Как только они разработают какую-то программу, то начинают дробить проблему на все более мелкие и мелкие сегменты, расписывая их начальникам групп, а те, в свою очередь, дробят полученное на еще меньшие фрагменты и сбрасывают крохи работы индивидуальным программистам. Для того чтобы работа отдельных кодировщиков согласовывалась друг с другом, все нужно делать согласно правилам и предписаниям, еще более пространным и цветистым, чем правительственное Руководство производственного процесса.
Поэтому первым делом — по прочтении нового подраздела о фонде туалетной бумаги — мама И. В. входит на сервер главного компьютера, отвечающий за проект программирования, над которым она работает. Она не знает, что это за проект — это засекреченная информация — или как он называется. Это просто ее проект. Вместе с ней над ним трудятся еще несколько сотен других программистов, она даже не знает точно, кто именно. И каждый день, когда она входит на сервер, ее ждет папка памятных записок, содержащих новые предписания и изменения правил, которым все они должны следовать в написании кодов к проекту. По сравнению с этими предписаниями история с туалетной бумагой кажется такой же простой и изысканной, как Десять Заповедей.
Поэтому до одиннадцати утра она читает, перечитывает и старается понять новые изменения в Проекте. Их так много потому, что сегодня утро понедельника, и Мариэтта и ее вышестоящие целый уик-энд просидели, запершись на верхнем этаже, ссорясь в пух и прах и все изменяя.
Потом она берется просматривать код к Проекту, который написала до того, и составляет список всего, что следует изменить, чтобы написанное было совместимо с новыми спецификациями. По сути, ей придется все начинать с нуля. В третий раз за три месяца.
Да ладно, это ведь ее работа.
Около половины двенадцатого она удивленно поднимает глаза и видит, что у ее терминала столпились полдюжины человек. Мариэтта. И надзиратель. И парочка агентов-мужчин. И Леон, врач, отвечающий за полиграф.
— Я же во вторник проходила, — говорит она.
— Время для нового, — отвечает Мариэтта. — Пойдем, давай поскорей с этим покончим.
— Руки от тела, так, чтобы я мог их видеть, — приказывает надзиратель.
38
Мама И. В. встает, руки по швам, и идет прямо из офиса, самым коротким путем к выходу. Никто из ее коллег глаз не поднимает. Не положено. Бестактно по отношению к коллеге. Проверяемый от этого чувствует себя неловким, выделенным из коллектива, а ведь на самом деле проверки на полиграфе — просто часть образа жизни Федземли. За спиной она слышит тяжелую поступь надзирателя, который, держась в двух шагах позади нее, не спускает глаз с ее рук: вдруг она что-нибудь задумала, например, тайком положить в рот таблетку валиума или чего-то другого, что могло бы сбить результаты теста.
