лица Деборы на тарелку и обратно, а Аляска, считая даже молчаливую просьбу недостойной себя, прыгнул на стол Сент-Джеймса и, пройдясь мимо карандашей, ручек, книг, журналов и писем, удобно устроился возле телефона, словно в ожидании звонка.

– Закончила с фотографиями? – спросил Сент-Джеймс.

Он сидел, не сводя взгляда с камина, в кожаном кресле, с которого не вставал после разговора с Тренэр-роу.

Дебора, скрестив ноги, уселась на диван и поставила тарелку с яблоком и сыром себе на колени. У нее на джинсах красовалось длинное пятно, оставленное каким-то химикатом, и на рубашке тоже были мокрые пятна после работы в темной комнате.

– Не совсем. У меня перерыв.

– Решила напечатать снимки. Я правильно понял?

– Правильно, – как ни в чем не бывало отозвалась Дебора.

– Для выставки?

– Возможно. Почему бы и нет?

– Дебора.

– Что?

Она подняла голову от тарелки, убрала со лба волосы. В руке у нее был сыр.

– Ничего.

– А.

Отломив кусочек сыра, она предложила его вместе с яблоком Персику. Собака проглотила то и другое, помахала хвостом и лаем потребовала еще.

– После твоего отъезда я отучил ее попрошайничать, – сказал Сент-Джеймс. – Мне потребовалось на это два месяца.

В ответ Дебора дала Персику еще кусочек сыра. Она погладила собаку по голове, почесала ее за шелковистыми ушами и только потом посмотрела невинным взглядом на Сент-Джеймса:

– Почему бы ей не просить, если хочется? В этом нет ничего плохого, разве не так?

Сент-Джеймсу было ясно, что она провоцирует его. Он встал с кресла. Надо было сделать еще несколько звонков, чтобы побольше узнать о Бруке и об онкозиме, проверить, не появилась ли Сидни, не говоря уж о текущей работе, не имевшей отношения к смерти Кэмбри-Брука-Ниффорд, и здесь, в кабинете, и в лаборатории. Но Сент-Джеймс остался в кабинете.

– Не возьмешь чертова кота отсюда? – спросил он и подошел к окну.

Дебора приблизилась к столу, взяла на руки кота и положила его в кресло Сент-Джеймса.

– Еще что-нибудь? – спросила она, когда Аляска принялся энергично тереться о далеко не новую кожу.

Сент-Джеймс смотрел, как кот устраивается в его кресле и как улыбается Дебора.

– Нахалка, – сказал он.

– Капризуля.

Хлопнула дверца автомобиля, и Сент-Джеймс повернулся к окну.

– Томми приехал, – сообщил он, и Дебора отправилась открывать входную дверь.

Сент-Джеймс сразу понял, что у Линли плохие новости. Шел он необычно медленно, тяжело переступая ногами. Дебора перехватила его на улице, и они обменялись парой слов. Она коснулась его руки. Он покачал головой и взял ее за руку.

Отойдя к книжным полкам, Сент-Джеймс вынул наугад книгу и открыл ее: «Жаль, ты не знала, что была единственной мечтой моей души, – читал он. – В моем падении я бы не чувствовал этого так остро, если бы из-за тебя, и твоего отца, и дома, который стал по-настоящему твоим домом, не оживали старые тени…» Черт побери. Сент-Джеймс захлопнул книгу. «История двух городов». Как раз что надо, с усмешкой подумал он.

Он поставил книгу на место и взял другую. «Вдали от безумной толпы». Прекрасно. Отличный набор страданий от Габриэль Оук.

– …потом говорил с мамой, – продолжал начатую фразу Линли, входя вместе с Деборой в кабинет. – Она приняла это неважно.

Сент-Джеймс сразу же протянул Линли виски, и тот с благодарностью взял его, после чего сел на диван. Дебора примостилась рядом на подлокотнике, касаясь кончиками пальцев плеча Линли.

– Похоже, Брук сказал правду, – сообщил Линли. – Питер был в Галл-коттедж после ухода оттуда Джона Пенеллина. Они с Миком поссорились.

Он рассказал все, что узнал от Питера, и о том, что произошло в Сохо, тоже.

– Я предполагал, что Кэмбри дрался там с Питером, – отозвался Сент-Джеймс, когда Линли умолк. – Сидни говорила, что видела там Питера. Описание совпадало, – добавил он, отвечая на незаданный вопрос, мелькнувший в глазах Линли. – Итак, если Питер узнал Кэмбри, то и Джастин Брук мог его узнать.

– Брук? – переспросил Линли. – Как? Да, помню, он был вместе с Сидни. Ну и что?

– Томми, они были знакомы. Брук работал в «Айлингтоне», – сказал Сент-Джеймс и познакомил друга со всем, что узнал во время визита в «Айлингтон-Лондон ».

– Какова роль Родерика Тренэр-роу?

– Он – главный двигатель истории. Это он сообщил Мику Кэмбри ключевую информацию. И Кэмбри использовал ее, чтобы начать расследование. Все пошло от Тренэр-роу. Он сказал Мику об онкозиме.

– А потом Мик умер. В тот вечер Тренэр-роу присутствовал на представлении.

– Томми, у него нет мотива. А вот у Джастина Брука был.

Сент-Джеймс объяснил. Его версия, продуманная им, пока он оставался один в кабинете, была очень проста. Кокаин в обмен на информацию неизвестного источника, которая должна лечь в основу статьи об опасном лекарстве. Мик Кэмбри и Джастин Брук. Что-то у них не сложилось и закончилось трагически в ту самую пятницу, когда Брук отправился вместе с Питером в Галл-коттедж.

– А кому понадобилось убивать Брука?

– Никому. Несчастный случай, как правильно считают полицейские.

Линли вынул из кармана портсигар и задумчиво поглядел на него, после чего щелкнул зажигалкой, однако закуривать не стал.

– Паб, – произнес он. – Питер сказал, что Брука в пятницу не было в «Якоре и розе».

– После того, как они побывали в Галл-коттедж?

– Да. Питер отправился в паб. Он был там без четверти десять и потом. А Брука там не было.

– Все складывается, да?

– А Джастин знал, что Питер везет его к Мику Кэмбри? – спросила Дебора. – Питер называл Мика до того, как они выехали? Или не называл его?

– Скорее всего, заранее не называл, – ответил Сент-Джеймс. – Вряд ли Джастин поехал бы, если б знал, что Питер собирается одолжить денег у Мика Кэмбри. Зачем рисковать?

– Мне кажется, Мик должен был больше бояться разоблачения, чем Джастин Брук, – заметила Дебора. – Кокаин, женское платье, двойная жизнь. Один Бог знает, что вы еще раскопаете.

Линли закурил и, выпустив струю дыма, вздохнул:

– Кроме того, есть еще Саша Ниффорд. Если Брук убил Мика Кэмбри и свалился со скалы, кто убил Сашу?

Сент-Джеймс постарался не показать свою особую заинтересованность.

– Что известно о Саше?

– Смесь эрготамина и хинина. – Линли достал из внутреннего кармана конверт и протянул его Сент- Джеймсу. – Наверно, она думала, что это героин.

Сент-Джеймс прочитал отчет экспертов, обнаружив вдруг, что ему трудно разбираться в терминологии, которая была для него вторым родным языком. Линли продолжал говорить, излагая факты, которые уже были известны Сент-Джеймсу:

– Большая доза сокращает артерии. Лопаются мозговые кровеносные сосуды. Смерть наступает немедленно. Мы наблюдали это, помнишь? Игла все еще торчала у нее из руки.

– Полицейские не считают это несчастным случаем.

– Не считают. Когда я уходил, они все еще допрашивали Питера.