– Отчасти. В смысле, я прошел инициацию, но мне стало дурно. Тем не менее меня приняли. – Он нахмурился, только теперь осознав, что ему вообще не следовало сообщать посторонним подробности вступительного ритуала. – Это директор поручил вам все выведать?

– Нет, – усмехнулся Линли. – Мне и впрямь самому любопытно.

– Нам ведь не разрешается проделывать такие вещи. Но школа есть школа, тем более такая, как эта. Приходится.

– Что ребята делают в клубе?

– Веселятся. Обычно мы собираемся вечером в пятницу.

– В клуб входят все выпускники?

– Нет, только те, кто сам захотел участвовать. –А остальные?

– Неудачники, вот они кто. Одиночки. Ни с кем не дружат. Знаете, как оно бывает.

– В прошлую пятницу была вечеринка?

– По пятницам всегда бывает вечеринка. Эта оказалась довольно малолюдной. Многие из старшего шестого разъехались на выходные, и из младшего шестого тоже, и даже пятиклассники, а к тому же хоккеисты отправились на север, участвовать в турнире.

– Почему ты не уехал на выходные?

– Много уроков. К тому же сегодня утром мне предстояло сдавать экзамен.

– Господи, я помню, как доводилось зубрить. Эта вечеринка в пятницу, наверное, помешала тебе присматривать за малышней в пансионе? – Задавая этот вопрос, Линли сам себя ненавидел за коварство, с каким подвел мальчика к теме, интересовавшей следователей. Тоже мне хитрость! Он продемонстрировал юнцу общий с ним опыт, наличие схожих воспоминаний, и тем самым установил некую связь, а далее каждый вопрос будет слой за слоем снимать с парня защитный панцирь– за этим панцирем спешит укрыться каждый, виновный и невиновный, при первом же столкновении с полицией.

– Я вернулся к одиннадцати, – сказал Брайан, насторожившись. – Правда, я не заходил к ним. Сразу отправился спать.

– Кто-нибудь из старшеклассников еще оставался в клубе, когда ты уходил?

– Несколько человек.

– Они все время были там? Никто не уходил в течение вечера?

Брайан был неглуп. По выражению его лица Линли понял, что парень сразу же догадался, к чему клонится допрос, и потому медлил с ответом.

– Клив Причард несколько раз выходил. Он из «Калхаса».

– Префект?

Брайан сухо усмехнулся:

– Не из того теста, знаете ли.

– А Чаз? Он участвовал в вечеринке?

– Да, он был там.

– Все время?

Снова Брайан попытался на ходу сообразить, припомнить, сделать выбор между правдой и ложью.

– Все время. – Но тик, исказивший его губы, уличил попытку обмана.

– Ты уверен? Чаз не отлучался ни на минуту? Он еще оставался там, когда ты уходил?

– Да, он оставался в клубе. Конечно. Где же еще?

– Не знаю. Я пытаюсь разобраться, что произошло здесь в пятницу, в день исчезновения Мэттью Уотли.

Брайан недоумевающе поглядел на него:

– Вы что, думаете, Чаз имеет к этому какое-то отношение? С какой стати?

– Если Мэттью сбежал из школы, значит, у него была на то причина, не так ли?

– И вы думаете, причиной послужил Чаз? Извините, сэр, это просто чепуха!

– Возможно, потому-то мне и надо знать, провел ли Чаз весь вечер в клубе. Если он был там, то он не имеет никакого отношения к исчезновению Мэттью Уотли.

– Он был там, он все время был там. Я видел его, я глаз с него не спускал. Мы почти все время провели вместе. А когда он отлучался… – Тут Брайан резко остановился, его правая рука непроизвольно сжалась в кулак, губы побелели.

– Значит, он все-таки выходил, – подытожил Линли.

– Ничего подобного! Его вызывали к телефону, только и всего. Кажется, это было трижды, не помню точно. Кто-то подзывал его, и Чаз уходил к «Иона-хаусу» – перед ним стоит телефонная будка, – там он разговаривал. Но он отлучался ненадолго, он бы просто не успел что-то сделать за это время.

– Ненадолго – это на сколько?

– Не знаю точно. Пять, десять минут, не более того. Что можно сделать за это время? Ничего, верно? Да и потом, все звонки были уже после девяти, а Мэттью Уотли сбежал еще днем.

Линли видел, что мальчик теряет контроль над собой, и решил воспользоваться ситуацией.

– Почему Мэттью сбежал? Что приключилось с ним? Мы с тобой оба прекрасно знаем, что в школе за закрытыми дверями может твориться нечто такое, о чем директор и учителя понятия не имеют или же предпочитают этого не замечать. Что произошло с Мэттью?

– Ничего. Он просто не адаптировался, он не вписывался. Это всем было ясно, всякий вам скажет: Мэттью так и не понял, как важны товарищи. Они важнее всего, важнее, чем… А для него главное были уроки, зубрежка, подготовка в университет– только это, а все остальное побоку.

– Значит, ты был с ним знаком.

– Я знаю всех мальчиков в «Эребе». Это входит в мои обязанности.

– И до той пятницы ты хорошо справлялся со своими обязанностями, да?

– Да! – Теперь он глядел отчужденно.

– Это твой отец добился, чтобы Мэттью получил стипендию попечительского совета. Тебе это известно?

– Да.

– Как ты к этому относишься?

– Никак. Меня это не касается. Он каждый год выдвигает какую-нибудь кандидатуру. На этот ра его протеже прошел. Ну и что с того?

– Может быть, именно по этой причине Мэттью трудно было приспособиться к правилам вашей школы. Он происходил из другой среды, нежели большинство мальчиков. От тебя требовалось больше усилий, чтобы он прижился здесь. – На самом деле вы хотите сказать, что я ревновал к Мэттью из-за того, что отец принимал в нем участие, а потому я и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему войти в коллектив? Более того, я замучил его, это я довел его до того, что мальчишка не выдержал и сбежал из школы и в итоге его убили? – Брайан покачал головой. – Если б я взялся мстить каждому мальчишке, к которому мой отец проявил интерес, у меня бы вся жизнь ушла на это. Он ищет себе нового Эдди Хсу, инспектор, и не успокоится, пока не найдет ему замену.

– Эдди Хсу?

– Он учился в Бредгаре, отец покровительствовал ему. – Брайан усмехнулся с видом горького превосходства. – А потом Эдди покончил с собой. Б 1975-м, как раз перед выпускными экзаменами. Разве вы не видели памятную доску, которую отец установил в часовне? Ее трудно не заметить: «Эдвард Хсу, любимый ученик». С тех пор отец все ищет кого-то на его место. Он поражен проклятием Мидаса, только все, к чему он прикасается, попросту гибнет.

В дверь громко застучали:

– Бирн! Пора! Эй! Пошли!

Линли не узнал, чей это голос. Он подал знак Брайану, и тот позвал:

– Заходи, Клив!

– Эй, поскакали на… – Ворвавшийся в комнату парень замер при виде Линли и Хейверс, но быстро оправился, приветствовал их взмахом руки и произнес: – Ого! Копы уже тут. Повязали тебя наконец-то, Брай? – И закачался с каблука на носок.

– Клив Причард, – представил его Брайан. – Лучший представитель «Калхас-хауса».

Клив ухмыльнулся. Его левый глаз располагался чуть ниже правого, веко сонливо сползало на него–