Она опустила глаза и увидела, что на пальцах у нее кровь, она чернела под ногтями. При виде этого зрелища Хелен вздрогнула.

– Где… я не…

Она увидела, что ее шерстяная юбка с одной стороны тоже в крови, которая кое-где успела высохнуть и стать коричневой. Она оглянулась, потом посмотрела на сапог, который держала, и присмотрелась к липкому веществу на голенище, ярко-черному на тускло-черном при этом скудном освещении. Она молча протянула его Сент-Джеймсу.

Перевернув сапог, он звучно стукнул им о край скамьи, и оттуда выпала большая перчатка, когда-то кожаная, на меху, а теперь превратившаяся в желеобразную массу из крови Джой Синклер. Еще не засохшей, еще не уничтоженной.

Расположенная слева от широкой роскошной лестницы, гостиная Уэстербрэ была вдвое меньше библиотеки и показалась Линли не очень-то удобной для большой группы. Тем не менее она все еще была обставлена для чтения пьесы Джой Синклер: в центре комнаты стояли по кругу столы и стулья для актеров, вдоль стен – стулья для всех остальных. Даже запах в комнате свидетельствовал о злополучном вчерашнем собрании – запах табака, сгоревших спичек, кофейной гущи и бренди.

Когда под бдительным оком сержанта Хейверс вошел лорд Стинхерст, Линли направил его к камину на неудобный стул со спинкой из перекладин. В небольшом камине горел уголь, изгоняя из комнаты холод. Снаружи, за дверью, стоял громкий шум – это приехали криминалисты из Департамента уголовного розыска Стрэтклайда.

Стинхерст с готовностью занял указанное место, положив ногу на ногу и отказавшись от сигареты. Одет он был безукоризненно, идеальный вариант для выходных за городом. Однако, несмотря на раскованность, свойственную человеку, привыкшему находиться на сцене под взглядами сотен людей, он выглядел каким-то истощенным, но было ли это следствием преодоления собственного стресса или усилий, необходимых для успокоения дамской половины его семейства, Линли сказать не мог. Но он не преминул воспользоваться возможностью хорошенько его рассмотреть, пока сержант Хейверс листала свой блокнот.

Кэри Грант[16], подумал Линли, и это сравнение ему понравилось. Хотя Стинхерсту было за семьдесят, его лицо нисколько не утратило своей необычайной красоты и по-юношески волевого выражения, а его волосы, по-прежнему жесткие и густые, отливали разными оттенками серебра в лучах неяркого мягкого света. Своим телом, не обремененным лишним весом, Стинхерст опровергал понятие «старость», являясь живым доказательством того, что неустанное трудолюбие и есть ключ к молодости.

И все же, несмотря на все совершенство Стинхерста, Линли чуял, что под этим благообразным обликом таятся мощные подводные течения, которые этому человеку приходится усмирять. Линли подумал, что ключевое свойство этой личности – сила воли. Он, по-видимому, умел держать себя под контролем: и тело, и чувства, и ум. А умом он обладал очень живым и, насколько мог судить Линли, вполне способным наилучшим образом перетасовать гору улик. В данный момент волнение из-за предстоящей беседы выдавал всего один непроизвольный жест: лорд Стинхерст с силой нажимал большим пальцем на подушечку указательного, отчего кожа под ногтями то белела, то краснела. Линли тотчас приметил этот нервный жест, и ему стало интересно, приведет ли нарастающее напряжение к тому, что лорд Стинхерст утратит железный контроль над своим телом.

– Вы очень похожи на своего отца, – сказал Стинхерст. – Полагаю, вам часто об этом говорят.

Линли увидел, как Хейверс резко вскинула голову.

– Вообще-то нет, учитывая специфику моей работы, – ответил он. – Я бы хотел, чтобы вы объяснили, почему вы сожгли все копии сценария Джой Синклер.

Если Стинхерст и не ожидал, что Линли не пожелает признать общность их статуса, он этого не показал. Лишь коротко обронил:

– Без сержанта, пожалуйста.

Покрепче сжав карандаш, Хейверс посмотрела на лорда сузившимися от презрения глазами: ей претила его спесь. Она напряженно ждала ответа Линли и радостно вспыхнула, не сдержав улыбки, когда ее шеф твердо заявил:

– Это невозможно.

Услышав это, Барбара откинулась на стуле.

Стинхерст не пошевелился и даже не взглянул на сержанта Хейверс, как и секундой раньше, когда попросил об ее удалении.

– Я вынужден настаивать, Томас.

Это неофициальное обращение тут же напомнило Линли не только о сердитом вызове Хейверс, призывавшей не делать поблажек лорду Стинхерсту, но и о беспокойстве, которое он почувствовал, узнав, что ему поручают вести это дело. Да, недаром тогда сработали все сигналы тревоги.

– Боюсь, на это вы права не имеете.

– Не имею… права? – Стинхерст улыбнулся улыбкой игрока, у которого на руках выигрышные карты. – Я отнюдь не обязан говорить с тобой, Томас. Это все блажь. У нас не такая юридическая система. И мы оба это знаем. Или сержант уходит – или мы ждем моего адвоката. Из Лондона.

Стинхерст увещевал его как капризного ребенка. Но при этом он точно знал, какова реальность, и, пока этот красавец говорил, Линли решал, что выбрать: юридический менуэт с адвокатом допрашиваемого человека или сиюминутный компромисс, который можно будет использовать, чтобы выкупить правду. Придется на него пойти.

– Выйдите, сержант, – сказал он Хейверс, не отводя взгляда от своего собеседника.

– Инспектор… – Ее тон был невыносимо сдержанным.

– Поговорите с Гоуваном Килбрайдом и Мэри Агнес Кэмпбелл, – продолжал Линли. – Это сэкономит нам время.

Хейверс резко втянула ртом воздух.

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

Линли покорно последовал за ней в большой холл и плотно закрыл дверь. Хейверс быстро глянула налево и направо, остерегаясь чужих ушей, и яростно зашептала:

– Какого черта вы это делаете, инспектор? Вы не можете допрашивать его в одиночку. Давайте поговорим о нормах процедуры, которыми вы с таким удовольствием тыкали мне в нос год с лишним.

Линли ничуть не был задет этой страстной отповедью.

– Насколько мне известно, сержант, Уэбберли пренебрег этими нормами, поскольку привлек нас к этому делу без формального запроса из Департамента уголовного розыска Стрэтклайда. И теперь я не собираюсь терять время из-за каких-то формальностей.

– Но при вас должен быть свидетель! У вас должен быть протокол записи! Какой смысл допрашивать его, если у вас не будет никаких записей, чтобы использовать против… – Внезапное понимание отразилось на ее лице. – Разумеется, если вы заранее не собираетесь поверить каждому словечку, которое изречет его светлость! Милейший лорд!

Линли уже достаточно долго проработал с Хейверс, чтобы понять, когда легкая стычка грозила перерасти в настоящую словесную баталию. Он прервал ее:

– В какой-то момент, Барбара, приходится решать, может ли принадлежность к определенному сословию быть достаточным основанием для того, чтобы человеку не доверять. В конце концов, сословие мы выбираем не сами.

– Так что же? Я должна доверять Стинхерсту? Он уничтожил груду улик, он по уши вляпался и отказывается сотрудничать. И я должна ему доверять?

– Я говорил не о Стинхерсте. Я говорил о себе.

Она молча смотрела на него, разинув рот. Он подошел к двери и, взявшись за ручку, остановился.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с Гоуваном Килбрайдом и Мэри Агнес Кэмпбелл. Мне нужны записи. Точные записи. Воспользуйтесь помощью констебля Лонана. Задание ясно?

Хейверс одарила его взглядом, от которого увяли бы цветы.

– Абсолютно… сэр.

Вы читаете Расплата кровью
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату