шторки с окна Замудреного или как его там…

Яна бросилась к выходу, за ней Инесса, Бруния задержалась, чтобы прошипеть:

— Ты об этом пожалеешь.

Натка вскочила, видимо, не зная, что ей делать — бежать за Яной или остаться. Потом выбрала первое, но Маша поймала ее за локоть.

— Внимательней выбирай себе друзей, — твердо сказала она, глядя в испуганные глаза Натки.

— Пусть уходит, — рявкнул Никита. — Это она предала тебя. Она рассказала Янке, а потом и Мудреному, кто ты, где живешь и чем занимаешься, это по ее милости тебя вчера бросили в подземелье!

Маша замерла, по-прежнему глядя в голубые глаза Натки. Та, видимо, прочла в ее глазах что-то такое, что ее напугало, так как, вскрикнув, бросилась бежать, спотыкаясь о подол своего платья — в таком наряде не побегаешь…

Маша смотрела Натке вслед, пока та не скрылась за дверями. Потом оглянулась, увидела, что на нее все смотрят, глубоко вздохнула и опустилась на стул рядом с Ильей. Тот нерешительно положил ей руку на плечо, но Маша покачала головой и закрыла лицо руками. Она вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не задумывалась о том, что за человек Натка, что у нее на душе, почему она все время таскается за ними. Она вспомнила бледную, робкую девочку в унылом длинном сером платье, как та, покраснев от смущения, призналась, что быстро бегает. Потом вспомнила вечер, когда на нее напал убийца, как Илья крикнул из-за двери: «Натка, беги за ключом»… Почему она предала Машу? Неужели из-за подаренного Яной красивого платья? Или она чувствовала себя забытой среди своих друзей, страдала от хамства Никиты, от безразличия Маши, ей нужно было внимание?

— Мы виноваты в том, что Натка пошла против своей совести. Мы не были ей хорошими друзьями. Но это был ее выбор, — резко сказала Маша, отняв руки от лица. — Значит, мы квиты, нам не следует на нее обижаться.

Никита и Илья опустили глаза. У них явно было свое мнение.

В это время к их столику подошел Шеф. Вместо официантки он принес Маше ее обычный обед — цыпленка с горошком.

— Очень эффектное выступление, барышня, — шепнул Шеф, ставя тарелку на стол. — Но вы напрасно не следите за своим языком в присутствии этой милой птички.

Маша посмотрела на какаду. Каркуша, словно кошка, потерся своей головой о ее руку, требуя, чтобы его погладили. Маша потрепала его по голове и скормила ему несколько горошин, не глядя вслед Шефу, но задумавшись над его последними словами: «Он предаст тебя, сам того не желая…»

Совсем с другим настроением вернулась Маша в библиотеку. Ничего не поделаешь, писать-то надо. Колобок возился с книгами неподалеку, иногда подходил к ней, чтобы заглянуть в рукопись. Упорно заставляя себя не думать ни о чем, кроме работы, она грызла кончик ручки и выжимала из себя фразы, пока не дошла до последней главы. Здесь писать было не о чем — миссия сквозьпроходящего в родном мире ей не светила. Да и правителю, я общем, было, наверное, все равно. Маша подняла глаза к стеклянному потолку, чтобы проверить, не порозовела ли белая птица, не садится ли солнце…

— Как у вас дела, барышня? — осведомился господин Книгочей.

— Вроде бы закончила, — ответила Маша.

— Давайте я проверю.

Пока Колобок читал рукопись, девочка пыталась сравнить Каркушу с белой птицей на потолке. Птица была изображена в полете, но на попугая не очень походила.

— Скажите, господин Книгочей, сколько лет назад Мудреный пришел к власти? — беззаботно спросила Маша.

— Примерно десять лет назад, — сухо ответил библиотекарь, покосившись в сторону какаду.

— Ведь это он провозгласил какаду священной мудрой птицей?

— Да. Позвольте мне дочитать…

— А сколько лет Академии Сквозного пути?

— О, — оживился Колобок, — несколько сотен лет, конечно, ее несколько раз ремонтировали, кое- что достраивали, но…

— А вот эту птицу, — Маша указала на потолок, — сделали десять лет назад?

— Нет, что вы, этот потолок возводился еще при Сергее Серебряном, это священная птица знаний, с ней связана изумительная легенда… — Тут Книгочей осекся и снова покосился на какаду. — Позвольте, я должен проверить вашу работу…

Он спустился с рукописью вниз, за свой стол, а Маша принялась играть с какаду, ерошить ему перья и кормить сдобным печеньем. Наконец господин Книгочей дочитал ее работу и велел идти прямо в башню, где работал магистр Нескучный.

К счастью, тот оказался в аудитории один. Маше очень не хотелось опять встречаться с кем-то из сквозняков в тот момент, когда она будет зачитывать какаду отчет, написанный для Мудреного.

— Да, с заданием вы справились, — скучным голосом сказал Александр, — хотя сомневаюсь, что в вашем мире с вас потребуют отчеты. Скорее всего, вам придется хранить ваши способности в тайне, чтобы не привлекать к себе излишнего, крайне утомительного внимания. Тем не менее это настоящие записки наблюдателя, хоть и без описания миссии. Что же вы ждете? Зачитайте это вашему пернатому спутнику и можете спокойно продолжать учебу. Я вас более не задерживаю.

— Пожалуйста, мне срочно надо с вами поговорить. — Маша погладила Каркушу, к которому уже успела привязаться, и добавила: — Наедине.

— Хорошо, можете читать ваш отчет прямо сейчас, я подожду. Надеюсь, что вы задерживаете меня по важному деду, — пробурчал Александр, возвращаясь к прерванному занятию — раскладыванию каких-то мелких листочков между страницами огромной книги.

Маша устроилась за столом, за которым сидела на своем последнем уроке в этой аудитории, и с сомнением посмотрела на попугая. Пока она писала отчет, вспоминала родных, друзей, свой дом, свою школу, ей было легко, и только сейчас она задумалась о том, что же она делает…

— Магистр! — позвала девочка неуверенно.

— Да? — поднял голову Александр.

— Я все время думаю — а не предаю ли я мой мир, написав этот отчет? Мудреный сказал, что мир, который не верит в сказки, легко завоевать с помощью магии.

— Мудреный использует магию? — Удивился Александр. — Жаль, что об этом не знает народ. Я имею в виду, в каждой семье есть люди, которых сослали на Белый остров за использование магии.

— Господин Нескучный, наверное, мне не стоит читать мой отчет какаду, — тихо сказала Маша.

— Ну что ты, в твоем отчете нет ничего, что могло бы навредить твоему миру. Повседневная жизнь ребенка, интересно, на что рассчитывал правитель? — усмехнулся Александр, а потом поднялся к Машиному столу и написал на одной из ее тетрадок: «А кроме того, ты свергнешь его до того, как он успеет собрать армию».

Маша вздохнула и принялась читать вслух свой доклад. Каркуша, казалось, совершенно ее не слушал. Он с важным видом расхаживал по столу и время от времени кланялся.

Когда девочка начала зачитывать про милицию, суд и тюрьмы, о которых ей пришлось написать, хотя она про них знала только из кино и телесериалов, Каркуша вдруг встрепенулся и сказал:

— Тюрррьма! В каждой камере по три узника, тррретий — на службе у Мудреного. Третий поворот налево — узники. Первый и второй — крысы. Иди на запад, на запад, к коричневым мхам, Жребий — в ларррчике, в ларррчике…

— Жребий? — поднял голову Александр. — Жребий Власти!

— Непокорный Жребий Власти, настоящий Жребий — в ларррчике, в ларррчике. — Выговорившись,