твое любимое. Ты по-прежнему предпочитаешь баранину говядине?

Граф оглянулся и последовал за женой.

– Мне нравится эта девочка. У нее хорошая голова на плечах и красивая попка.

– Конечно. Она моя крестница.

Скверно, что Рекс не мог наслаждаться обществом Аманды теперь, когда остался с ней наедине. Дверь в спальню ради соблюдения приличий была открыта, но они одни, пока его родители продолжают потрошить друг друга. Только он и Аманда, но у Рекса снова все двоилось в глазах. Проклятие!

Аманда положила ему на глаза прохладную ткань и велела отдыхать. Отдыхать? Он только это и делает, а время уходит, как вода сквозь пальцы. Однако прикосновение Аманды успокаивало. Когда Мерчисон накладывал холодное полотенце, Рексу казалось, что его череп обложили тяжелым мокрым песком, словно дамбой, предотвращающей наводнение. Когда Аманда делала это, он чувствовал поцелуи бабочки, легкость весеннего дня. Он вздохнул от удовольствия. Не такое удовольствие он хотел испытать, даже в его жалком состоянии! Он же не мертвец, в конце концов.

Рекс снова вздохнул, потому что мог умереть.

– Думаю, они решили, что безопасно оставлять нас вдвоем, поскольку я слишком слаб, чтобы изнасиловать вас.

Сквозь ткань он не мог видеть, но почувствовал улыбку в ее голосе, когда Аманда спросила, хотел ли он это сделать.

– Взять вас против вашего желания? Никогда! Вы должны знать, что я никогда не причиню вам вреда. Но хотеть вас? Я хотел вас с того момента, когда в тюрьме взял вас на руки. Я презирал себя, потому что вы были беспомощны, нуждались в заботе и защите. Но потом мне нужно было вымыть вас, и я пропал. Можете меня презирать, но ваше тело притягивало меня как магнит, как путеводная звезда, как пение сирены. Потом, узнавая вас, слушая вас, видя вашу храбрость и достоинство, я нашел больше поводов для восхищения и желания. К счастью, я был слишком одурманен, чтобы совершить какое-то насилие.

– А я – нет. – Аманда погладила его рукой по выбритой щеке. – Вспомните, это я пришла к вам в комнату. Я хотела вас с тех пор, как очнулась в ваших руках и поняла, что я в безопасности. Все в вас опьяняло меня, и я не ломала голову над оправданиями.

Рекс стянул с глаз компресс, чтобы увидеть Аманду – слава Богу, никого рядом нет! – и заметил, как розовые пятна вспыхнули на ее щеках от признания в порывах, несвойственных леди. Он благословлял эти порывы.

– Черт, вы так красивы, что я готов заплакать от того, что не могу снова обнять вас. Хотя знаю, как это неправильно.

Аманда быстро поцеловала его в губы.

– Так уж и неправильно? Вы едва не умерли. Да и я еще могу встретиться с палачом.

– Это было бы очень неправильно, – настаивал Рекс, стараясь четко видеть лицо, все остальное расплывалось перед его глазами. – Но за всю жизнь не вспомню почему.

– Потому что я полюбила бы вас еще больше, а вы чувствовали бы себя обязанным сделать мне предложение. И окончательно все испортили бы!

В ее голосе звучало огорчение, потому что он говорил о желании, а она – о любви. Рекс попытался смягчить ее разочарование.

– Я чувствую гораздо больше, чем желание, мой ангел. Правда.

Аманда улыбнулась.

– Я это знаю, не сердитесь. Я не стану использовать в своих интересах вашу слабость. Мне уйти?

Уйти, когда он чувствует себя в сто раз лучше только от того, что она рядом?

–  Пожалуйста, останьтесь. Ваше прикосновение как… ваш голос как… Черт, я не поэт. Просто мне нравится, когда вы рядом. Пожалуйста, останьтесь, поговорите со мной.

Подвинув стул ближе к кровати, Аманда положила ладонь на руку Рекса. Сначала они беседовали о его родителях, но Аманда не знала, в чем причина их раздоров, а Рекс не был готов открыть ей, что мужчины рода Ройсов способны распознавать правду. Она, пожалуй, сочтет, что его мозг сильно пострадал от удара кирпичом. Хуже того, она может сбежать, решив, что все ее защитники: Дэниел, граф, Харри и он сам – сумасшедшие. Ни к чему подвергать ее такому испытанию.

Рекс чувствовал себя предателем, но не мог сказать, кого предал – Аманду или своих родных. Вместо этого Рекс решил спросить о ее родителях. Ее мать и отец были счастливы в браке? Как они встретились? Они хотели еще детей? Он знал мало примеров счастливого супружества, браков по любви, а не по расчету.

Брак вообще плохая тема, сообразил Рекс, когда Аманда прикусила нижнюю губу. Ее родители умерли, бывший поклонник хотел жениться на ней из выгоды. А что до него, то…

– Мы вот-вот выйдем на след камердинера, – быстро сказал Рекс.

Подавшись вперед, Аманда сжала его руку, горя желанием оставить тему брака и узнать новости.

– Вы действительно думаете, что Брюссо скоро найдут? Почти три дня прошло.

– Если это вообще возможно, Дэниел его найдет. Дэниелу помогают Димм и половина сыщиков с Боу-стрит, после того как мы объявили о вознаграждении. Харри говорит, что знает полусвет и преступный мир и платит там за информацию. Камердинер не мог уйти далеко, мы разослали людей, которые расспрашивают о раненом французе в доках, тюрьмах, на почтовых станциях.

– Но что, если это не он бросил кирпич? Вы сказали, что он не убивал сэра Фредерика. – Аманда не спрашивала, почему Рекс верил камердинеру. Возможно, у Брюссо есть алиби.

– Если он не совершал убийство, он знает, кто это сделал. Я думаю, что это он ранил меня, потому что нападавший такого же роста и веса и больше ни у кого нет причины нападать на меня. Кроме того, если Брюссо не виновен в нападении и не отлеживается после укусов Верите, почему он скрывается? Он знает, что мы его разыскиваем, а мы знаем, что его нет в доме Джонстона. – Взяв руку Аманды в свои, Рекс поглаживал большим пальцем ее запястье. – Они найдут его. Мы получим ответы. Тогда настанет время подумать о других вопросах.

Не успела Аманда спросить, о каких именно, как Рекс заснул. Когда он проснулся, рука Аманды показалась ему более прохладной и жесткой.

– Я слишком задержал вас?

– Нисколько, – сухо ответила леди Ройс, поглаживая его пальцы.

Отняв руку, Рекс спрятал ее под одеяло. Мать поднесла стакан лимонада к его рту и, когда он кончил пить, вытерла ему губы, словно всю жизнь это делала.

– Спасибо. Где Аманда?

– Там, где ей и полагается быть, а это значит, где угодно, только не в твоей спальне. Если бы ты не был так болен, я бы высказала тебе все, что думаю, о том, как ты поступаешь с бедной девочкой. Ей и без того есть о чем волноваться.

Как он мог сказать графине, что ее крестница считает добродетель совершенно несущественной?

– Как видите, сегодня я не в состоянии повесничать. Возможно, завтра.

– Сарказм тут неуместен, я говорю не о невинности Аманды. Я думаю о ее сердце, олух. Я тебя предупреждала, я не допущу, чтобы ты играл ее чувствами.

Рексу захотелось съежиться, как ребенку, украдкой набившему карманы печеньем.

– Коли разговор зашел о чувствах, значит, вы с моим отцом перестали рвать друг друга на части? Он уже на пути в Ройс-Холл?

Не глядя на Рекса, графиня переставляла на прикроватном столике кувшин с лимонадом и стаканы.

–  Мы с Ройсом заключили мир. И за обедом не плескали друг в друга черепаховым супом. Конечно, я настояла, чтобы Аманда обедала с нами. Ее присутствие обязывало нас поддерживать хотя бы видимость вежливости, но мы и без этого прекрасно справились. Твой отец очарован ею. Я знала, что так и будет. Он согласился остаться в Лондоне, чтобы вернуть доброе имя Аманде.

– Я рад, что он поможет ей в юридических вопросах, особенно когда я сам ни на что не годен.

– Никто не знает о законе больше, чем твой отец. Он сейчас отдыхает. Не понимаю, о чем он думал, доведя себя до такого плачевного состояния.

Рекс думал, что тому причиной горе и разочарование.

– Вас это волнует?

– Да. – Почувствовав, что Рекс понял, что она говорит правду, графиня повернулась к нему и поправила одеяло.

– А тебя волнует, что мы с твоим отцом помирились?

Рекс вспомнил подслушанный спор.

– Это возможно? После стольких лет?

– Я молюсь об этом. Я всегда его любила. Теперь мы стали старше и, надеюсь, мудрее, увидели, чего стоили тебе и нам всем потраченные впустую годы. Я больше не боюсь ни его, ни тебя, вижу, какой ты прекрасный человек и сколько добра ты сделал. Его другой сын, оказывается, тоже вырос превосходным джентльменом, к моему стыду, без моей помощи. Ройс клянется, что доверяет мне и больше никогда не будет сомневаться во мне. Больше того, мы оба поняли, что гордость плохой советчик. У нас было много горя. Возможно, у нас есть шанс на счастье.

– Ничто меня так не обрадует, – сказал Рекс, жалея, что мать не может определить, что он говорит правду. И отец, и мать так одиноки. Они нужны друг другу, а у него впереди собственная жизнь. – Попытайтесь. – Он коснулся перевязанной головы. – У нас, Ройсов, толстые черепа. Но мы способны измениться.

– Я надеюсь на это, и ради себя, и ради Аманды.

Графиня оставила сына размышлять над ее словами, но у него мысли разбегались. Он контужен, напомнил себе Рекс, и нечего доводить себя до полусумашествия попытками солгать себе об убийстве, браке, Аманде. Он снова заснул, мечтая, чтобы она была рядом с ним. Всегда.

– Невозможно, – бормотал он, проснувшись.

– Согласен, – по-французски сказал Мерчисон. Обычно молчаливый камердинер был вне себя. Ему приходилось заботиться о трех джентльменах сразу: один ранен, другой утомился от дальней поездки, а третий щеголяет в цирковом костюме.

– Новости, какие новости? – Рекс даже не знал, какой сегодня день и который час.

Мерчисон передернул плечами. Откуда у него время искать