его совершить какую-нибудь глупость…
Сидя на скамье на бульваре Араго, какие-то бродяги с удовольствием жевали кусок хлеба с сыром. Виктор жалел, что, в отличие от своей сестры, не отказался от мясной пищи, как хотел было сделать после посещения скотобойни де ла Вилетт в 1894 году.[88]
Подумать только, это было два года назад! Куда уходят эти прожитые дни, недели и месяцы?.. И тем не менее это по-прежнему я, здесь, в Париже… Итак, Аделаида Лезюер порезала палец, когда чистила рыбу, выловленную в водоеме рядом с домом, где хранились зараженные останки. Эта версия неправдоподобна: мумифицированные фрагменты лежали в подвале, далеко от водоема… Ах, да! Торнадо! Бродяга продал карпа именно в этот день. Но ветер не мог проникнуть в повал. Если только не эта штуковина с песьей головой, которую осматривал Жозеф… Ураган ее опрокинул, она свалилась в пруд, рыбы стали ее есть — и мадам Аделаида Лезюер скончалась. Так же, как грузчик с «Дакара», о печальной кончине которого поведал Антонен Клюзель и симптомы у которого были такими же. А Александрина Пийот была убита за то, что владела записной книжкой с формулами, которые, вероятно, служат для изготовления какого-нибудь напитка. Эта записная книжка каким-то чудом попала в желудок карпа, резвившегося в водоеме заброшенного поместья. Бродяга по имени Бренголо выловил рыбку и отнес мадам Лезюер, подцепившей смертельную заразу. Все это нелепо… но складывается в единую картину. Правда, остаются неизвестные. Что с Альфонсом Баллю? Должен ли Виктор побеспокоиться об этом Несторе? И потом, половину из того, что записано в блокноте, невозможно разобрать! Надо немедленно предупредить Жозефа.
Вытаращив глаза, Жозеф самозабвенно перечитывал обрывки фраз, переписанные Виктором. К великому раздражению Кэндзи, погрузившемуся в свои карточки, он, не переставая, насвистывал мелодию, услышанную в проклятом доме. Поглощенный надписью C RE T N, которую в данный момент связывал с именем Корантен, он вздрогнул, когда звякнула дверь.
— Мсье Пиньо, подвиньте мне стул!
Олимпия де Салиньяк произнесла эти слова таким высокомерным тоном, каким генерал мог бы приказать своим войскам порубить себя на мелкие кусочки, и продолжила:
— У моих племянников, близнецов, такие способности к игре на фортепиано, что в три года они уже играют в четыре руки.
— Хорошо что не наоборот, — проворчал Жозеф.
— Что вы сказали, молодой человек?
— Ничего, это я так.
— Мне нужен подходящий учебник по сольфеджио, и поторопитесь!.. А как ваша дочь? Говорят, у нее есть музыкальный слух, в чем я сильно сомневаюсь.
— О! Моя дочь пока всего лишь ползает на четвереньках.
Кэндзи счел разумным выйти из своего убежища и лично заняться графиней, которая уже вышла из себя. В этот момент раздался резкий звонок.
— Извините меня, телефон, — сказал Жозеф, а Кэндзи повел графиню в дальнюю комнату.
— Алло! А, это вы?.. Что?!.. Сибирская язва?! — воскликнул Жозеф, прижав трубку к уху. — Да, я один… Нет, я не кричу… Вот черт! Я держал эту дрянь так близко!.. Легко сказать ничем не рискую!.. Да нет, по крайней мере, я их не трогал… Нет, у меня нет ни порезов, ни царапин… Я в точности последовал вашему совету, натерся мылом с головы до пят… Ну да, читайте теперь нотации!.. Я все сложил в подвал, упаковал в коробку… Да знаю, знаю, вы так же рисковали… Да, я вам доверяю… Кладу трубку, Кэндзи идет!
— Кто это? — спросил Кэндзи.
— Один покупатель. Сам не знает, чего хочет.
— Предложите графине сесть, спуститесь в хранилище и найдите мне «Мемуары парижского буржуа» доктора Верона.
Жозеф с готовностью повиновался. В хранилище он уселся в полумраке на сложенные стопкой книги.
«Ошибаешься, — убеждал он себя, — ты ничем не рискуешь. Виктор прав».
Он осмотрел свои бумажные владения и сосредоточился на поисках пяти томов «Мемуаров» доктора Верона.
Каково же было его удивление, когда после ухода мегеры, вместо того чтобы раскритиковать поведение зятя, тесть отпустил его за два часа до закрытия!
— Учитывая, что покупателей сегодня мало, я и один справлюсь. Дафнэ обрадуется, если папа придет пораньше.
Жозеф повиновался, удивившись непривычной предупредительности Кэндзи. Радость охватила его, когда он вошел квартиру, его маленький мирок, островок покоя и любви. Он прошел мимо кухни, где суетилась Эфросинья, и бросился целовать Айрис, у которой растрепались волосы и разрумянились щеки после прогулки в Тюильри с Дафнэ. Малышка развлекалась тем, что строила стену из кубиков, которую тут же ломала, и была в восторге, когда папа согласился присоединиться к этой увлекательной игре.
Внезапно Жозеф увидел букву C. Он положил ее рядом с R, E, T и N. Рассердившись, что у нее отобрали кубики, девочка хотела забрать свое добро, но Жозеф ей помешал. Он только что поместил букву А в середину ряда. Получалось название, и в нем зарождалась смутная идея.
— Найди букву, круглую, как колечко, моя радость, мы сейчас поиграем в новую игру.
Дафнэ тут же оставила свою стену, сломав ее, чтобы извлечь букву О. Она наблюдала, как рука отца меняет кубики, передвигая их.
— Чего-то не хватает, но чего?
— Чего? — повторила Дафнэ.
Заинтригованная Айрис оставила свои дела и склонилась над ковром.
— Какое название ты ищешь?
— Название города… мне кажется…
— C…A…REN…TON. Надо положить H рядом с C, получится Charenton, Шарантон, местечко, известное больницей для умалишенных. Надеюсь, ты не собираешься туда отправиться?
— Дорогая, ты просто волшебница! Шерлок Холмс, которого женщины оставляют равнодушным, влюбился бы в тебя!
— Шар! — воскликнула Дафнэ.
— Мне достаточно и моего собственного Шерлока. Ты случайно не взялся за новое расследование?
— Я?! Ни в коем случае! Я разгадываю ребус, который вырезал из «Пасс-парту»!
Не заметив недоверчивого выражения на лице жены, он бросился в спальню, где лежал справочник маленьких городских коммун, расположенных в окрестностях Парижа.
— Шантийи… Шапонваль… Шарантон! Осталось лишь рассмотреть улицы на плане. 2, re l’Arc v… Де л’Аршевеше! Тройное ура! Ну, и кто здесь лучший? Не хватает еще одного названия, этого R MA Т. Единственный способ разобраться — это сказать, что кое-что забыл и вернуться в лавку. Оттуда можно позвонить в справочную службу…
Это Жозеф и сделал, сокрушаясь, что ценный блокнот остался на прилавке. Но когда дошел до улицы Сен-Пер 18, он увидел, что окна лавки закрыты ставнями.
— Птичка вылетела из гнезда на час раньше! Какое невезенье!
К счастью, в «Потерянном времени» тоже был телефон, и Жозеф наконец услышал в трубке монотонный голос:
— «Романт», фабрика по производству духов, улица де л’Аршевеше 12, находится в…
— Я уже знаю! — воскликнул Жозеф. — Она находится в Шарантоне!
— Вы!.. Я получил вашу записку сегодня утром.
Невозмутимость Кэндзи внезапно улетучилась. Он так поспешно встал, что уронил свой стул.
— Я подождала, пока лавка опустеет, мне бы не хотелось вас компрометировать. Вот я и вернулась, мой дорогой микадо. Компаньонов на горизонте нет?
