В глазах Александра блеснул озорной огонек. Видимо, ее вопрос показался ему забавным.

– Вообще-то, любовь моя, в России такое не просто случается, но и считается в порядке вещей. Русская православная церковь даже издала свод правил о том, как и за какие провинности муж должен наказывать жену.

– Ты шутишь, – сказала Ливия.

– Нет, это чистая правда, – возразил Александр. – Но я русский только наполовину, поэтому готов следовать русским национальным традициям тоже только наполовину.

– Ничего смешного в этом не вижу, – заявила Ливия.

– Я смеюсь потому, что ты злишься. И абсолютно уверен в том, что, если тоже начну злиться, ничего хорошего из этого не выйдет. – Александр протянул к ней руки: – Так давай, Ливия, пойдем друг другу навстречу. Тогда, возможно, нам и удастся прийти к решению, которое устроит обоих.

Ливия колебалась, но голос разума подсказывал ей, что, отказавшись от протянутой Александром оливковой ветви мира, она ничего не добьется. Она совсем недавно стала ему женой и за это недолгое время успела о нем кое-что узнать. И то, что она о нем узнала, пока ее в основном радовало. Но еще многое, очень многое оставалось ей непонятным. Сколько пудов соли им предстоит съесть, чтобы она могла, не кривя душой, сказать, что хорошо знает своего супруга? Ливия понимала, что не все, что ей предстояло узнать об Александре Прокове, ей понравится. Но если она не может изменить Александра, придется принять его таким, какой он есть.

– Ну, давай же, – повторил Алекс, стоя с протянутыми руками. – Скажи, что ты больше не сердишься на меня, и мы попробуем решить проблему вместе.

Ливия протянула ему руки.

– Ладно, мир, – согласилась она. – Но на условиях, которые не обсуждаются. Их два. Первое: я не согласна с тем, что Моркомб и близнецы нам больше не нужны, и не позволю лишить их работы. Второе: нельзя принуждать их подчиняться Борису. Если они хотят подчиняться мне, так тому и быть.

Алекс приподнял брови.

– А мне они будут подчиняться?

– Не знаю. Возможно. Но дело не в этом.

– Нет, не в этом. – Алекс, нахмурившись, смотрел на Ливию. – Сомневаюсь, что мой повар захочет делить с ними кухню.

Ливия рассмеялась.

– Ему и не придется. Ада и Мейвис категорически заявили, что не станут делить с ним свою кухню.

– Насколько я понимаю, ты не настроена на компромисс? – спросил Алекс с металлом в голосе. – Я делаю все, что могу, а ты не хочешь мне помочь, Ливия!

Ливия скрестила руки на груди.

– Мы говорим о людях, Алекс, – ответила она. – Живых людях. Нельзя рассуждать о них так, словно они пешки на шахматной доске. В России к слугам принято относиться как к пешкам?

– Наши слуги – крепостные. Рабы, – сказал он. – С ними обращаются непозволительно дурно. Но я принимаю как должное то, что в других странах иные нормы. Так что в качестве первого шага предлагаю тебе поговорить с Моркомбом и близнецами и спросить, что они знают о том, как решить эту проблему.

– И если мы между собой придем к компромиссу, который устроит всех, на тебя можно рассчитывать? – осторожно спросила Ливия.

– В том случае, если этот компромисс удовлетворит все заинтересованные стороны.

– А если Бориса невозможно будет убедить?

– Если ты сможешь убедить меня, что возражения Бориса необоснованны, тогда, разумеется, я поддержу тебя.

Ливия задумалась над словами Александра. Все-таки странное у него представление о компромиссах. Алекс, ничтоже сумняшеся, переложил все бремя ответственности на ее плечи, но хоть готов рассмотреть ее точку зрения, в чем она сильно сомневалась до начала разговора.

– Хорошо, – сказала Ливия и добавила еще и свою оливковую ветвь. – Я ненавижу конфликты. Терпеть не могу ссориться. Ни с кем. Особенно с тобой.

Александр кивнул.

– Мне и в голову не могло прийти, что моя жена такая вспыльчивая.

Ливия вздохнула и положила ему голову на плечо.

– Ошибаешься. Я никогда не была вспыльчивой. Просто… Господи, как все запуталось. Насколько все было бы проще, если бы мы переехали в твой дом.

Александр промолчал.

Ливия расправила веер со страусовыми перьями, такими же, как перья, украшавшие ее прическу, и подавила зевок. Она изнывала от скуки. К тому же здесь, в набитых битком приемных покоях Сент- Джеймсского дворца, было жарко и душно. Под золоченым, украшенным фресками потолком горели сотни свечей, но окна были плотно закрыты.

Все мучились, мучилась и Ливия в своем изысканном бальном платье из расшитого золотом кремового дамасского шелка. И еще эти перья! Что поделаешь, таковы были требования дворцового этикета.

– Это быстро кончится, – не слишком убедительно сказал Александр, желая, видимо, ее утешить.