в те круги общества, где вершится политика. Он становится большим англичанином, чем сами англичане, и никто не заподозрит его в том, что он шпион царя. Ты со мной не согласен, Игорь?
– Но он также принимает у себя Спирина и ему подобных, – заметил Игорь.
Он был того же сложения, что и Сергей, с плечами борца и роскошными усами. Рядом с ними розовощекий князь Михаил с осанкой и замашками престарелого статского советника казался редкой экзотической птичкой, неведомо как сюда залетевшей.
– Мы тоже исходим из предположения, что он за ними приглядывает. Он проинформирует царя в случае, если в этой группе замыслят что-то недоброе, – сказал князь. – Но я в этом сомневаюсь. Они просто мотыльки, бездумные мотыльки, не более того.
– Я не стал бы так говорить, – покачав головой, откликнулся Сергей. – О свержении царя говорят все больше, все меньше таясь даже в Санкт-Петербурге. Уже даже не шепчутся, а говорят едва ли не в полный голос.
– Ну, трудно понять, чего они могут добиться отсюда, из Лондона. До царя им не добраться, – заявил князь. – И я верю Прокову. Как, кстати, доверяет ему и наш император.
Князь отодвинул табурет и встал.
– Прошу меня простить, господа, но у меня свидание с одной прелестницей. – Михаил Михайлович довольно ухмыльнулся. – Говорите что хотите, но здешние дамы не лишены лоска, а дома удовольствий отличаются весьма располагающей атмосферой. – Князь любезно поклонился, взял свою касторовую шляпу и вышел на свежий воздух, весело помахивая тростью.
– Старый дурак! – выругался Игорь и плюнул в камин.
– Может, он и старый дурак, но к нему прислушивается Аракчеев, – сказал Сергей, – а ссориться с ним, как ты знаешь, себе дороже.
Игорь молча кивнул и налил себе еще. Оба понимали, что с Аракчеевым шутки плохи. Он управлял тайной канцелярией так же эффективно и так же безжалостно, как и армией. Аракчеев знал, что делает, если поставил князя Михаила присматривать затем, чем заняты эмигранты в Лондоне. А мелким сошкам лучше помалкивать и держать свое мнение при себе.
– Татаринов общается со Спириным и его группой, – сказал Игорь. – Хотя я никак в толк не возьму, как он сумел войти к ним в доверие. Он настоящее сокровище, вот он кто. Еще один. Аракчеев. Не хотел бы я столкнуться с ним ночью на темной улочке.
– Да уж, – согласился Сергей. – Ты видел, как он владеет ножом? – Он покачал головой. – Я видел как- то в Москве, как он изрубил человека на кусочки. Беднягу сочли наполеоновским шпиком. – Он рассмеялся. – Но времена изменились. Теперь шпионов Наполеона пестуют, а не расчленяют.
– Нам лучше об этом не думать, дружище. – Игорь встал. – Хочу снять себе шлюху на часок. Мне дамочки с лоском не по вкусу. – Он усмехнулся. – Но здесь полно бабенок, которые не прочь задрать юбку за шестипенсовик. Пойдешь со мной, Сергей?
– А почему бы и нет? – Сергей встал, сунув недопитую бутылку водки в широкий карман сюртука.
Парочка незаметно проскользнула из укромной комнатки в зал. Игорь и Сергей покинули таверну незаметно.
Александр спешился возле дома, бросил поводья конюху и поднялся по ступеням в дом. Ему стоило лишь едва слышно постучать, как Борис открыл перед ним дверь с низким поклоном:
– Добрый день, ваша светлость. – Он взял у князя шляпу и плеть.
– Спасибо, Борис. Княгиня дома?
– По-моему, княгиня в библиотеке, господин.
– Одна?
– Да, господин. Кажется, одна.
Александр кивнул и хотел идти дальше, но остановился и спросил:
– Как все складывается, Борис?
– Вы имеете в виду с Моркомбом и женщинами, князь? – Лицо у Бориса стало каменным, а голос каким-то чужим.
– Да, именно это я имею в виду.
– Как вы и могли предположить, господин. – Борис отряхивал поля шляпы ладонью, делая вид, что целиком поглощен своим занятием. – У меня тут нет полномочий, поэтому я не спрашиваю их о том, чем они занимаются.
Алекс поджал губы. Прошел уже месяц, а вся челядь пребывала в состоянии до зубов вооруженного нейтралитета. Александр понимал, что Борис считает себя преданным. С другой стороны, Александр не мог не согласиться, что близнецы творили настоящие чудеса в своей кухне, которую для них оборудовали в ранее пустующей бельевой. Кстати его, Александра, личный повар ворчливо признал, что если кто-то из домочадцев желает время от времени вкушать традиционные английские блюда, то кто-то им должен эти блюда готовить. Кто-то, но не он. Французского повара Прокова не интересовали такие кулинарные шедевры, как йоркширский пудинг, репа, тушенная со сливками, запеченные устрицы, яблочный пирог или бисквитный торт.
Однако с Моркомбом и Борисом дела обстояли не так мирно. Александр даже попытался расположить к себе престарелого дворецкого своей матери, но Моркомб был крепок как кремень, так что все усилия Александра пропали даром. Моркомб к хозяину дома испытывал не больше почтения, чем к Борису, которого воспринимал как захватчика или, на худой конец, лазутчика. Как ни раздражала Александра эта ситуация, он ничего не мог поделать. Моркомб отказывался подчиниться его воле. И тем не менее Александр не хотел поощрять Бориса к тому, чтобы тот вслух высказывал свое недовольство Моркомбом. Александр кивнул и направился на поиски жены. Он чувствовал спиной обиженный взгляд Бориса, но вставать на защиту своего преданного слуги не торопился.
Вначале Александр не заметил Ливию в библиотеке. Потом услышал ее голос:
