качества – тончайший белый муслин с серо-голубым рисунком, почти такого же цвета, как ее глаза. С этой массой золотистых кудрей и утонченным лицом она достаточно красива, чтобы кружить головы повсюду, где бы ни появилась. Внезапно Джоссу пришло в голову, что если он впервые сделал предложение руки и сердца, то для нее-то оно уж точно не первое. Черт, да половина мужского населения этого закоснелого в предрассудках острова, наверное, хотела бы жениться на ней, не говоря уж о богатых юнцах в колониях! И он думал, что она скажет «да, большое спасибо» ему? Должно быть, он сошел с ума. Джосс насупился.

– Не сердись. Я не могу принять такое решение вот так сразу, сию минуту! Я должна хорошенько подумать, это разумно, так что можешь убрать это выражение ослиного упрямства со своего лица! Я люблю тебя, ты же знаешь, но… мне нужно время, чтобы подумать.

– Как я уже когда-то говорил тебе, ты не знаешь значения слова «люблю», – уколол он. – Дай тебе волю, такты выйдешь замуж за этого своего дорогого болвана Кевина и будешь иметь меня на стороне. Но такое положение дел меня не устраивает.

– Это неправда!

– Разве? Давай, уходи отсюда! Тебе надо вернуться в дом, пока кто-нибудь не обнаружил, что ты тайком бегала сюда, чтобы покувыркаться в постели с рабом.

– Иди к дьяволу! – Лайла редко чертыхалась, по, с другой стороны, она редко и выходила из себя. Он так ужасно несправедлив, что это просто нелепо, и если бы как следует поразмыслил об этом, то понял бы. Но очевидно, разумных размышлений ждать не приходится. Он слишком горд и слишком упрям, чтобы видеть дальше своего носа!

– Марш отсюда! Быстро!

Когда Лайла по-прежнему медлила, он схватил ее на руки, отнес к двери, открыл ее и поставил на ноги с другой стороны. Она гневно зыркнула на него, открыла рот, чтобы что-то сказать, затем, очевидно, передумав, вновь закрыла его. Подобрав юбки, она побежала, такая злая, что ей хотелось уйти от него как можно скорее. В спешке она совершенно забыла про то, что босиком.

Джосс, ругая себя и ее себе под нос, схватил брюки, напялил их и припустился за ней. Она была уже на полпути через поле, ведущее к главному дому. Ее платье заметно виднелось в сером предрассветном полумраке. Джосс остановился на краю участка, где жили рабы, скрестил руки на груди и ругался длинно и грубо до тех пор, пока она не исчезла из виду.

Он любит эту маленькую злючку. И несмотря надо что сказал, он знал, что никуда без нее не уедет.

А он обязательно сбежит, когда наступит подходящий момент. Не обстоятельства рождения делают человека рабом.

Но когда он убежит, то заберет ее с собой. Даже если придется тащить ее за волосы.

И ему наплевать, понравится это мисс Реми или нет.

Лайла прокралась по черной лестнице в заднем крыле погруженного в темноту дома, пробираясь на ощупь вдоль прохладных оштукатуренных стен, ловко перешагнув через расшатавшуюся ступеньку, которая, как она знала, всегда скрипела. Скрип прозвучал бы чересчур громко…

Ее спальня располагалась на втором этаже и выходила окнами на идеально подстриженную лужайку перед домом. Отец и Джейн занимали покои в противоположном конце холла. Лайла затаила дыхание, проходя мимо на цыпочках, но все было тихо. Открыв дверь в свою комнату, она проскользнула внутрь и облегченно выдохнула.

Опасность миновала.

– Мисс Лайла, это вы?

Лайла резко развернулась, прижав руку ко рту, пока пыталась разглядеть Бетси в темноте. Девушка, очевидно, спала в одном из двух одинаковых кресел, стоящих перед высоким окном, дожидаясь ее. Она поднялась, когда глаза Лайлы нашли ее, и силуэт ее стройного тела на мгновение нарисовался на фоне сереющего окна, прежде чем она шагнула к своей госпоже.

– Ш-ш-ш, Бетси!

– Где вы были? Я чуть с ума не сошла от беспокойства, уже хотела разбудить хозяина или мистера Кевина…

– Ты ведь не сделала этого, нет? – Голос Лайлы был резким от страха.

– Не сделала. Я решила, что вы, возможно, не захотите, чтобы они узнали, где вы были. Я права?

– Да, Бетси, совершенно права. Как… как ты узнала, что меня нет?

– Я принесла вам чашку шоколада. Мейзи приготовила его, потому что сказала, что вы слишком похудели, пока были на том острове. Но вас здесь не было, и я испугалась, не знала, что делать. Я подумала, может, те пираты вернулись и похитили вас, или… – Она запнулась.

Не успела Лайла сообразить, что Бетси собирается сделать, как она подошла к туалетному столику и, воспользовавшись трутницей и огнивом, зажгла лампу. Затем повернулась, чтобы посмотреть на свою хозяйку. Внезапно засмущавшись в мягком желтом свете, Лайла поднесла руку к груди. Бетси обратила внимание на этот жест, на растрепанные волосы и припухшие губы, и глаза ее сделались огромными.

– Вы были с тем мужчиной, да? – скорее шокированно ахнула, чем спросила она.

Лайла на несколько долгих мгновений уставилась па свою служанку, нервно глотая и ничего не отвечая. Бетси – ее близкая подруга, но эта тайна – нечто такое, чем она не может поделиться. Одно неосторожное слово, и они с Джоссом погибли…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Лайла, повернувшись спиной и пройдя к умывальнику, чтобы поплескать на лицо водой.

–  Еще как понимаете, мисс Лайла! – Бетси покачала толовой, ее лицо озабоченно напряглось. – Вы были с тем мужчиной, ну, у которого примесь негритянской крови. Джосс, кажется. Я помню, как вы запали на него в первый же вечер, когда познакомились. То, что вы рассказали хозяину и мистеру Кевину о том, что он будто бы не прикасался к вам, пока вы были на острове, неправда, да? Вы с ним спали. Не пытайтесь лгать мне, мисс Лайла. Я знаю вас как облупленную!

– Ох, Бетси, я знаю, что это дурно, но ничего не могу поделать. Я люблю его! – Лайле пришлось признаться, Бетси действительно знает ее слишком хорошо. Ей ни за что бы не удалось скрыть это от нее.

Бетси резко втянула воздух. Они уставились друг на друга, одна с ужасом, другая с мукой. Затем Бетси взяла Лайлу за плечи и легонько встряхнула. Не было больше ни госпожи, ни служанки, только две давние любящие подруги.

– Мисс Лайла, вы не можете это делать. Вы же знаете, что не можете. Не можете тайком бегать туда и спать с таким, как он! Вы же леди! Если узнает хозяин или мистер Кевин… – Бетси осеклась и поежилась.

– Я знаю! Но я люблю его! Он… он хочет, чтобы я убежала с ним. Чтобы вышла за него. – Голос Лайлы прервался, когда слезы подступили к глазам. Бетси бросила лишь один перепуганный взгляд на белое лицо своей хозяйки, затем обняла девушку и стала мягко, успокаивающе покачивать.

– Вы влипли в большие неприятности, да, милая? Но вы уже знаете, что вам нужно делать. Вы больше не можете видеться с ним, просто не можете. Что же до того, чтобы выйти за него… мисс Лайла, с таким же успехом вы могли бы собираться замуж за моего Бена. Это то же самое.

Лайла подняла голову, слегка отстранившись от Бетси и ясно представив Бена, сапожника плантации. Он добрый, красивый, мастер своего дела – и черный, как вакса.

Она покачала головой:

– Нет!

– Это правда, мисс Лайла. Вы просто не хотите это признать. Вы с самого детства были такой, не желали видеть то, что вас не устраивало.

Лайла вздернула подбородок:

– Скажи мне вот что, Бетси. Если бы Бен был белым, ты бы все равно любила его? По-прежнему хотела бы быть его женщиной?

Глаза Бетси расширились, когда она обдумала это, затем в оцепенении покачала головой:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Ох, милая, я не знаю ответа. Я лишь знаю, что вам не избежать беды и разбитого сердца, если вы не остановитесь. – Увидев упрямое выражение лица Лайлы, она снова привлекла ее к себе и обняла. – Черт бы побрал всех мужчин, – горячо пробормотала она.

Лайла, устало положив голову на плечо Бетси, была склонна согласиться.

Была вторая половина следующего дня. Лайла сидела на ступеньках задней веранды и разговаривала с Джейн, которая покачивалась рядом в кресле-качалке и трудилась над изящной вышивкой, которая украшала все носовые платки ее мужа. Лайла, которая никогда не была искусна в вышивании, сидела, сцепив руки на коленях, чувствуя приятную, ленивую расслабленность в усыпляющей жаре. Она находилась бы в полной гармонии с окружающим миром, если бы не две вещи: ее беспокойство о том, что делать с Джоссом, и тема разговора Джейн. Мачеха была полна решимости строить планы свадьбы Лайлы.

– Нет смысла откладывать, не так ли, дорогая? Я имею в виду, теперь, когда ты наконец решила выйти замуж за Кевина.

– Я только вернулась домой, Джейн. Там много всего случилось, что я на самом деле еще как-то не думала… о замужестве.

– Ну что ж, значит, пора подумать! – сказала Джейн, довольно засмеявшись и подняв глаза от работы, чтобы взглянуть на падчерицу. – Кевин очень тебя любит, ты же знаешь. Он был сам не свой все эти недели, когда ты пропала.

– Правда? Я тоже беспокоилась о нем.

– Думаю, шесть недель будет для нас вполне достаточно, – решила Джейн.

– Шесть недель! – в испуге воскликнула Лайла. Джейн взглянула на нее, нахмурившись:

– Уже дают о себе знать предсвадебные нервы? Бог ты мой, что же будет с тобой в ночь накануне? Но не волнуйся, дорогая, все женщины испытывают нечто подобное перед свадьбой. В конце концов, это серьезный шаг. Брак ведь на всю жизнь.

– О, Джейн… шесть недель, – слабо пробормотала Лайла, чувствуя себя так, словно ловушка захлопывается. – Я… я не знаю, буду ли готова…

– Тогда два месяца, – сказала Джейн так, словно тема закрыта. – В любом случае так