Обеденное время миновало, день подходил к концу. Я чувствовала себя все более несчастной с каждым ударом часов деда. Так продолжалось до тех пор, пока я не услышала стук в дверь и не поняла, чего я жду: прихода Стивена. Сняв платок с распухших от слез глаз, я села в кровати.

– Входите.

На пороге появилась Миньон, и мое бедное сердце сжалось от разочарования.

– Извини, Жюльет. Шериф Карр должен переговорить с тобой в гостиной. – Миньон произнесла это довольно раздраженным тоном. – Ты выглядишь ужасно!

– Я чувствую себя ужасно!

– В таком случае зачем ты прячешься в своей комнате и ничего не предпринимаешь для того, чтобы решить проблему? Мне все представляется достаточно простым. Ты либо любишь месье Тревельяна, либо нет.

– Все обстоит значительно сложнее.

– Нет. Это ты все усложняешь, а на самом деле все не так. Потому что, если ты кого-то любишь, ты ему многое прощаешь.

– Если ты кого-то любишь, ты ему доверяешь.

– Ты не доверяла, – сказала Миньон с явным упреком. – Не доверяла мне, но я знаю, как нежно ты меня любишь.

Некоторое время я сидела, моргая глазами вслед ушедшей Миньон. Уж не веду ли я себя слишком опрометчиво и неразумно, выказывая Стивену свою холодность? Наверняка нет. Однако я спустилась к шерифу Карру с гораздо меньшей болью в сердце.

– Миссис Бушерон, – сказал шериф Карр, садясь на стул, который я ему предложила, – я знаю, что у вас был очень трудный день, так что я отниму у вас совсем немного времени. Я только что разговаривал с мистером Тревельяном и, похоже, имею полную картину преступлений, которые совершил мистер Дейвис против вас и вашей семьи. Хочу заверить вас, что мы уже начали тщательное расследование деятельности мистера Дейвиса в Новом Орлеане. На него имеется обширный материал. Прежде всего он пытался заполучить ваш дом, послав мистеру Латуру письмо, в котором пообещал значительную сумму денег, если тот убедит вас и ваших сестер продать дом. Кроме того, среди бумаг мистера Дейвиса было найдено подписанное завещание мистера Мейсона, который назначал мистера Дейвиса получателем его денег по аккредитиву. Мистер Мейсон был убит, так что мистер Дейвис мог унаследовать деньги мистера Мейсона и его юридическую фирму. Когда вы отказались продать свой дом, он решил атаковать вас напрямую.

– Пытаясь убить меня и отравить Жинетт... надеясь жениться на Миньон.

– Именно. Он представлял угрозу для общества, и его никак нельзя было выпускать из тюрьмы. Но, учитывая его молодость, власти решили, что он достаточно заплатил за свои преступления.

– Он сидел в тюрьме?

– Кажется, в четырнадцать лет его уличили в двойном шпионаже во время войны. Мы нашли также в его доме несколько вещей, принадлежавших вашему мужу. Я захватил их с собой – дневник, который он вел во время войны, и несколько его писем. И как ни странно, ваше письмо мистеру Гудзону, который, как я понимаю, был убит несколько недель тому назад. – Он извлек из чемоданчика упомянутые предметы.

Я кивнула и уставилась на письмо, не в силах сдержать дрожь. Убийца расхаживал по моему дому, в то время как я и моя семья спали. Он носил маску добропорядочности и терроризировал мою семью, едва не осуществив свой коварный замысел.

Шериф Карр заговорил вновь:

– Остальное мы передадим вам после того, как будет закончено расследование. На этот момент, похоже, только золото остается тайной за семью печатями.

Он протянул мне дневник и письма. Пальцы у меня дрожали, когда я все это принимала. Мое внимание всецело сосредоточилось на полинявшей голубой книге. Столько лет пронеслось с тех пор, как я в последний раз видела Жан-Клода. Казалось почти нереальным, что сейчас тебе передают частицу его самого. Я положила письма на стол, но не выпустила дневник.

– Вы уверены, что не имеете представления, где может быть спрятано золото? – спросил шериф Карр.

– Нет. Я много думала об этом и честно говорю, что не знаю.

Он откашлялся.

– На вашем месте и на месте вашей семьи я бы сохранил все это в тайне. Мы сделаем все, чтобы мистер Дейвис хранил молчание. Золото – это такая дьявольская штука, которая похожа на желтую лихорадку. Если станет известно, что в вашем доме спрятано золото, можно с уверенностью предполагать, какой серьезной опасности вы подвергнетесь.

Он ушел, а я осталась сидеть, держа в руках неоткрытый дневник. Я не была готова читать мысли Жан-Клода. Во всяком случае, до тех пор, пока мое сердце пребывало в таком смятении. Но я знала одно: мне нужно найти способ, как залечить прошлую рану, иначе мое будущее не будет отличаться от моего прошлого.

– Мама, – негромко окликнул меня с порога Андре.

– Что такое?

– Есть новости о мистере Фелпсе. Доктор думает, что он поправится.

– Я не знаю, смогу ли перенести еще одну смерть.

– Месье Тревельян то же самое сказал, когда я не так давно разговаривал с ним. Он уезжает. Я видел, как он паковал свои вещи.

– Уезжает? – Я не подозревала, что боль может так остро ранить мое многострадальное сердце.

– Я... ну... а это действительно отличается, мама? То, что месье Тревельян делал, чтобы защитить нас, и то, что делала ты, чтобы защитить меня?

– Нет, – сказала я, сжимая в руках дневник. – Не отличается!

–  Значит, ты собираешься простить его? Поверь, как много изменилось к лучшему, когда он пришел. Я... я не хочу, чтобы он уходил.

Похоже, сердце Андре также тянулось к Стивену, как и мое. Высказанное сыном наблюдение попало в цель. Стивен в самом деле изменил всех нас. И я не должна позволить ему исчезнуть.

– Мне нужно поговорить с месье Тревельяном, – тихо сказала я. Я встала и протянула дневник Андре. – Это дневник твоего отца. Шериф Карр принес его нам. Ты хочешь прочитать его первым?

Удивление отразилось в глазах Андре.

– Он принадлежал моему отцу?

–  Да. Еще есть несколько писем от него. Я надеюсь, что эти страницы дышат любовью, которую ему не удалось разделить с тобой. Когда закончишь чтение, прочитаю я. Может быть, мы сумеем найти золото и вернем ему честь.

– Каким образом, мама? Как мы сможем это сделать?

Я крепко обняла его за плечи.

– Если мы найдем золото, мы положим его в банк и отдадим людям, которым нужна помощь, чтобы пережить последствия войны. Именно так намеревался сделать твой отец.

Андре прижал дневник к сердцу. Я поднялась по лестнице и громко постучала в дверь к Стивену.

– Месье Тревельян, могу я поговорить с вами?

Мистер Фитц, мистер Галье и миссис Галье одновременно выглянули из своих комнат.

– С вами все в порядке, миссис Бушерон? – спросил мистер Фитц; в глазах его затаилась боль. – Мистер Тревельян все нам рассказал.

– Это настоящий кошмар! За всю свою жизнь я никогда не слышал о таких вопиющих, омерзительных делах! – сказал мистер Галье. – Знаете, когда я был последний раз в Лондоне, у них были...

– Ради Бога, Эдмунд, помолчи. Разве ты не видишь, как измучилась бедное дитя? Ей сейчас не до того, чтобы выслушивать твою околесицу. Ты никогда в жизни не был в Лондоне, и тебе пора перестать называть чужой чайник черным, когда твой настолько закоптился, что даже святые его не отчистят. Тебе лучше лечь в кровать и отдохнуть, потому что завтра нам нужно ехать в город, чтобы купить мне платье, которое я выберу сама. И я надену его на похороны Шарлотты.

Мистер Фитц и мистер Галье посмотрели на миссис Галье так, словно они услышали, как заговорил немой. Мистер Фитц одарил ее неотразимой улыбкой.

– Если у Эдмунда снова возникнут какие-то проблемы с животом, то, Ленора, я сочту за честь сопровождать вас лично. Возможно, в память о Шарлотте мы позавтракаем вместе с вами у Антуана.

– Благодарю вас, Горацио. Шарлотте понравился бы этот завтрак в ее честь.

– Это... это... Это черт знает что! – возмутился мистер Галье.

– Эдмунд, прими порошок Довера и отправляйся в постель. Мне понадобится еще одно новое платье, в котором я отправлюсь на собрание суфражисток. – Она подмигнула мне. – Доброй ночи, миссис Бушерон.

Однако Стивен так и не ответил на мой стук. Я постучала снова. Никакого ответа. Мои пальцы дрожали, когда я открывала дверь, чтобы убедиться, что комната пуста. Притворив за собой